Дверь открылась, я ввалился внутрь. По негодующим возгласам можно было догадаться, что мне тут не рады. Что ж, выбирать не приходится.

– Прошу прощения, я Бао Брукс, космический путешественник. Мне необходима помощь кваликф… крарифи… хорошего врача. Я за всё заплачу, как только приду в себя. Не пытайтесь меня ограбить, кошелёк на биозамке.

Эта тирада отняла у меня последние силы. Уже теряя сознание, я почувствовал, что рвотные позывы перестали быть просто позывами и переросли в нечто большее. К счастью, мне было уже всё равно – мир потух.

Звенящая тишина. Я был дома, на родной планете. Почему-то не работала система климат-контроля, так что приходилось мучаться от жары наравне с большей частью населения Магнедааля. Меня окружали белые стены родового, если так можно выразиться, особняка. Вокруг не было ни одной живой души, и лишь далёкие отголоски людских выкриков нарушали абсолютную тишину. Как же хорошо дома. Регулярное питание, уверенность в завтрашнем дне, стабильные выплаты и, что немаловажно, чистый туалет. Появился шум, он усиливался с каждой секундой; по телу забегали неприятные мурашки. Гул всё нарастал, как и напряжение внутри. Внезапно сон растаял, оставив меня наедине с реальностью.

Обвожу взглядом комнату, потолок и стены которой были покрыты коричневой облупившейся краской. Осматриваю своё лежащее тело, наполовину прикрытое какой-то циновкой. Тут во мне проснулось омерзение от созерцания одного из самых выносливых организмов в обжитом людьми космосе – таракана, пожирающего какую-то органическую грязь прямо с моего расслабленного тела. В отличие болотных летающих тварей эта хотя бы не жалила. Но была раза в два больше. Мерзость.

Из соседней комнаты на моё недовольное кряхтение вышла девушка. Такая же, как и все местные – смуглая кожа, чёрные волосы. Одета в какой-то синтетический бледно-серый комбинезон.

– Живой? Говорить можешь? Деньги есть? – её голос был приятен, а слова не очень.

– Какое бескультурье! – Я очень громко вздохнул. – Приличия у вас тут не соблюдают? Я Бао Брукс с планеты Десепт. Кого мне благодарить?

Странно, но ничего не болело, видимо, лечение было комплексным. Или меня просто накачали обезболивающим.

Несмотря на достаточно агрессивный настрой собеседницы, у меня было чудесное настроение. Живой, здоровый, вроде как в безопасности, да ещё и ничего не болит – в моей жизни таких моментов всё меньше и меньше. Хочется просто наслаждаться тем, что у тебя есть прямо сейчас. Определённо, ничто не может очернить моё настроение.

– Ата с Амтруно. Оплатишь работу доктора – будут приличия.

– А за что именно я должен платить? Что вы тут со мной делали?

– Вытащили эти штыри. Потом вакцинация, ампутация и протез.

– Ампутация? – Лоб вмиг покрылся испариной. – Какая ампутация?

Рывком поднялся с кровати, отправив в полёт таракана, и чуть не упал. Трудно сохранять равновесие без ноги.

– Какого чёрта! Идиоты! Вы что сделали?!

С середины голени правой ноги органика моего тела кончалась. Ныне там красовалась изогнутая блестящая металлическая пластина.

– Целуй нам обувь за то, что тебе руку не ампутировали.

Только сейчас обратил внимание на розоватость пальцев руки, которой я чесал зудящую ногу. Видимо, применили регенераторы.

– Кто это вообще сделал? Вы вместо доктора патологоанатома притащили что ли?

– Нехорошо орать. Тихо. Кого притащили? – послышался голос из-за моей спины.

Вроде глупый вопрос, но, что странно, он прекратил зарождающееся во мне подобие истерики. Всё-таки нога – это не безвозвратная потеря, нынче благодаря научному прогрессу можно вернуть любую конечность. Но всё же, я никогда раньше не терял настолько большой кусок тела.

– Патологоанатома. Врача, что трупами занимается. – Повернувшись на звук, я увидел невысокого дедка и шкета традиционной для этой планеты наружности.

– Короче, Бао, наша помощь стоит денег. Как расплачиваться будешь? – Сносный всеобщий язык моего собеседника вызывал лёгкое облегчение.

– Пекунии устроят? Тогда верните мне мои вещи, в первую очередь кошелёк и сферошлетт. – Поймав непонимающий взгляд, я уточнил: – Ну пистолет, который вы с меня сняли.

– Держи. – Девушка бросила кошелёк. – А ствол твой был задатком за лечение, как и барахло.

– Вы хоть знаете, чего он мне стоил, а? – Чем дальше, тем грустнее. – Да ни черта вы не знаете. Сколько? – Дедок ответил не сразу.

– Восемьсот. И было бы больше, если бы не твоя татуха.

А, один из даров моей прошлой жизни, медицинский индикатор. Нечасто я вспоминаю об этой едва заметной наплечной татуировке. В этом хитросплетении линий и квадратиков должен разбираться любой доктор, отвечающий федеральным стандартам или хотя бы знакомый с ними, следовательно, есть надежда, что меня латал профессионал.

– Забирай.

Моё благосостояние значительно пошатнулось.

– На этом мы закончили?

– Нет. – Дедок наклонился к своему то ли сыну, то ли внуку и что-то прошептал, после чего вновь повернулся ко мне. – Проверю, не надул ли ты нас. Попытаешься сбежать – плохо будет. Садись пока, чего ты.

Рукоять ножа на поясе дедка, которую он поглаживал, опасений мне особых не внушала, но буянить я не собирался и поэтому без выкрутасов сел за стол, судя по всему, обеденный. Шкет тем временем выбежал на улицу.

– Ну, раз мы в таких доверительных отношениях друг с другом, то почему бы нам вместе не поесть?

Мой голодный взгляд был полон надежды.

– Атасрава, разогрей чего-нибудь.

Девушка ушла в другую комнату.

– А с тебя тогда ещё пекуния, – внезапно сообщил дедок.

– Погоди, как её зовут?

– Атасрава. – Увидев ухмылку, он нахмурился:

– Чего лыбишься?

– Ничего, просто на моём родном языке это имя созвучно со словом «амбициозная». Ничего такого.

Это была ложь. Как же по-дурацки звучит её имя. Если бы меня так назвали, я бы повесился.

– Ах да. Пекуния за перекус? Грабёж! – сказал я, одновременно отдавая дедку желаемое.

Настроения для разборок у меня не было. Конечно, эта семейка меня обманывала, но сейчас мне было всё равно. Я хотел есть.

– Сколько я тут провалялся?

– Треть недели.

– А сколько дней в неделе?

Дедок посмотрел на меня как на умственно отсталого.

– Шесть. А что думал?

– Федеральный стандарт – семь, – сказал я, пытаясь смотреть на дедка так же, как и он на меня.

– В жопу федеральный. У нас свои порядки.

– Ага. А налоги вы платите по своему календарю?

– Нет, – ответил он, недовольно цокнув.

Конечно, по федеральному, всем плевать, как вы считаете время на своём заболоченном шарике.

– Сам-то откуда? Зачем прилетел? – пошёл в контратаку дедок.

– Прям с Десепта и прилетел. У вас же тут гуманитарные грузы ходят?

– Ну.

– Я должен был с ними прилететь, но там возникли проблемы… В общем, опоздал, добрался своим ходом…

– С контрабандистами? – подозрительно быстро спросил дедок.

– С курьерами какими-то, – ответил я и попытался быстро сменить тему: – Вкусно пахнет.

Из кухни до нас и правда долетел весьма аппетитный запах чего-то мясосодержащего. А не так уж они и бедны, как мне показалось. Хотя, вероятно, это какая-то синтетическая дрянь со вкусом резины.

– Гуманитарный груз, значит? На наши налоги, которые мы честно платим, летаешь? – спросил дедок и нехорошо улыбнулся.

– Ага. На налоги, что вы и ваши предки исправно платите почти три сотни лет. Или сколько? Я не знаю, когда именно после Спасения человечества появилась ваша колония.

Аромат усиливался. Вернулась Атасрава с подносом, на котором исходили паром три глубокие тарелки, и подключилась к разговору.

– А расскажи мне, что это за «Спасение» такое? – Во время этой реплики передо мной появилась похлёбка и ложка.

– Хорошо, сейчас.

Тема, предложенная Атасравой, мне понравилась намного больше, чем подозрительные поползновения дедка, и давала возможность вдоволь размять язык.