Готто Гвал отчаянно пытался вспомнить, кто же из его предков обладал голубыми глазами. Кто мог бы посетить его в этот тяжелый час и дать совет или оказать помощь? Но на ум никто не приходил. Он продвинулся еще ближе, и еще. И вот уже оказался почти у самых прутьев. Готто Гвал напряг зрение, вглядываясь во мрак.

– Кто ты, откликнувшийся на мой зов? – осторожно спросил советник.

Тишина. Голубые глаза исчезли. Вероятно, ему показалось. Он с облегчением выдохнул, дёрнул металлические прутья закрытой двери, и стал потихоньку отходить, пятясь назад, стараясь не поворачиваясь спиной к клетке.

В одно мгновение большая когтистая лапа пронеслась между прутьев. Готто Гвал упал на пол, не понимая, что происходит. Из темноты на него смотрела огромная белая морда льва. Оскалившись, она пыталась протиснуться между решеток. Большие желтые зубы лязгали по металлу, высекая яркие искры. Слюни животного падали на мантию советника, смешиваясь с грязью, образовывая серые комки. Взмахи огромных крыльев поднимали пыль, ослеплявшую глаза советника.

– Паршивая тварь, и почему брат до сих пор не убил тебя? – скулил Готто Гвал, отползая в сторону. Он почувствовал, как струйка тепла покатилась по его щекам. Потрогав лоб грязными пальцами, он взвизгнул от боли. Из глубокой раны сочилась алая кровь. – Ты… ты… Ты хотел меня убить! Безумное существо!..

Кровь заполняла глаза, и он уже с трудом мог видеть, что происходит вокруг. Прутья клетки скрипели под напором льва, но не поддавались.

– ..Тварь! Тварь!.. Твой хозяин мне за все ответит! А после придет и твоя очередь… – плакал советник, передвигаясь на четвереньках в сторону выхода из склепа.

Лев порычал ему вслед и похлопал крыльями, создавая потоки ветра, задравшего плащ советника. После тщетных попыток покинуть свою темницу, животное успокоилось и притихло. В склепе вновь наступила мертвая тишина. Готто Гвал пробирался на ощупь, пока не уткнулся во что-то мягкое. Он попытался открыть глаза и рассмотреть преграду, но застывшая кровь вызывала лишь резкую боль. Ощупав руками пол, ему удалось обнаружить чьи-то ботинки. Удивление и страх пронзили его сердце. По телу побежала мелкая дрожь.

– Кто тут?! – пытаясь взять себя в руки, провизжал он. – Кто ты такой?

– Меня зовут Нимериус, господин. Я местный уборщик. Чищу вентиляцию, – услышал он в ответ, чей-то тихий голос. – Как вы сюда попали в столь поздний час? Животное безумно. К нему нельзя подходить так близко. Император запретил посещения склепа кому бы то ни было.

– Что? Кто? Уборщик?… – тяжело дыша, промямлил Готто Гвал, отползая от источника голоса, все еще не веря, что кто-то действительно разговаривает с ним. – Я не кто-то, чистильщик. Слышишь? Я советник императора, тупица.

– Простите, господин, не узнал, – извинился Нимериус. – Вам нужна помощь, немедленно. Я провожу вас к лифту на верхние этажи.

– Нет. У меня нет времени, чистильщик. Он не будет ждать так долго.

– Что, простите?

– Забудь. Веди меня к себе. Тебе выпала превеликая честь оказать мне помощь, низший.

Чистильщик немного замялся, словно решая как ему поступить. Сегодня он уже встречал высокопоставленную особу в лице принца Рон Хана, и эта встреча не принесла ему ничего хорошего.

– Что-то дворяне зачастили в катакомбы, – вслух подумал он, почесывая бороду.

– Замолчи и делай, что тебе велено, – сказал Готто Гвал и начал карабкаться с пола вверх, цепляясь за одежду Нимериуса. Капли крови обильно брызгали, оставляя бурые пятна на лохмотьях намубианца.

– Хорошо, хорошо, господин. Я живу недалеко. Пойдемте же скорее.

Слуга взял советника под руки и повел по каменному коридору катакомб, освещая путь ярким светом ручной лампы.

– Теперь можете открыть глаза, господин советник, – дрожащим голосом сказал Нимериус, после того как закончил промывать и зашивать раны на лице Готто Гвала.

– Где это ты так ловко научился врачевать, намубианец? – спросил удивленный советник, ощупывая рану рукой.

Слуга взял чистые бинты, которые были разложены на старом пошарпанном столе, больше напоминавшим дряхлый ящик, и положил их в таз с горячей водой. Вокруг было прохладно, поэтому пар от воды был особенно густой и застилал половину комнаты.

– Не стоит трогать рану руками, господин, – обеспокоенно предостерег Нимериус. – Может пойти заражение. Хоть я и обработал рану, все равно вам необходимо обратиться за профессиональной помощью.

Готто Гвал недоверчиво цокнул и попытался открыть глаза, превозмогая боль. После нескольких неудачных попыток ему все-таки удалось это сделать. Он поморгал, но все равно от тусклого света небольшой свечи все казалось расплывчатым. Комната намубианца, как и он сам, выглядела настолько бедной, что советнику хотелось, чтобы его зрение не возвращалось к нему как можно дольше. По крайней мере, пока он не покинет это жилище. Посередине стояли четыре перевернутых ящика, один из которых служил столом, остальные, по всей видимости, стульями. Старый потрескавшийся от времени камин, в котором неизвестно когда последний раз горел огонь. И выеденный молью небольшой овальный коврик. Вот и все, что Готто Гвалу удалось разглядеть.

– Ты не ответил мне, – уже угрожающим тоном сказал он.

– Я не всегда был чистильщиком. В свои ранние годы я много путешествовал и обучился искусству врачевания, – ответил намубианец. Он достал бинты из кипятка и подошел к советнику. – Теперь постарайтесь не шевелиться, господин. Я перевяжу раны.

– Со мной все будет в порядке?

– Безусловно. Яд не успел проникнуть в кровь.

– Яд?..

– Да. Нирганские крылатые львы очень ядовиты. Но не беспокойтесь, я все сделал быстро. Так что опасности нет. Вот только шрам останется… – с сочувствием в голосе сказал Нимериус. – И глаза…

– А что с моими глазами? – растерянно спросил Готто Гвал. – Зрение вроде возвращается.

– Со зрением все будет хорошо, но внутрь попали кровь и яд, и теперь они, скорее всего, навсегда приобрели красный цвет.

Советник отодвинул руки слуги и, поднявшись с деревянного ящика, подошел к тазу с водой.

– Я так понимаю, у тебя нет зеркала? – спросил он, наклоняясь и рассматривая отражение.

– Нет, господин, – подтвердил Нимериус и разочаровано пожал плечами.

– Я и не сомневался…

Готто Гвал как можно шире открыл глаза и вгляделся в воду. То, что он увидел, вовсе не напугало его, а даже наоборот – вызвало гордость за себя. На лбу и брови красовалась ровная аккуратно зашитая рана, которая в дальнейшем превратится в красивый шрам. Советник представил, как будет рассказывать всем, что ему удалось выжить в схватке с таким опасным животным, как нирганский крылатый лев. А красные глаза придавали ему коварный и загадочный вид.

– Ну что ж, ты хорошо поработал, слуга. Прими мою благодарность. Быть может, скоро я отплачу тебе за твои хлопоты.

– Не стоит, господин. На моем месте любой поступил бы так же.

– Да, ты прав. Низшие должны безропотно выполнять повеления высших, – надменно сказал Готто Гвал. – Что ж, дальше я сам. Не будем попадаться на глаза вместе, а то еще кто-нибудь решит, что мы с тобой друзья.

Он ехидно улыбнулся и направился к выходу из комнаты Нимериуса, который молча проводил его взглядом.

***

Добравшись на лифте до нижних уровней катакомб, Готто Гвал торопливо направился в дальние комнаты, где его уже давно ожидали. В просторном зале на каменном кресле, больше походившем на трон с высеченными надписями на древнем языке, сидело нечто, напоминавшее крупную мужскую фигуру в черных свободных одеждах. Лицо его, если таковое имелось, было скрыто завязанным в несколько оборотов темным шарфом, из-под которого белыми бусинками выглядывали два прозрачных глаза, окруженные легкой завесой серого дыма.

– Ты не особо торопился, эрл, – тихим грубым голосом сказал незнакомец и слегка приподнял голову в сторону вошедшего советника. – Давно меня не заставляли ждать. Тем более те, кто так отчаянно нуждается в моей помощи.