– Суп давно уже остыл, – возмущенно сказала императрица.

– Я все съем, не беспокойся!

– Ну, конечно же, наш толстячек все съест! Мама об этом совсем не переживает. Было бы очень подозрительно, если бы он оставил после себя хоть пару крошек. Он справляется с едой получше любого робота-уборщика. И посмотрите, это же настоящее чудо! С каких это пор, принц Рон Хан, научился самостоятельно пользоваться ложкой? Да еще и с такой скоростью, – подшутила над братом Афия, медленно ковыряясь пальцем в своей тарелке.

– Тебе бы тоже не мешало научиться использовать столовые приборы, – ответила императрица, бросив на дочь суровый взгляд.

– А зачем? На Ауш Кулле можно есть и руками, если конечно, дадут что-нибудь. В любом случае тюремная еда будет намного лучше стряпни этого чудаковатого повара. Он меня пугает. А вы видели его длинные пальцы? Мне кажется, что он вовсе не эрл, а просто очень хорошо замаскированный низший.

– Ерунда, – улыбнулся император. – Я прекрасно знаю Джеро, он отличный эрл. Да и к тому же, это я назначил его на должность дворцового повара. Трудно найти более искусного мастера. Ты бы хоть раз заглянула на кухню во время его работы.

Афия молча встала, облизнула свой палец и демонстративно зашагала к выходу из зала.

– Ты уже поужинала? – удивленно спросила императрица, взглянув на дочь.

– Не хочу портить аппетит перед поездкой на Ауш Кулл, – гордо ответила девочка. – Мне еще надо научиться махать кайлом, что бы добывать эрлиум. Я слышала, что там не кормят тех, кто не желает работать.

– Да что это с ней такое? – спросил император, когда принцесса покинула комнату.

– Она все еще злится на Рон Хана, – ответила императрица.

– Нечего брать чужие вещи, – промямлил мальчик, прожевывая очередной кусок кремового торта. Он уже успел разделаться с супом и жареной птицей с грибами, поэтому, не мешкая перешел к сладкому.

– Мы все уже обсудили с тобой, сын, – спокойно напомнил ему император. – Знаю, нам не придется возвращаться к этому разговору в будущем.

– Она скоро успокоится. Просто очередная детская ссора, – подтвердила императрица, аккуратно отодвигая тарелку. – Я, пожалуй, тоже пойду. Сегодняшние приключения на рынке были слишком утомительными. Передайте благодарность повару Джеро Запекано. Ужин, как всегда, великолепен!

– Каждый день одно и то же, одно и то же. Так и жизнь пройдет, – с усталым вздохом пробормотал дворцовый стражник своему напарнику, пришедшему сменить его на посту. От тяжелой алебарды, которую он не выпускал из рук уже несколько часов, онемели пальцы. А от длительного стояния на одном месте невыносимо ныли усталые ноги. Парадная красная форма тянула тело к земле, а пышные усы под острым носом казались невыносимо тяжелым грузом. – И почему ты не можешь сменять меня вовремя?

Сменщик посмотрел на коммуникатор, состроил невинную гримасу и слегка покачал головой:

– Ты же знаешь капитана, как он увлекается, раздавая указания, что совсем не следит за временем.

– Опять оправдания. Хоть бы раз честно сказал, что проспал. Только посмотри на свою шапку! Ее отглаживать придется несколько дней! Эх… Ладно, – махнул рукой усатый стражник.

Его сменщик, растерявшись, суетливо снял мохнатую шапку из шкуры белого медведя. Покрутив ее в руках, попытался расправить помятый головной убор. Складки на щеках и лбу говорили о том, что его напарник был абсолютно прав.

Пройдя мимо не обращавших на него никого внимания охранников, Эн Ган Ло остановился возле огромного обзорного окна, из которого открывался чудесный вид на столицу. Несмотря на преклонный возраст, он сохранял привычку передвигаться тихо и незаметно, хоть немного и хромал на левую ногу. О полученной травме он не особо распространялся, ведь она явилась причиной, из-за которой ему пришлось оставить военную службу практически сразу после окончания академии.

Он получил ранение в первом же бою при штурме столицы пустынной планеты Альтаис и был комиссован, но зато смог прекрасно реализовать себя в политике, дослужившись до ранга советника Малого Круга.

Отодвинув тяжелую бархатную штору, он посмотрел на город. Над ним, словно воздушные шары, висели овальные продолговатые космические корабли. Мимо высокоэтажных небоскребов разноцветным потоком бежали вереницы лендспидеров. Шум городской суеты пробивался даже сюда, сквозь толстое стекло дворцовых окон.

– Вам назначено, советник? – стараясь не шуметь, спросил один из стражников, удивленный, как это ему не удалось сразу заметить появление старика.

Эн Ган Ло в ответ махнул рукой. Он был частым и ожидаемым гостем внутренних покоев императорского дворца, поэтому его появления не вызывало подозрений.

Охранник хотел спросить еще что-то, но тяжелые деревянные двери открылись, и в комнату вошла императрица. На ней было шикарное красное платье в пол с пышной юбкой. Верхняя часть плотно прилегала к телу. От белых плеч отражались солнечные лучи, проникавшие с улицы. Не обращая внимания на вытянувшихся по струнке дворцовых стражников, она подошла к советнику.

– Рада вас приветствовать, Эн, – ласковым спокойным голосом сказала императрица. Старик опустил голову в приветственном жесте. Императрица по-дружески взяла его под руку и отвела в сторону. – Давайте пройдем на балкон, с которого видно императорский сад и дворцовую площадь. Это мое самое любимое место во дворце.

– Как прикажете, моя госпожа.

– Не поверите, мой друг, мне опять снился тот странный сон, – устало сказала она.

– Опять? – удивился старик. – Я не могу припомнить, когда он беспокоил вас в последний раз. По-моему прошло лет десять. Что помогло вам избавиться от ночных кошмаров в прошлый раз? Постойте, не говорите… Ах, да. Рождение принца Рон Хана.

В прошлые годы он был близким приятелем ее отца, а теперь и ее верным другом, посвящённым во все секреты императорской семьи. Это он каждый год дарил принцу Рон Хану необыкновенные подарки, как, например, того механического робота-дракона, который чуть не спалил дворец дотла.

– Да. Но теперь видения стали еще ярче. Как будто со временем они становятся явью, – после небольшой паузы с грустью в голосе сказала императрица. – Мне кажется, что однажды я не смогу проснуться и останусь во сне навечно.

– Сложные времена наступают в империи Тартарин. И вы это знаете. Может, ваш сон – предвестник грядущих бед? Кто знает, как Прана хочет высказать свою волю?

– Ох. Не начинай, Эн, – она дернула его за плечо. – Я понимаю, что ты хочешь от меня, но я не намерена обсуждать решение императора. Он принял его самостоятельно. Тебе же известно, какой он упертый. Дан Хан Кон никогда не меняет принятых, а уж тем более озвученных во всеуслышание решений.

– Безусловно, моя императрица, – он посмотрел вдаль, где со стартовой площадки взлетал космический корабль, напоминавший большую черную ворону. – Я приму и свято выполню любое приказание императора – вам это известно. Но мне не дает покоя его решение. Мой опыт подсказывает, что оно может нести угрозу для всех жителей империи. На душе неспокойно. Я, как и вы, вот уже несколько ночей не могу сомкнуть глаз.

– Давай сменим тему разговора, Эн, – возразила она. – Женщине даже моего статуса нельзя вмешиваться в дела государства. Решение мужа свято и непоколебимо.

– Здесь вы не правы, моя госпожа. Только женщине вашего статуса и позволено вмешиваться в политику. Сколько великих женщин прошлого оказали империи добрую службу, отговорив своих мужей от безумия, – настаивал старик. – Как бы не было поздно. Слухи о желании императора дать свободу низшим расам быстро расходятся. На нижних уровнях об этом уже не шепчутся, а говорят во всеуслышание. Зафиксированы случаи завышения цен на продукты питания. Никто не знает, к чему приведет новая политика императора. Жители в панике. Низшие, разумеется, с радостью восприняли эту новость, чего нельзя сказать об эрлах, которые перестают видеть в Дан Хан Коне своего лидера. Я все чаще стал замечать презрительные взгляды членов Малого Круга в мою сторону. Они знают, что я буду с императором в любом случае, даже если он окажется не прав.