Ни в одном документе ГКЧП, ни в одном его действии не было и намёка на борьбу за власть. Но политическая игра, которая велась командой Ельцина, рассчитывавшей 20 августа получить «вольную» и свободно выйти из СССР, оказалась на грани провала. Нет никакого сомнения, что не случись ГКЧП, они уже тогда бы осуществили свой замысел и мы получили бы «Беловежскую Пущу» не в декабре, а в августе.
В этом — ключ к пониманию того, почему меры ГКЧП встретили такое ожесточённое сопротивление ельцинистов. Ничего подобного тому, что мы увидели в августе в Москве, больше нигде не наблюдалось. Даже в наиболее проблемных республиках и регионах создание ГКЧП получило позитивные отзвуки. Так, президент Грузии З. Гамсахурдия уже 19 августа вывел из Тбилиси свою так называемую «национальную гвардию», объявив о намерении не обострять и без того сложную обстановку в стране. В этот же день армянские боевики освободили всех захваченных ранее (28 человек) военнослужащих внутренних войск МВД СССР, выполнявших задачи по предотвращению межнациональных конфликтов.
В ГКЧП предполагали, что «демократическими» силами наверняка будут организованы акции протеста в Ленинграде. Крючков на этот счёт дал жёсткую установку начальнику Ленинградского УКГБ генералу А. А. Куркову — не мешать и не предпринимать никаких ответных действий. Митинг в городе прошёл 19 августа и завершился без эксцессов, а к вечеру 20 августа обстановка окончательно стабилизировалась.
И только в Москве, где хорошо знали позицию ГКЧП: никакого противостояния и «контрмитингов» с непредсказуемыми последствиями, — пошли по пути провокаций, пытаясь довести ситуацию до взрыва.
Надуманная версия борьбы ГКЧП за власть представляет собой старый воровской приём: хорошо известно, кто громче всех кричит: «Держи вора!» Как сказал по горячим следам августовских событий один из журналистов, выносить членам ГКЧП обвинение в «заговоре с целью захвата власти» — это примерно то же самое, что обвинять коньяк «Наполеон» в бонапартизме.
Все члены Государственного комитета были людьми самодостаточными, и никто из них не страдал комплексами неполноценности, порождающими неуёмную жажду власти. Например, В. А. Крючков, ставший по воле обстоятельств одной из центральных фигур «заговорщиков», до августа 1991 года дважды подавал Горбачёву заявления об освобождении от должности председателя КГБ и дважды получал отказ. Если в чём и лукавил при этом Владимир Александрович, так это в том, что в качестве причины, побуждавшей его просить об отставке, указывал состояние здоровья. Хотя оно и на самом деле не отличалось крепостью, нежелание Крючкова занимать высокий и ответственный пост было вызвано прежде всего политикой Горбачёва, его постоянными метаниями, лишавшими каких-либо перспектив страну, а с ней — и государственные институты, в том числе Комитет государственной безопасности, служивший надёжным щитом социалистического государства.
Даже в период самой разнузданной «демократической» пропаганды мало кто осмеливался упрекнуть кого-либо из членов ГКЧП в карьеризме. Это были люди, для которых смысл жизни заключался в самоотверженном и бескорыстном служении родине.
Не случайно все они оказались бессребрениками. О личной скромности Крючкова мы уже говорили.
Янаев за всю жизнь не скопил денег даже на «жигули» и имел лишь скромный дачный домик на шести сотках.
Всё состояние Пуго, ушедшего из жизни вместе с женой, составляло десять тысяч рублей в облигациях государственного займа.
Конечно же, об этом прекрасно знали «демократы». И всё же некоторые из них не гнушались грязными выдумками о зажиточной жизни и несусветных богатствах «партократов». Так, был беззастенчиво оклеветан Герой Советского Союза маршал С. Ф. Ахромеев, который, даже полагая, что ГКЧП обречён на неудачу, 19 августа срочно вернулся из отпуска в Москву и всемерно поддерживал его. По поводу гнусной лжи в адрес маршала известный публицист Виктор Кожемяко в книге «Политические убийства: жертвы и заказчики» писал:
«Видя сегодня на телеэкране модно одетую белокурую мадам, что-то лепечущую о социальной защите сирых и бедных, я всегда думаю: неужели не является тебе по ночам тень маршала Ахромеева? Того, который за величайшую скромность и аскетическую неприхотливость друзьями был назван спартанцем. Который, перейдя на должность советника президента, отказался от повышенного в полтора раза оклада. Который, даже прощаясь с жизнью, не забыл, что он должен в столовую несколько рублей, и в одной из последних записок попросил вернуть, приложив деньги.
Вы, нравственные пигмеи, злобно и жестоко травившие такого человека, разве вы способны — ну не подняться до его высоты, нет, а хотя бы эту высоту понять?»
…Дальше того, чтобы восстановить в стране конституционный порядок и дееспособность центральной власти, планы Государственного комитета по чрезвычайному положению не простирались.
Из Обращения ГКЧП к советскому народу:
«Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотичное, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма: регионального, ведомственного, группового и личного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народно-хозяйственного механизма, складывавшегося десятилетиями…
Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР полностью отдаёт себе отчёт в глубине поразившего нашу страну кризиса. Он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьёзные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса…
Мы выступаем за истинно демократические процессы, за последовательную политику реформ, ведущую к обновлению нашей Родины…
Бездействовать в этот критический для судеб Отечества час — значит взять на себя тяжёлую ответственность за трагические, поистине непредсказуемые последствия…
Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР, усилиям по выводу страны из кризиса».
Кстати, в «демократических» кругах не принято вдаваться в содержание документов ГКЧП, а если там и упоминают о них, то только для того, чтобы поставить свой излюбленный штамп — «демагогия». Предположим, что и Ельцин с Хасбулатовым были уверены в том, что все цели ГКЧП декларировались лишь для отвода глаз, а на самом деле он готовил «переворот» и задумал отстранить их от власти. Но ведь они прекрасно понимали: затеял бы Крючков в действительности штурм «Белого дома» — и автоматы его «защитников» против бойцов «Альфы» выглядели бы «пшикалками», хотя и смертельно опасными, особенно в руках подогретых бесплатным алкоголем людей.
Но допустим всё же, что опасения этих «героев борьбы за демократию» были небезосновательны. Как тогда можно расценивать их призывы к «защитникам» «Белого дома», к мирным гражданам, среди которых было очень много женщин, стоять до конца? Правда, к вечеру 20 августа женщинам и тем, кто был «недостаточно храбр», все-таки предложили покинуть «опасное место». Наигранное «великодушие» ещё больше накалило обстановку.
Автор полагает, что ельцинской верхушке, имитировавшей свою «осаду» так же, как Горбачёв — своё заточение в Форосе, нужен был не только «живой щит» для страховки. Они нуждались в кровавых столкновениях — для того, чтобы обвинить их виновниками «путчистов» и вызвать соответствующий резонанс за рубежом.
А раскалённая обстановка в здании Верховного Совета РСФСР[193] и прилегающей к нему территории действительно вызывала у ГКЧП большую тревогу. В самом здании и перед ним, по оперативным сведениям органов госбезопасности, находилось примерно 200 вооружённых людей, не имеющих никакого отношения к официальным службам охраны. Бегал с автоматом и позировал фотографам Ростропович, которого ловко использовали в роли одного из главных подстрекателей. Провокаторы действовали на каждом шагу, будоража воображение людей, многие из которых находились под воздействием алкоголя. Нагнетали атмосферу с помощью тех же слухов о якобы готовящемся штурме «Белого дома» и аресте «демократического» руководства России. Распространялась лживая, провокационная информация, что по окнам «Белого дома» и людям на площади начали работать «снайперы КГБ» — со стороны здания СЭВа и гостиницы «Украина» (19–21 августа ни одного выстрела в окрестностях «Белого дома» зафиксировано не было). Приехали в «Белый дом», чтобы «укрыться от ареста» Попов с Лужковым, прихватив для убедительности домочадцев. Спиртное лилось рекой.
