Визирь застыл на месте. Его взгляд упал на стол, где лежали письма из Манисы. Несколько секунд он решал, как следует поступить.

– Мы не останемся в стороне, Исхак! – облизнул губы визирь, – Мехмед сам загнал себя в западню, осталось только захлопнуть ловушку.

Янычары встретили султана диким воем. Сразу несколько десятков бойцов обступили владыку османов, едва он покинул дворец. Они кричали, усмехались, отпускали непристойные шутки, но избегали подходить слишком близко – мало кому хотелось иметь дело с Омаром.

Мехмед тем временем продолжал невозмутимо двигаться вперед. Он не отвечал на оскорбления и глядел только перед собой, словно не замечая того, что происходит вокруг. Пройдя в середину лагеря, он поднял руку, призывая к тишине, однако никто не обратил на это внимание. Тогда Омар сорвал черпак, висевший на поясе одного из янычар и со всей силы ударил им в большой медный таз, висевший на кожаных ремнях. Гул быстро разнесся по лагерю.

– Слушайте все! Сейчас будет говорить государь! – проревел Омар.

Когда крики стихли, вперед выступил Мехмед.

– Кто здесь главный? – спросил он. – С кем я могу говорить?

– Говори со всеми! – отвечали ему. – У нас тут главных нет!

Мышцы на лице Мехмеда дрогнули, но он совладал с собой и как можно громче воскликнул:

– Знайте, что я не желаю враждовать с вами, ибо нуждаюсь в вас. Вы – гордость и опора моей империи. Но даже вам не позволено нарушать установленный порядок. По какому праву вы восстаете против своего государя и берете в плен моих людей? По какому праву устраиваете бесчинства в городе? Эти поступки могут расцениваться лишь как измена!

Среди янычар послышался недовольный ропот.

– Однако, в память о ваших былых заслугах, – продолжил султан. – Я готов простить вас. Конечно, при условии, что вы немедленно вернетесь в казармы.

Мехмед сделал паузу, следя за реакцией толпы. Янычары долго переговаривались, пока, наконец, не послышались выкрики:

– Нам не нужно твое прощение! Лучше выполни наши требования!

– Да что он нам может сделать? Он сосунок еще! Пусть уходит отсюда!

– Верно! Убирайся обратно под подол своей матери!

Послышался дружный смех.

Кровь прилила к лицу Мехмеда, а глаза наполнились гневом:

– Да как вы смеете? Жалкие рабы! Я ваш государь и ваши жизни в моих руках!

Смех мгновенно затих и воцарившуюся тишину нарушал теперь лишь слабый шум ветра, колыхающий знамена и откидные полотнища палаток. Янычары молча переглядывались, как будто решая, что делать дальше. Кто-то мрачно глядел на перекошенное от гнева лицо молодого султана, кто-то качал головой, а некоторые уже потянулись к поясам, где висели их отточенные клинки. Едва ли кто-нибудь из присутствующих представлял, что произойдет в следующую секунду, но за жизнь наследника престола поручиться сейчас не мог никто. Напряжение возрастало с каждой секундой, и развязка приближалась с пугающей неотвратимостью.

Мехмед не произнес больше ни слова, он, кажется, и сам понял, что перегнул, но оправдываться времени уже не было.

– Отойдите, государь, – спокойно, но настойчиво прошептал Омар, в его руках уже блестела сабля.

Мехмед подчинился с крайней неохотой. Отступив назад, он позволил своему учителю загородить его от враждебно настроенных солдат.

– Негоже могучему султану прятаться от своих слуг! – насмешливо крикнул кто-то из толпы.

– Прежний падишах никогда не боялся опасностей и не прятался за спиной своего раба! – согласился с ним другой.

– Я не раб! – спокойно сказал Омар, сосредоточенно глядя по сторонам, стараясь не упустить ни единого движения воинственно настроенной толпы. – Я юзбаши[13]. Янычар, такой же, как и вы! Но, в отличие от вас, я не забыл присягу, которую давал, и если кто-нибудь из вас решит причинить моему повелителю зло, пусть выходит сюда, и тогда посмотрим, чего он на самом деле стоит!

Он опустил клинок, указывая на пустую площадку перед собой. В ответ янычары вновь подняли свирепый гул, но ни один не решался бросить вызов столь искусному воину. Слишком многие прежде пытались расправиться с Омаром, но их имена давно забыты, а он стоит здесь, живой и невредимый, ожидая очередного соперника.

– Лучше убери меч! – крикнул кто-то из толпы. – Ты славный воин, но в одиночку даже тебе не выстоять против нас. А ну как мы всем скопом на тебя бросимся?

– Да хоть бы и так. – Омар с отвращением сплюнул на землю, чем привел толпу в еще большее бешенство.

– Последний раз говорим: отходи в сторону и ступай отсюда!

– Давай поживей!

Янычар обернулся к Мехмеду.

– Встаньте ближе ко мне, государь, – прошептал он. – И лучше обнажите клинок, пришло время вспомнить наши уроки.

Мехмеда била дрожь, но он все же достал из ножен свой короткий меч дамасской стали, когда-то подаренный ему отцом, и крепко обхватил его вспотевшими руками. В ответ на это несколько янычар также обнажили свои клинки и стали медленно приближаться к султану.

Омар внимательно следил за каждым движением своих противников, готовый в любой момент отразить атаку, направленную на Мехмеда. Однако янычары медлили – ни один из них не желал проливать священную кровь своего правителя. Каждый надеялся, что это сделает его товарищ.

– Ну что же вы застыли? – надрывисто крикнул Мехмед. Он уже переборол свой первый страх, и теперь его пьянила безумная мысль о предстоящей схватке. – Вы хотите убить меня, вашего султана! Так зачем ждать? Вот он я, прямо перед вами!

Напряжение достигло критической точки, и теперь любое неверное движение могло спровоцировать бойню. Янычары ждали только удобного повода. Ждали, что Мехмед сам набросится на них, и тогда их совесть будет чиста. А юный султан и правда уже готов был сорваться, он сделал шаг навстречу солдатам…

Заметивший это Омар хотел броситься на помощь, когда внезапные крики и топот копыт разрезали давящую тишину.

– Дорогу великому визирю!

Янычары расступались перед отрядом хорошо вооруженных тимариотов – личной охраны Халиля-паши. Остановившись около Мехмеда, визирь с удивительной для его преклонных лет ловкостью соскочил с коня и припал к ногам султана.

– Я не нуждался в твоей помощи, Халиль, – процедил сквозь зубы Мехмед. – Зачем ты здесь?

– Сейчас вы все поймете. – Халиль встал и обернулся к янычарам. – Эй, доблестные солдаты ислама, знаете ли вы, кто стоит перед вами?

– Знаем! Ты – Халиль, великий визирь.

– Верно! Я пришел сюда, чтобы выслушать вас. Скажите, какие тревоги привели вас сюда, под окна султанского сераля?

Толпа янычар подняла дикий гомон, в котором смешались тысячи голосов, и пришлось ждать достаточно долго пока этот шум поутихнет.

– Пусть говорит кто-нибудь один! – громко произнес Халиль, поднимая руку к небу.

Янычары замолчали, и через некоторое время из задних рядов выступил широкоплечий воин в форме аги янычар. Его чисто выбритое, обветренное лицо было отмечено белесыми шрамами. На Халиля он глядел с вызовом и без всякого почтения, ибо знал, на чьей стороне истинная сила.

– Я Казанджи Доган, – спокойно промолвил янычар. – Ты спрашивал, какие тревоги привели нас под двери этого великолепного дворца, и я отвечу тебе.

Казанджи сделал знак рукой, и подскочивший чорбаджи[14] вложил в нее исписанный лист бумаги.

– Все наши требования изложены здесь. – Казанджи протянул бумагу Халилю. – На словах могу сказать, что мои братья, во-первых, требуют выплатить им жалование, которое полагалось выдать еще полгода назад, и чего сделано не было. Во-вторых, мы требуем повысить довольствием каждого солдата нашего корпуса до двух акче в день, а офицеров в зависимости от ранга до десяти! Также мы требуем организации нового военного похода, но поскольку Мехмед еще слишком юн и неопытен, мы не желаем видеть его своим господином, пока жив его отец!