Хесам, словно тень, скользил по улицам спящего Константинополя. Он удостоился великой чести – первым из учеников лицезрел Верховного учителя, наследника истинного имама, который призвал его для исполнения своей воли. Для Хесама это задание стало первым, и в глубине души он испытывал легкое волнение, хотя фидаинам вроде него такие чувства непозволительны – он должен быть хладнокровен, как змея, быстр, как антилопа, и бесстрашен, как лев. Хорошо, что об этой его слабости не узнает никто, иначе пришлось бы навсегда позабыть о тех чудесных садах, про которые им часто рассказывали наставники.

Вечнозеленые рощи, где поют райские птицы, журчат ручьи и бьют фонтаны. Здесь выстроен золотой дворец, в котором танцуют и веселятся пышногрудые красавицы-гурии, что потворствуют любому желанию праведника. Запретное на земле вино тут течет в изобилии, а серебряные блюда ломятся от изысканных угощений.

Этот чудесный сад находится в тени сабель, ибо только тот, кто служит священному делу последнего имама, может вкушать все прелести запретного рая.

Но Хесам знал об этом месте не только из рассказов учителей. Однажды ему повезло и врата Аль-Джаннат[1] ненадолго раскрылись и для него, сына пастуха, что вырос в убогой, пропахшей навозом хижине.

Хесам невольно улыбнулся своим воспоминаниям. Целый день – от рассвета и до заката, он предавался невиданным наслаждениям, а когда наутро он очнулся в своей маленькой келье, то осознал: жизнь на земле – вот истинный ад. С тех самых пор он неустанно трудился, терпеливо переносил побои и окрики учителей, выполнял самую грязную работу, мечтая только о том, чтобы ворота запретного рая открылись для него снова.

Да, Хесам стал прилежным учеником, по правде сказать, одним из лучших. Старый Рахим не раз ставил его в пример остальным, и сегодня он докажет, что достоин столь высокой похвалы.

В конце концов, поручение казалось несложным: нужно лишь пробраться в покои греческого вельможи и оставить заранее приготовленное послание. Поначалу Хесам даже немного жалел, что ему поручили столь легкое дело, но он понимал – это очередная проверка его способностей и, справившись с заданием, он, несомненно, перейдет на следующую, более высокую ступень в братстве.

Его не зря обучали лучшие мастера со всего света. Изнурительные и порой весьма жестокие тренировки закалили тело, отточили реакцию, сделали сильнее и выносливее. Он обучился рукопашному бою, умел управляться со всевозможным оружием, впрочем, в его умелых руках любая неприметная вещица могла стать весьма действенным средством как нападения, так и защиты. Ловкости и бесшумной походке Хесама могли позавидовать кошки, взирающие сейчас на него с окрестных крыш, познаниям в области медицины – многие блистательные целители, ну а во владении языками и диалектами он бы превзошел самых сведущих драгоманов[2].

Помимо всех этих талантов, Хесам располагал достаточным временем для тщательной подготовки своей миссии.

Несколько недель он внимательно следил за своим «объектом», изучал его привычки, расписание дня, знал о том, с кем он общается и кого принимает у себя. Если бы понадобилось убить этого человека прямо сейчас, Хесам сделал бы это без труда и лишнего шума, но задание требовало особого мастерства: никто не должен был заметить фидаина, это было главным условием.

Миновав последний переулок, юноша очень скоро добрался до нужного ему дома. Ловко взобравшись по стене, он проник в сад, где затаился в зарослях крыжовника. Кусты представляли собой надежное укрытие и позволяли наблюдать за всем, что происходит вокруг. Ни единого звука не доносилось до уха Хесама, а слабый свет полумесяца едва освещал белесые стены дома, куда лежал его путь.

Выждав еще немного, наемник покинул свое убежище и короткими перебежками достиг усадьбы. Пройдя вдоль нее, Хесам обнаружил небольшой выступ, но шаги за его спиной заставили фидаина прильнуть к стене и раствориться во мраке ночи. Какой-то человек прошел всего в шаге от него, беззаботно наблюдая за звездами и что-то бормоча себе под нос.

Хесам затаил дыхание, этот мужчина не должен его заметить, иначе все усилия напрасны! Однако незнакомец, похоже, был слишком поглощен своими мыслями и вскоре скрылся в глубине сада. Когда угроза миновала, фидаин встал на выступ и, цепляясь сильными пальцами за трещины и углубления, быстро вскарабкался по стене. Добравшись до вершины, он ухватился за парапет, подтянулся и спрыгнул на каменный пол балкона. Прислушался… В доме было тихо, лишь из сада доносился слабый шелест листвы. Юноша осторожно вышел в коридор и направился к интересующей его комнате. Ее расположение он успел изучить заранее и теперь, даже несмотря на кромешную тьму, без труда добрался до цели. Оказавшись перед дверью, ночной гость аккуратно потянул за ручку – петли оказались хорошо смазаны и не производили лишнего шума. Хесам проник в темное помещение и прикрыл за собой дверь. Ставни здесь были плотно затворены, и в сгустившемся мраке он с трудом различал окружающие его предметы. Когда глаза немного привыкли к темноте, Хесам направился к большому письменному столу. Достав запечатанное послание, он аккуратно положил его рядом с другими бумагами и уже собирался уходить, когда услышал тихий, шелестящий голос позади себя:

– Я ждал, что ты придешь.

По телу Хесама пробежала дрожь, но не от страха, а от стыда и злости. Его заметили! Как такое возможно, ведь он предпринял все меры предосторожности! Хесам медленно обернулся и посмотрел в дальний угол комнаты, откуда раздался голос. В этот момент слабый свет огня прорезал тьму, так что можно было разглядеть лицо мужчины. Да, это был он, тот, для кого и предназначалось послание.

– Быть может, нам стоит поговорить? – предложил хозяин дома. – У меня к тебе много вопросов…

«Его нельзя оставлять в живых», – лихорадочно пронеслось в голове у Хесама. Выхватив кинжал, он резким движением метнул его в сидящего человека. Джамбия[3] с глухим стуком вонзилась во что-то твердое.

– Неплохо, – голос во тьме прозвучал все так же спокойно. – Я знал, что буду иметь дело не с обычным посланником, а с хорошо обученным головорезом. И успел подготовиться к встрече.

Едва он договорил, как вся комната наполнилась движением. Хесам почувствовал, тяжелую руку на своем плече, а в следующую секунду кто-то пытался набросить на него тугую веревку. Но он не зря столько лет обучался своему ремеслу, и его натренированное тело отреагировало моментально. Сбросив с себя путы, фидаин схватил первого нападавшего за запястье и одним движением выкрутив ему руку, перекувырнулся через врага, уловил слабый блеск меча и в последнюю секунду ушел от нацеленного в голову удара. Выскочивший из тьмы громила получил удар в челюсть, другой – откатился в угол комнаты, скуля и зажимая кровоточащую рану на бедре. Однако помещение было слишком тесным, а противников слишком много, чтобы сладить со всеми разом. Хесам решил пробиваться к выходу, но не заметил в темноте упавший табурет и, оступившись, потерял равновесие. Тут же на него налетели трое соперников и крепко прижали к полу, не позволяя фидаину сделать ни единого движения. Хесам рычал и извивался в бессильной злобе, но сделать ничего уже не мог.

В этот момент к нему приблизился мужчина. Слабые всполохи свечи, которую он держал в руке, выхватывали отдельные его черты – уже не молодой, но и далеко не старый, темные волосы на голове и бороде едва тронуты сединой. Что касается лица, то оно было до крайности неприметно. Обращал на себя внимание лишь холодный и цепкий взгляд голубых глаз, который, казалось, проникал в самую душу.

– Учат вас и вправду отменно, – произнес человек. – Мне приходилось слышать об ордене хашишинов на Востоке, но с тех пор прошло столько лет… я думал с вами уже давно покончено.