Цель любой клетки – накопление знаний. Если нет возможности существовать вечно, клетка создает себе подобную для передачи и сохранения знаний. Каждое существо подсознательно следует этому правилу, но мне размножаться запрещено.

«Запрещено». Это слово преследует меня с двенадцати лет. Тогда родители впервые показали трактат о саламандрах. Сотни строк, каждая из которых начинается с этого слова. Я должен был знать наизусть их все.

Наверное, тогда я начал замечать отличия от сверстников. Пока они играли и общались, я мог лишь наблюдать издалека. Прикасаться к другим людям без их согласия – запрещено. Пожалуй, это основное правило, которое следует запомнить саламандру.

Других саламандров я встречал редко. Обычно это был удручающий опыт. Каждый по-своему справлялся с болезнью. Со статусом в обществе, который она дает. Некоторые, как я, замыкались в себе. Некоторые, наоборот, кичились болезнью так, будто это делало их особенными. Правда в этих случаях далее всегда следовали неприятности, которые заканчивались в изоляторе.

Из-за этих неприятностей список правил, которые я должен был знать, постоянно рос. Приходилось подписываться на множество юридических изданий и следить за всеми судебными делами над саламандрами. Наверное, именно поэтому я выбрал профессию адвоката.

В реальном суде саламандров защищают нормальные люди. Им трудно понять с чем мы сталкивается. Какой стресс постоянно копится внутри. Хотелось ли мне стать защитником саламандров и отстаивать их права? Не особо. Позаботиться о себе самом хочется куда сильнее. Если для этого придется поработать на других, переживу.

Я потерплю, как и всегда.

«Кай» – строгий женский голос ворвался в мое уютное царство льда и вынудил выглянуть наружу.

– Да? – спокойно откликнулся я.

– У меня кофе остыл, подогрей, – почти мягко попросила начальница.

– Хорошо, – с готовностью отозвался я, поднимаясь из-за стола.

Использовать саламандра для нагревания пищи опасная затея. Повысить температуру тела легко, а вот вернуть спокойствие не очень. К тому же возникает вероятность случайно обжечь окружающих. Поэтому передавать предмет из рук в руки мне запрещено.

Я подошел к длинному столу из камня и поднял кружку. Сколь бы горячей она ни была, я не смогу обжечься. Начальница часто просит что-то нагреть. Так что для определения точной температуры ношу с собой в кармане небольшой пирометр.

– Семьдесят пять? – уточнил я, переводя взгляд на начальницу.

– Семьдесят, – ответила она и вернула глаза в монитор.

Блондинка с короткой стрижкой в строгом сером костюме, зовут Кира, тридцать четыре года, не замужем, десять лет стажа, член совета директоров небольшой, но достаточно успешной адвокатской компании. Если бы не ее дурная привычка искать полезное применение опасным вещам, я бы здесь никогда не оказался.

Пришлось соврать Тее, что мы обручены, чтобы отбить у нее желание лезть в мою жизнь, но на деле такая женщина, как Кира, никогда бы не согласилась выйти за меня. На подобное вообще может пойти только полная дура, ослепленная мимолетными чувствами.

Да, мы не просто коллеги, не просто начальник и подчиненный. Я выполняю много личных поручений и должен быть доступен круглые сутки. Небольшая плата за возможность иметь нормальную работу.

Я опустил взгляд на кружку. Семьдесят градусов – высокая температура, но ее можно достичь при сильном всплеске эмоций. Я уже раз десять использовал для этого воспоминание о сексе. Каждый раз тело реагирует остро и сильно нагревается, а это значит, что половые связи для меня запрещены.

– Пожалуйста, ваш кофе, – сообщил я, аккуратно опуская кружку обратно на стол. Нужно быть крайне осторожным, чтобы никого не задеть в таком состоянии.

– У тебя лицо покраснело, все в порядке? – выглянула из-за монитора Кира.

– Все в порядке, – негромко отозвался я и побыстрее вернулся за свой стол, по пути убирая пирометр обратно в карман.

Начальнице нравится издеваться надо мной, пользоваться своей властью, чтобы постоянно дразнить. Хотя, похоже, ей действительно хочется побольше узнать о возможностях моего тела, об особенностях саламандров. Держит меня у себя, словно диковинную зверушку. В такие моменты жалею о том, что не могу дышать огнем.

Я выдохнул. Нужно поскорее успокоиться. После того, как разогрелся, вернуться в норму всегда тяжело. Да, забыл упомянуть о том, что живу вместе с Кирой. Не в роли жениха, конечно, в роли слуги. Несмотря на основную работу, приходится следить за ее квартирой, но жаловаться не на что. Мне ведь дозволено жить там.

Рутинные процедуры мне нравятся. Рутина успокаивает. Проверять документы, сортировать архив, составлять картотеки, подолгу просматривать длинные отчеты. Работа помогает успокоиться и остыть.

Благодаря Кире, даже в нерабочее время, мне есть чем занять себя. Выбрать продукты в магазине, приготовить их дома, помыть посуду, убраться на кухне, убрать пыль, помыть пол, прибраться в ванной, выбросить мусор, лечь спать. По выходным мыть большие панорамные окна и эмалированные двери. Все эти дела требуют повторения одних и тех же движений.

Выбирай внимательно, чисти аккуратно, нарезай ровно, протирай тщательно, не думай, не копайся в себе, не позволяй эмоциям проявляться. Наполнить жизнь простыми и понятными действиями, наверное, это и есть залог нормальной жизни для меня, для саламандра.

Хоть и ощущаю себя на коротком поводке, хоть иногда и проскользают мысли вроде «неужели вот так и пройдет вся жизнь», я заставляю себя отбросить это. Все с моей жизнью в порядке. Все могло бы быть куда хуже.

Кира добра ко мне. Я живу в тепле и безопасности, сыт и одет, мне не одиноко. Вовсе мне не хочется прикасаться к другим людям. Пытаться быть «как все» глупо. Особенно глупо, когда ты не такой, как все. Пытаться быть не тем, кто ты есть, выдать себя за кого-то другого. Врать самому себе. Вот настоящая глупость.

Потираю пальцы, чтобы немного согреться. Ощущение мерзлоты всегда появляется после резких перепадов температуры. Хоть и знаю, что это всего лишь иллюзия, созданная мозгом, все равно продолжаю греть руки. Потому что так делают нормальные люди, когда мерзнут. Хоть и не хочу подражать им, подсознательно все же жажду социализации. Выдать себя за своего.

Как же все это глупо.

Жить в своем холодном спокойном мире, выполнять ежедневные поручения, не прикасаться к другим людям, не думать о других людях, не думать, не чувствовать. Такой и должна быть нормальная жизнь для меня. Для саламандра, который не опасен для общества.

Не знаю, сколько еще продержусь вот так.

После обеда я спустился в парк, буквально на пару минут, оставшихся от перерыва. Пожалуй, единственное по-настоящему свободное время. Хоть его и хватает лишь на короткую прогулку, если не буду использовать возможность, скоро сойду с ума.

Быстро прохожу мимо шумной части парка, залитой солнечным светом, и скрываюсь в тени деревьев. Сажусь лицом к стене. Здесь прохладно и достаточно тихо. Незачем лишний раз мучить себя видом нормальных людей. Особенно во время отдыха.

Опускаю взгляд на картонный стаканчик с темной жидкостью. Не знаю, зачем до сих пор беру их. Кофе мне совсем не нравится, но… от горечи я ненадолго ощущаю себя нормальным. Дурацкая привычка.

Внезапно все вокруг темнеет.

Почему-то сначала ощущаю запах, и только потом осознаю, что мои глаза накрыли пальцами. Тело вспыхивает прежде, чем до ушей доносится «угадай кто». Вскакиваю в попытке разорвать телесный контакт и тут же обливаюсь кофе.

– Ты же знаешь, что нельзя пугать саламандров! – резко оборачиваюсь и вздрагиваю.

Тея сжимает пальцы и дует на покрасневшие ладони. Неужели успел?