Литмир - Электронная Библиотека

Он понял.

По глазам вижу, что понял, и с ужасом жду еще и его обвинений. Но вместо этого он встряхивает меня за плечи, заставляет вновь посмотреть на себя и говорит:

– Он не подсел. Просто мается дурью.

– Он почти так и сказал. Сказал, что все это из-за того, что…

Я задыхаюсь под пронзительным, понимающим взглядом. Корю себя: нашла с кем развести откровенность.

Но к своему удивлению, не следует ни пинка, ни словесных пощечин. Может, он просто подумал, что я их сегодня не выдержу, а лежачих не бьют? Понятия не имею, что в голове у этого человека.

Он уходит молча, стремительно.

А вскоре, едва я успеваю опуститься в кресло и перевести дыхание, в доме слышатся возмущенные крики. Кто-то проносится мимо комнаты, а кого-то как будто волочат силой.

– Да я ничего не сделал! – узнаю голос Романа. – Я вообще ни при чем!

Так как голос удаляется, его передвижение явно продолжается. Ответа не следует. Потом хлопает дверь, на какое-то время все стихает, а спустя пару минут у соседней комнаты раздаются напряженные голоса.

– Ты специально к нему придрался! – Николя легко узнать, у него очень красивый голос, даже сейчас, хотя в нем отчетливо слышится злость и обида. – Я, может быть, почти влюбился в него, а ты…

– Почти влюбился? – раздается бесстрастный голос Влада. – И сколько этих «почти» уже было?

– Какая тебе разница?! – взрывается Николя. – Или хочешь сказать, что жалеешь?!

Я замираю.

Даже почти не дышу, чтобы не пропустить ответ Влада. Это ведь… Николя ведь сейчас намекает…

Полагаю, то, что следует дальше, разочаровывает не только меня, но и художника. Потому что ответа не следует. Два шага, звук закрываемой двери, и полная тишина.

Я слышу тяжелый вздох уходящего Николя. А спустя доли секунды слышу, как из комнаты быстрым шагом выходит Влад, звук мотора машины подсказывает, что он уезжает.

А как же Мира? Она все еще в доме?

И почему-то меня очень сильно волнует: было ли что-нибудь между Владом и Николя?

Но вскоре я понимаю, что это даже не любопытство. А просто попытка не думать о Косте сейчас.

И от осознания этого становится тошно. Все же я была права – мне не стоило двигаться, если бы я и дальше стояла у окна и смотрела на снег… и если бы мы сюда вообще не приехали…

Но мы уже здесь.

А этот дом, как живой, заставляет нас открываться, увидеть друг друга без масок и настоящими.

Страшно. Но, наверное, лучше все же взглянуть?

Увы, я забыла о главном: если долго всматриваться во тьму, она посмотрит в ответ…

Глава 11

Утром в доме такая тишина, что боязно выходить. Мелькает мысль, что из-за меня разъехались все, но в столовой я натыкаюсь на Николя. Вот уж кого хотелось видеть в последнюю очередь.

– Привет, – заметив меня в дверях, он на удивление не враждебен, кивает на стул напротив и усмехается. – Сейчас нас будут кормить!

Не успеваю я подумать, что это намек на меня, как из зоны кухни выходит женщина лет пятидесяти – пухленькая, с доброй улыбкой, окидывает меня внимательным взглядом и кивает.

– Так, значит, двое есть. Хорошо. Очень хорошо. Лучше есть в кругу семьи или хотя бы в компании. Я это и Владиславу Юрьевичу всегда говорю. А то все один да один.

Вскоре, под увещевания, что одиночество – это плохо, на столе появляются сырники, мед, несколько блюдец с вареньем, творог и горячие пирожки только что из духовки. Нам даже делают кофе.

– Вы с нами? – отодвигаю соседний стул, но женщина отмахивается.

– Да вы что? У меня еще столько работы! Знать бы, когда Владислав Юрьевич точно вернется – хочу побаловать его своей фирменной пиццей, чтобы горячей была, только вот-вот, и к столу.

Я давлюсь кофе, откашливаюсь и удивленно смотрю на женщину.

– А разве он ее ест?

– Конечно! – она смотрит на меня не менее удивленно. – Несмотря на простоту, это его любимое блюдо. Он вообще неприхотлив в еде, может что-то и в городе перекусить, но вот я против этого! Уж отговариваю его, как могу! Или вот возвращается поздно после работы, и ест хоть и домашнее, то, что я приготовлю, а может даже не разогреть. Говорит – ему и без того вкусно! Вкусно, как же! Нет, вкусно, я знаю, ему нравится, как я готовлю, но просто… Сам голодный, время тратить не хочет, и меня не хочет будить. Вот и вся загадка.

Перевожу взгляд на Николя, а тот усмехается, потягивая пирожок за пирожком.

– Никакой загадки, да, Маша? – и подмигивает.

Теперь-то уж точно.

Хотя…

– А где все? – спрашиваю его, как того, кто проснулся пораньше и наверняка задавался тем же вопросом.

– Романа вышвырнули из дома, твоя подружка с Кириллом отправилась в город за какими-то важными покупками – дороги-то быстро расчистили, это не коммунальные службы. Влад, как всегда, мотается по делам. А Костя тоже куда-то уехал. С очень загадочным лицом, если хочешь знать. Меня с собой взять никто не захотел.

– Меня, судя по всему, тоже, – чуть подслащиваю пилюлю для Николя.

Почему, не сказав ни слова, уехала Алина, у меня догадки имеются, и даже становится радостно, что она не забыла, и пытается все провернуть втайне от меня. А вот куда умчался Костя… Не догонять же Романа? Или…

Нет, не верю, он обещал.

– Чем же вы здесь питались-то без меня? – кудахчет женщина, видя, с каким аппетитом ест Николя.

– Да у нас, – кивает он на меня, – был личный ангел-хранитель.

– Умница какая, – вместо того, чтобы пожурить, что кто-то топтался по ее кухне, куда, по слухам, она никого не впускает, улыбается женщина. – Вот бы и нашему Владиславу Юрьевичу такую хозяюшку. Что я? Я-то и дальше буду готовить, но когда женщина готовит для любимого человека – это другое, ему и есть больше нравится, даже если пересолено будет.

– Да найдет кого-нибудь, – пожимаю плечами.

– Как же, найдет, – сокрушенно вздыхает женщина. – Вокруг него одни фифы. А когда с такими общаешься, забываешь, что другие бывают.

Я отказываюсь комментировать. Николя увлеченно ест пирожки. Так что женщина уходит в зону кухни и занимается своими делами. А в дом приходит… ну да, совершенно неожиданно так, приходит чудесная Мира.

Я слышу ее голос в холле. Она что-то спрашивает у Петра, видимо, узнает, что хозяина нет, но просто так не уходит.

– Пол совсем грязный, – к чему-то упрекает дворецкого, – скоро и в сапожках ступить будет страшно.

Хлопает дверь, выпуская быструю гостью, а домработница, тоже услышав этот разговор, бухтит:

– Вот такие, как эта… да…

После завтрака я думаю посидеть в комнате и что-нибудь почитать, но Николя неожиданно предлагает нарисовать мой портрет. Какое-то время я мнусь – какая из меня Муза? Но любопытство пересиливает, и потом, я надеюсь на то, что художники обычно все приукрашивают, не желая разочаровывать клиентов. Правда, мне обещают бесплатно, но надежда, что я не грохнусь в обморок и не обрасту дополнительными комплексами, подталкивает согласиться.

Пока поднимаемся по лестнице, Николя увлеченно рассказывает про художников, картины, которыми восхищается, а потом на пролете застывает. Смотрит на дверь комнаты Влада и решительно направляется к ней.

– Зачем ты? – ахаю я, но он уже входит.

И рукой манит меня тоже войти.

– Посмотри, – говорит он, – это стоит того, чтобы побыть немного бестактными.

Видя, что я топчусь на месте, Николя выходит за дверь, берет меня за руку и заводит в комнату. Я не хочу даже осматриваться, не хочу находиться здесь, но восторг Николя заразителен, а далеко ходить, чтобы увидеть то, что его так восхищает, не нужно. Хватает пары шагов.

На ближайшей от входа стене висят две картины. Единственное, что я понимаю, разглядывая яркие линии на одной из них – это абстрактный экспрессионизм. Если долго всматриваться в линии, мерещатся даже какие-то человечки, но скорее от того, что я силюсь что-то понять и практически не моргаю.

Вторая картина состоит из серо-голубых треугольников, иногда искривленных. Такое ощущение, что школьник от скуки обводил ручкой линейку, она не раз соскользнула, и вот…

15
{"b":"769964","o":1}