Подразделениями УБОП ГУВД Москвы выявлено 207 преступлений, совершенных участниками этнических организованных преступных групп. Возбуждено 136 уголовных дел, в том числе 12- в отношении лидеров организованных групп и так называемых воров в законе. В суды направлено 110 уголовных дел. Привлечено к уголовной ответственности за совершение преступлений 210 участников этнических организованных преступных формирований.

По словам Большакова, в Москве действуют несколько этнических преступных группировок, организованных по родовому принципу, что затрудняет раскрываемость совершаемых ими преступлений, которые носят латентный характер. Большаков считает, что названные им цифры составляют всего 4% от совершенных преступлений, так как этнические преступные группировки «варятся в собственном соку, женятся, убивают и хоронят друг друга» [86]. Помимо традиционных, довольно ощутимое криминальное влияние в Московском регионе имеют этнические ОПГ, объединяющие граждан ближневосточных и североафриканских государств из числа прибывших в столицу для учебы в высших и средних специальных учебных заведениях.

Также заметно выделяются выходцы с Востока, прежде всего вьетнамские и китайские группировки, основная деятельность которых направлена на рэкет среди московских бизнесменов (в подавляющем большинстве случаев - их соплеменников), В частности, по состоянию на конец 90-х годов вьетнамские преступники специализировались в столице на незаконных валютных операциях в местах коллективного проживания других азиатов, в том числе вьетнамцев, а также выплавке и продаже золота и нелегальной переправке граждан своих стран через Россию в Европу, кроме того, эти группировки (равно как и китайские) специализируются на контрабанде и совершении мошеннических действий. Дополнительная направленность - наркобизнес и фальшивомонетничество. Здесь надо сказать, что из всего этого перечня китайские ОПГ - одни из самых закрытых криминальных группировок в России (их деятельность на территории Дальнего Востока в данном случае не в счет - это особая песня, о которой мы ещё будем говорить). В Москве же китайцы, как правило, вращаются исключительно в своем узком кругу (даже банки у них - и те свои), а основная прибыль, получаемая от криминального бизнеса, в основном не вбрасывается в местный оборот, а переправляется на историческую родину.

Подводя итог нашему краткому обзору этнических ОПГ Москвы и Подмосковья, можно констатировать, что серьезное влияние кавказских и азиатских преступных группировок на преступный мир столицы наложило отпечаток и на его организационную структуру, которая существенно отличается, скажем, от европейского и американского построения преступных групп. Так на Западе преступная группировка имеет четкую структуру, каждое из звеньев которой занимается конкретным видом деятельности. Вследствие этого ликвидация одного звена приводит к сбою во всей системе. В России же столь четкого разграничения функций нет, в нашем преступном мире меньше бюрократии.

И это, пожалуй, единственный случай, когда, в принципе, хотелось бы, чтоб её (бюрократии) было все-таки побольше.

После выхода документальной книги «Бандитский Петербург» некоторые читатели-москвичи посчитали себя оскорбленными, узрев в озвученном тезисе о противопоставлении «бандитского Питера воровской Москве» некую обиду за столицу нашей родины. Мол-де «чья бы корова мычала, а криминальная столица бы молчала». Или же: «Наговариваете вы на нашу семью, грех это».

По поводу первого - вроде и комментировать нечего, так как географически криминальной столицы не существует в принципе и Москва не криминальная столица, и Санкт-Петербург, и Екатеринбург, и Хабаровск… Потому что если мы возьмемся внимательно изучать организованную преступность (о неорганизованной просто умолчим, иначе мы тут скатимся в плоскость существования отраслевых российских столиц - карманников, хулиганов, лохотронщиков и прочая), то увидим нормальную феодальную раздробленность, где вся оргпреступность организована исключительно на уровне регионов. Да, у членов ОПГ, безусловно, налажены связи с другими регионами, но это не управленческие связи. Нельзя сказать, что, допустим, представители оргпреступности Москвы управляют всеми процессами на Урале, в Сибири, Питере (и наоборот). То есть, если в данном случае столица подразумевает функции управления, то ничего подобного у нас нет и в помине. Нет и не может быть эдакой пирамидальной структуры, где наверху сидит самый главный босс, который все разруливает. В каждом регионе сугубо своя, собственная структура, между лидерами ОПГ регионов могут существовать либо товарищеские, либо конфликтные (либо и те и другие) отношения. И никакого профессора Мориарти со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге либо в Москве, никакой вертикальной структуры, которая взяла бы на себя функции организационного или координирующего центра российской оргпреступности, просто не существует. Хотя бы потому, что в криминальном мире, в котором во все времена не было единства, никто никогда не позволит кому бы то ни было себя таковым считать.

Что же касается обидного для некоторых жителей столицы термина «Москва воровская», следует помнить, что в данном случае речь идет не о городе в целом, а об отдельном его сегменте, в который включено все то, что было, есть и будет связано преступностью. (В данном случае прогноз-глагол «будет» вполне допустим, ибо, как ни старайся, но «к ноябрьским» с преступностью мы уже точно не управимся.)

И так уж исторически сложилось, что на протяжении очень многих лет именно «профессиональные» воры, опиравшиеся на старые блатные традиции, были здесь весьма влиятельны и очень мощно влияли на расстановку сил в криминальной среде региона. Не верите? Возьмите с полки томик Гиляровского, полистайте на досуге.

К тому же в нашей стране в само понятие «воровство» исстари заложена особая, «национальная» изюминка, коей человеку стороннему, «ненашенскому» нипочем не понять и не прочувствовать. Неслучайно, наверное, существует теория, согласно которой в основе всех российских общественных отношений и общественных процессов прежде всего лежит воровство.

В свое время Михаил Афанасьевич Булгаков очень метко подметил: «Прескучно живут честные люди! Воры же во все времена устраиваются великолепно, и все любят воров, потому что возле них всегда сытно и весело».

И почему это воры так любят Москву? Наверное, потому, что в ней всегда сытно и весело.

…А вот был ещё такой случай!

В мае 2006 года из Киева в Тбилиси был экстрадирован грузинский вор в законе Тариел Поцхверия (Тарас, Таро), который подозревался в организации бунта арестантов в одном из тбилисских СИЗО. (Тарас руководил бузотерами по мобильному телефону, сам будучи в Одессе, и при задержании предъявил паспорт гражданина Украины на имя Асатиани Тариела Давидовича.) Сразу вслед за этим президент Грузии Михаил Саакашвили заявил, что с задержанием Тараса оргпреступность в его стране побеждена окончательно: «В Грузии не осталось организованной преступности. Ни одного вора в законе на свободе у нас нет. У нас действуют такие же жесткие законы, как и в Америке».

При этом Саакашвили недвусмысленно намекнул на соседнюю Россию как на страну, саботирующую войну с уголовными авторитетами. Отчасти грузинский президент был прав - на территории России действительно проживают сотни лидеров криминального мира из Грузии. Бороться с ними весьма проблематично, ибо в нашем УК в отличие от грузинского, нет статьи 223-1, предусматриющей уголовную ответственность за «воровство в законе» (к слову сказать, у себя в Грузии за такие вот «мобильные шалости» Тарас получил 14 лет строгача.)

Так что по-прежнему с ворами приходится работать старыми, дедовскими способами.