Что, бля*ь?! Что он вообще говорит?! Как такое возможно? Да что же Адам за чудовище такое?! Границ совсем не знает? Как можно было додуматься до подобного? Как можно было осмелиться сделать такое? Это же память. Память! Он же мог стереть не только меня, но и всё остальное, не оставив от Ники ничего, что делает её собой.

Так… Стоп! Вот на этом моменте нужно притормозить. Что-то тут не вяжется в рассказе блондина.

– Ты явно в чём-то ошибся, Крис. Николина помнит меня. Это точно. Она узнала меня вчера в первую же секунду, как увидела. Да и на побитую, несчастную бедняжку она не была похожа. Скорее на довольную своей жизнью модель, которая без ума от Харта. Я сам это видел. И слышал. Ошибки быть не может, – уверенно сообщаю я, вновь донельзя путаясь в информации.

– Она такая, потому что твоя девушка крайне необычный экземпляр, Остин. Из-за страха забыть тебя ей удалось врубить свой защитный механизм по полной и спрятаться за ним, оставив Харту лишь свою оболочку. Николина сохранила все воспоминания о тебе за своими необъяснимыми «стенами», поэтому она помнит тебя. И по этой же причине она смогла смириться с новыми условиями жизни и стать той, кого хотел в ней видеть Адам – холёной шлюхой, искренне желающей выполнять свою работу. Но это не она. Не твоя Николина, а некто другая, которая помогает ей пережить весь контракт с Хартом.

Мне кажется, в более ошарашенную статую, коей я сейчас являюсь, превратиться уже невозможно. Я в полном ауте. Даже слов не нахожу. В мозгу тотальный сбой системы.

– Уверен, тебе не составит особого труда быстро переварить эту информацию. Ты же всегда знал, что она тоже необычная, так ведь? – вопросительно изгибает одну бровь Крис, стопроцентно подтверждая мою вспыхнувшую чуть ранее догадку о том, что ему известно и о моей способности тоже. И лишь это помогает мне отмереть и прийти в себя.

– Откуда ты всё про всех знаешь? Обо мне? Об Адаме? О Николине? Да ещё и во всех подробностях? – стреляю в него пристальным взглядом.

Лицо расслабленно, эмоции продолжают быть нейтральными. Ни одного намёка на волнение при попытке соврать.

– Я умею искать информацию, когда мне что-то очень нужно.

– И как ты всё нашёл?

– У меня были достоверные источники.

– И ты не хочешь мне сообщить – какие?

– А это имеет значение?

– Безусловно. Как я могу верить тебе? Вдруг ты просто выдумал всё это?

– Ну я же не выдумал твою эмпатию. Она реальна, – ухмыляется он.

– Как ты узнал? Следил за мной?

– Да, – как ни в чём не бывало признаётся он.

– Давно?

– С момента, как ты вычислил моих людей в компании.

– Почему раньше не связался со мной?

– Подходящего момента не подворачивалось, да и мне было необходимо быть уверенным в продуктивности нашего сотрудничества.

– И теперь уверен?

– Как никогда прежде.

– А что насчёт остального? Откуда тебе известна вся история Адама и Ники?

– Я нанял человека добыть всю информацию не только на тебя, но и на них, а после мне несказанно повезло подслушать разговор Роберта Харта со своим вторым сыном, с которым он поделился историей Адама.

– Надо же! И как же ты умудрился подслушать? Не думаю, что они на улице в кафе о таком во весь голос беседовали, – с недоверием высказываюсь я, хотя чувствую, что блондин не соврал мне ни в одном слове.

– Нет, не в кафе. А в их фамильном особняке в Рокфорде.

– И как ты туда проник, мне интересно знать?

– Мне и не нужно было проникать. Я там живу.

Мой непонимающий взгляд кричит о необходимости услышать пояснения громче любых слов.

– Я помощник Роберта во всех его делах в недавно созданном им благотворительном фонде. На старости лет он помешался на помощи другим, что вынуждает меня работать с ним днями напролёт, поэтому в целях экономии времени и для удобства давно переехал жить к нему.

– Удобства? Разве это удобно – жить с чужими людьми в одном доме?

– Его особняк настолько огромен, что с другими его жителями можно за весь день даже не пересечься. Всем комфортно, никто никому не мешает, а я круглосуточно нахожусь в распоряжении Роберта.

– Допустим, – задумчиво поджимаю губы. – Но если это так, тогда почему ты сейчас в Нью-Йорке, а не там с ним?

– Можно сказать, сейчас я в командировке, – непринуждённо пожимает плечами. – Ещё вопросы?

– Их бесконечность. Не верю, что простой помощник мог бы позволить себе жить в таком отеле, как этот, нанимать частных детективов и владеть необходимыми средствами, чтобы суметь подкупить высокооплачиваемых айтишников. Неужели Роберт так хорошо тебе платит?

– Разумеется, нет.

– Значит, ты устроился к нему на работу не ради денег?

– Нет.

Как же меня достали его короткие ответы. И Крис, явно заметив раздражение в моём лице, тут же исправляется:

– Врагов нужно держать под боком.

– Роберт тоже враг?

– Да.

– Почему?

– Хотя бы потому, что они с Адамом одного поля ягоды. И он заслуживает видеть падение своих многолетних трудов не меньше, чем его сын. И так как Адам знает меня в лицо и работать на него, не вызывая подозрений, я не могу, мне пришлось втереться в доверие его папаши. И как видишь, не зря. Без его помощи мне были бы известны лишь сухие факты, добытые моим сыщиком, а так я знаю всё. И теперь и ты тоже.

– Всего я точно не знаю, как и самого главного.

– Чего? – он сосредотачивает всё своё внимание на мне.

– Что Адам сделал тебе? Почему ты хочешь поквитаться с ним не меньше, чем я?

И надо же: этот вопрос оказывается первым, что пошатывает его поразительное внутреннее спокойствие.

– Он тоже когда-то отнял у меня ту, что я любил больше жизни, – при упоминании возлюбленной голубой взгляд Кристофера свирепеет, темнея до цвета грозового шторма, а все черты лица заостряются настолько, что превращают его в совсем другого человека. Никакого дружелюбного и беззаботного весельчака из бара больше нет. Есть только до чёртиков разгневанный мужчина, желающий дать по заслугам обидчику.

– Её он тоже вынудил подписать контракт? Или соблазнил с помощью своей силы? – спустя полминуты молчания осторожно выдвигаю возможные варианты, наблюдая, как Крис сжимает руки в кулаки, а вены на его шее взбухают от закипающей в нём ярости.

– Нет. Всё гораздо хуже, – с горечью отвечает он и поднимает на меня полный ненависти взгляд, что обжигает до самых костей, а затем разом покрывает всю кожу ледяной коркой.

– Он убил её.

– Всё произошло, когда нам с Адамом было по восемнадцать, – взяв всю ярость под контроль, размеренным голосом начинает рассказывать Кристофер. – Мои родители развелись. И я вместе с матерью переехал жить в квартиру её покойных родителей, которая находилась в пригороде Рокфорда. Только не в том шикарном, элитном месте, в каком я живу сейчас, а в обычном посёлке, в деревянном многоквартирном доме с общим санузлом. И так как мы были по уши в долгах и считали каждую копейку, чтобы не тратить деньги и время на дорогу в Рокфорд, мне пришлось перейти из прежней школы в ту, что находилась в нескольких километрах от нашего нового места жительства. Там я как раз и столкнулся со всеми любимым и обожаемым Хартом. Учителя не уставали ставить в пример выдающиеся успехи Адама другим ученикам, в спорте тоже ему не было равных. Девушки табунами за ним вились, а каждый парень в школе мечтал числиться в списке его друзей. Но не думаю, что все из них искренне хотели стать ему другом. Многими скорее двигало корыстное желание заполучить привилегии от общения с самым популярным и богатеньким парнем в школе. Но суть не в этом. Важно то, что я, наверное, был единственным, кто не пытался лебезить и стелиться перед Хартом. Так же как и не собирался восхвалять его заслуги в учёбе и уж тем более ставить их себе в пример, а, наоборот, я желал доказать, что кто-то может быть лучше, умнее, сильнее его. Не потому, что хотел показать свою крутость, а потому что я с детства терпеть не мог надменных, самовлюблённых и смотрящих на всех свысока людей. А Адам был в точности таким. И именно это послужило тому, что мы невзлюбили друг друга с самой первой встречи. Я хотел превзойти все его успехи, о чём и сказал ему прямо в лицо, не боясь ни его реакции, ни возможного буллинга со стороны его шайки шестёрок. И нужно признать, Адам приятно удивил меня тогда тем, что и собак своих на меня спускать не стал, и отреагировал на мой вызов крайне спокойно. А точнее, он только притворился спокойным, ведь по его лицу уже тогда ничего нельзя было считать. Лишь позже я понял, что на деле я его неслабо взбесил своим заявлением и так же подстегнул азарт. Адам будто только и ждал, что появится некто вроде меня, с кем он сможет потягаться умом и силой. Да только он не думал, что мне в итоге удастся его превзойти, а я – что наше упорное мальчишеское соперничество закончится совсем не по-детски.