Крис опирается ладонями на стол, склоняет голову вниз и хрипло выдыхает, запуская по моему телу леденящую, колкую дрожь.

– Как? – спустя пару минут скорбного молчания осмеливаюсь спросить я.

– Выпрыгнула из окна. Пяти этажей хватило, чтобы разбиться насмерть.

– И Адаму просто сошло это с рук?

Он недобро усмехается.

– А какие обвинения ему могли предъявить? Это же не он её столкнул. Она сделала это сама.

– Но она сделала это из-за его манипуляций с её психикой. Разве это было невозможно доказать?

– Невозможно, Остин. У обычных людей нет никаких шансов хоть что-либо доказать, если в дело вмешивается такой человек, как отец Адама.

– Роберт?

– Да. Узнав о её смерти, я обезумел и совершил ошибку, отправившись к Адаму домой. Я хотел убить ублюдка или же насильно заставить признать свою вину, но вместе него нарвался на Харта-старшего.

– Подожди. Но как ты тогда работаешь сейчас на него? Ты же сказал, что он не знает тебя в лицо.

– Он и не знает. За десять лет я сильно изменился. Да и думаешь, такой, как он, вспомнил бы спустя столько времени лицо и имя какого-то жалкого, буйного мальчишки, который в порыве горя и злости додумался угрожать ему расправой? Конечно нет. Я для него был ничтожной букашкой, посмевшей вякнуть в его сторону в надежде добиться справедливости. Но Роберту незнакомо это слово. Мало того, что он быстро замял все следы, подтверждающие связь своего сына с Элизой, и купил молчание всех, кого только можно, включая родителей Элизабет, так он ещё и от Адама скрыл новость о её самоубийстве и пригрозил мне благополучием матери, если я посмею ему растрепаться об этом.

– Зачем нужно было скрывать это от Адама? – уточняю я, не до конца понимая мотивы Роберта.

– До сих пор гадаю. Но я больше чем уверен, что Адам по сей день не в курсе, что по его вине погиб ни в чём не повинный человек. Однако для меня это ничего не меняет. Незнание не освобождает от ответственности. Элиза мертва. Из-за него. И он должен понести соответствующее наказание. Адам и так слишком долго жил безнаказанным. А всё потому, что мне потребовались годы для обретения всего необходимого, чтобы суметь противостоять таким людям, как Харты. Деньги, репутация, нужные связи, чётко продуманный план и теперь ещё ты с Николиной. Вы поможете мне воздать Адаму по заслугам, а я взамен помогу вам вычеркнуть его из ваших жизней раз и навсегда. Вместе мы сможем это осуществить, получить желаемое и, возможно, даже уберечь от плачевного влияния Адама других девушек, которых он в будущем может возжелать, – с непоколебимостью в голосе произносит Кристофер, пристально глядя на меня в ожидании ответа.

А какой ответ мне ему дать?

Тут ведь даже думать не надо. Я хотел уничтожить Харта ещё до того, как услышал всю историю Криса, а сейчас, пропитав себя насквозь ещё и чужими безутешными страданиями, я хочу этого так, как никогда ничего в своей жизни не хотел. Даже мои карьерные амбиции блекнут на фоне острой необходимости наказать Адама. Однако перспектива из-за одного только этого желания лишаться всего, над чем я трудился годами, нисколько не радует, отчего в уме зарождается вариант поинтереснее.

– Я в деле, Крис. Ты можешь полностью на меня рассчитывать, но только при одном условии.

– Конечно, Остин, что угодно. Выкладывай, а после я подробно просвещу тебя, что в скором времени ожидает Адама Харта, – он жестом руки указывает на диван. – Присаживайся и устраивайся поудобнее, друг мой. Разговор обещает быть долгим.

Разговор и впрямь получился долгим. Мы закончили все обсуждения, когда за окном окончательно смерклось и весь Нью-Йорк зажёгся ночными огнями. И это учитывая, что в процессе между нами не возникло никаких разногласий, которые потребовали бы лишнего времени на их устранение.

Крис без возражений согласился со всеми моими условиями, как, впрочем, и я с его. Да и несмотря на бурное начало общения, в целом мы с ним быстро нашли общий язык. Всё-таки не зря говорят: совместные цели сближают, а общие враги – так подавно.

– Я думаю, на сегодня всё, – устало выдыхаю я, потирая пальцами переносицу.

– Да, на сегодня всё, – соглашается Кристофер, взглянув на наручные часы.

Я встаю с дивана и направляюсь к выходу, желая поскорее оказаться дома, чтобы приняться за выполнение первого возложенного на меня задания, но Крис, словно прочитав мои мысли, останавливает меня.

– Под этими словами я имел в виду не только разговоры, но и какие-либо действия, Остин. Сегодня ты ничего начинать делать не будешь, – строго отрезает он.

– Почему? Я не могу терять ни одной секунды. Я хочу как можно быстрее освободить Ники от этого урода и заставить его заплатить.

– Поверь мне, я как никто другой хочу того же. И жду этого в разы дольше твоего, но плюс минус один день роли не играет, поэтому сегодня тебе нужно успокоиться, переварить всю информацию и отдохнуть.

– Я уже отдохнул вчера. Мне хватило. Да и не смогу я бездействовать и валяться на диване, пока знаю, что она там… с ним… и неизвестно, что делает, – голос сипнет от неунимающейся ревности и злости.

– Если не сможешь сам, значит, придётся тебя опять заставить. Но так или иначе тебе нужно остыть и отдохнуть ещё хотя бы день. Мы не можем позволить себе торопиться, вестись на поводу эмоций и действовать в уставшем состоянии. Так мы можем где-то облажаться, а права на ошибку у нас нет. Ты ведь это понимаешь? – Крис внимательно смотрит на меня, одним лишь только взглядом пытаясь достучаться до моего здравого смысла.

И, конечно, я понимаю, что он всё говорит верно. Мы не можем позволить себе ошибиться. Я не могу. От этого зависит слишком многое, а именно – жизнь моей малышки, которую я ни в коем случае не могу подвести.

– Ладно, – неохотно сдаюсь я.

– Вот и отлично. Иди домой, поешь опять как следует, выспись, а завтра в полдень приходи по этому адресу, – он достаёт телефон и несколькими нажатиями пальцев присылает мне локацию.

Я бегло проверяю адрес на карте и без каких-либо вопросов утвердительно киваю.

– А теперь пошли, – он хлопает меня по плечу.

– А ты куда собрался? Опять тусить?

– Нет, ты что, – смеётся Крис. – Я слишком стар для двух ночей подряд. Сначала мне нужно заехать в одно место, а потом на работу.

– В смысле на работу?

– В прямом.

– Что за ночную работу поручает тебе Роберт и как она может быть связана с благотворительным фондом?

– О-о, в мои обязанности входит далеко не только фонд. Я делаю для него всё и в любое время суток.

– И что подразумевает это «всё»? – с подозрением требую уточнений я, когда мы выходим из номера.

– Не волнуйся. Никого убивать не приходится, – туманно успокаивает Крис, больше ничего не добавляя.

– И ты хочешь сказать, что поедешь на свою «работу» в домашней одежде?

– Работать я буду в номере, так что могу себе позволить, – он беззаботно пожимает плечами.

Понятно. Настрой что-либо рассказывать у Криса явно испарился, поэтому я решаю больше не докапываться, даже несмотря на неугасающие в голове вопросы, от которых меня внезапно отвлекают две горничные.

Стоит им увидеть нас в коридоре, как они резко собираются, распрямляют плечи и одновременно робко опускают взгляд в пол.

– Добрый вечер, мистер Хоуп, – в унисон вежливо здороваются женщины. – Можем ли мы вам чем-нибудь быть полезны?

– Добрый, да, можете, – с улыбкой отвечает он. – Марта, будь добра прибраться в 121-м и позвать туда мастеров. А ты, Ли, топай на кухню и скажи поварам приготовить еды для девушек в этом номере. И когда они наконец проснутся, сообщи, что до завтра могут пользоваться любыми услугами отеля, – дружелюбным голосом приказывает Крис.

И, получив одобрительные, покорные кивки работниц, продолжает движение к лифту.

– Что? – спрашивает он, поймав на себе мой недоумённый взгляд. – Думаю, это меньшее, чем мы можем отблагодарить красавиц за столь бурную ночь.