-А если бы вам предложили очень выгодное вложение в американский бизнес, мы с Томасом могли бы оказать всестороннюю поддержку, — продолжал Генрих, глядя мне прямо в глаза, — Вот ваш племянник мечтает о жизни в Америке.
То ли от выпитого пива, то ли от пристального взгляда Генриха мне стало плоховато и я, извинившись, вышла в туалет. Вымыла руки, побрызгала в лицо, и в моей голове появилась мысль: "А что, если этот Генрих обладает даром внушения, почему у меня внезапно так разболелась голова? Он мог внушить Берту совершить идиотство с вложением денег в казино". Я вернулась за стол с намерением больше не смотреть в глаза Генриху. Но это, как не думать о белой обезьяне, меня так и тянуло смотреть на Генриха, пока не вмешался Томас.
-Генрих, нас пригласили на ужин, а не деловую беседу, оставь свое предложение до встречи в офисе, а сейчас давайте просто наслаждаться едой и атмосферой этого ресторана.
Во время ужина Томас несколько раз то касался моей руки, то задевал ногой мою ногу. Я понимала, что последует за ужином и он оправдал мои предположения.
-Анджела, я хотел бы показать вам берлогу мюнхенского холостяка, — помогая надевать мне дубленку тихо сказал он.
-Я непременно её посмотрю, — так же тихо ответила я, — Но не сегодня. У меня ужасно разболелась голова и я сейчас хочу только одного, выпись таблетку и лечь в кровать.
Я заметила злой взгляд моего воздыхателя в сторону Генриха и это уверило меня в моем предположении.
Томас подвез нас, и мы договорились созвониться завтра.
-Артем, этот Генрих пытался меня загипнотизировать, — сказала я, когда мы поднялись в номер, — Голова и, правда, раскалывается. Так что не врал Берт, мошенники они.
-Я заметил, как недоволен был Томас, когда Генрих заговорил про Америку, — кивнул парень, — Я же напротив него сидел, видел. А зачем ты на него смотрела?
-Я пыталась отвести взгляд и не могла, пока Томас не осадил своего начальника. Как в притче про белую обезьяну.
-Вот про белую обезьяну много раз слышал, а саму притчу не знаю, — улыбнулся Артем.
-Тогда слушай. У Ходжи Насреддина была репутация мудреца. Однажды некий ростовщик Джафар пришел к Насреддину, чтобы тот излечил его от горба. Насреддин не имел ничего общего с колдовством. Но Джафар пришел со всей семьей — а Ходжа совсем не хотел терять репутацию!
Мудрый Насреддин накрыл Джафара платком и сказал, что горб исчезнет, если ни Джафар, ни члены его семьи не будут думать о белой обезьяне — не будут представлять ее белую морду, белую шерсть и красный зад.
Снял Насреддин платок, но горб у Джафара остался на месте! И тут мудрый Насреддин отчитал Джафара и членов его семьи: мол, не моя вина, кто-то все-таки подумал о белой обезьяне! Так что терапия не помогла. Семья Джафара переругалась, а хитрый Ходжа Насреддин сохранил репутацию мудреца.
Артем посмеялся, а потом серьезно сказал.
-Ты отдыхай, а я пошел в торговый центр, запущу программу, завтра этих иллюзионистов ждет большой сюрприз. Все их файлы будут зашифрованы, счета заблокированы, — он усмехнулся, — Хаос придет в немецкий орднунг. А к обеду мы пошлем сообщение с требованием перевести деньги на промежуточный счет, как только они туда поступят, я проведу ряд операций, отследить это будет невозможно. Потом пошлю им антидот.
-Действуй, Артем, зло должно быть наказано.
Я только задремала, как тихий стук в дверь заставил меня подняться. Накинула халат и с закрытыми глазами пошла к двери. Уверенная, что это Артем, открыла дверь и…попала в объятия к Томасу.
-Что за черт! — отпрянула и запахнула халат, — Томас! Ты меня напугал, что случилось?
-Я не мог находиться дома, я ходил и ходил по улице, я просто сходил с ума. Анджела, я никогда не испытывал ничего подобного, — он говорил сбивчиво, взгляд был полупомешанный, и я не то чтобы испугалась, но напряглась, — Я понял, что должен увидеть тебя немедленно и сказать…сказать, что я влюблен в тебя. Как мальчишка. И я не хочу тебя отпускать.
"Это часть их коварного плана, — возникла мысль в моей голове, — Богатая дурочка сейчас растает и отдаст все свои капиталы на благородное дело покупки казино, или еще там чего. Ага! Я вам не влюбленный Альбертик, у которого произошло разжижение мозга от "тургеневской барышни". Я теперь безжалостная акула".
-О, Томас, — смущение на лице, немного отвернулась к окну, — Это так неожиданно. Мы же практически незнакомы…
-Анджела, мне почти сорок лет, и не скрою, у меня были женщины, но никто не трогал моё сердце. Я чувствую, что это настоящее, что ты моя женщина, ты именно та, кто мне нужен…
"А вот ты мне абсолютно не нужен, ишь заливается, обхохочешься просто. Неужели он меня за абсолютную дуру принимает?" А немец продолжал меня охмурять.
-Ты удивительная женщина. Красивая, и при этом умная, тонко чувствующая прекрасное, я видел, как в Нойшванштайне ты слушала музыку Вагнера, и на глазах у тебя были слезы…
"Ну, да. Тушь в глаз попала, пришлось даже в туалет зайти, макияж поправить. Он идиот, или прикидывается?"
-Ты скоро уедешь в свое путешествие, и если я не получу от тебя ответа, я сойду с ума.
-Какой ответ ты хочешь от меня услышать, если я не услышала вопроса? — выдала я, повернувшись к мужчине.
Он немного обалдел, да ладно, он окончательно обалдел.
-Я могу надеяться на ответное чувство с твоей стороны? — наконец спросил Томас.
-Надежда — это безальтернативная вера в хороший исход сложных событий в трудных обстоятельствах, — я решила его добить, — Томас, сейчас почти двенадцать часов ночи. Ты врываешься в мой номер, говоришь о своих чувствах…, - задумчивый взгляд и локон за ушко, — Я не готова ответить тебе. Я всё еще плохо себя чувствую после ужина. Голова как в тумане, — вздох, и руку на грудь.
"Твой гадский дружок постарался, сволочь. Но я вас раскрыла, идиоты вы непуганые".
-Давай поговорим завтра. Ты мне небезразличен, — еще как небезразличен, пока деньги не верну, — И я думаю, ты это видишь. А
надеяться…, - я посмотрела на мужчину, — Надеяться, это огромное счастье, но за надежду, как и за всякое удовольствие, приходится платить: чем большие надежды мы возлагаем, тем большее разочарование испытываем. Будь осторожен Томас в своих желаниях и надеждах.
Я даже не заметила того, что перешли на ты. Да и ладно, но пора выпроваживать этого Дон Жуана из номера.
-Анджела, извини, но мне нужно было увидеть тебя, — мужчина меня обнял, я мягко отстранилась, — Отдыхай, завтра я тебе позвоню.
Когда закрыла дверь, выдохнула и встряхнула головой.
-Что это было? — задала себе вопрос, на который некому было ответить.
Как ни странно, но после визита мюнхенского воздыхателя я мгновенно уснула, и спала крепко, без сновидений, пока меня опять не разбудил стук в дверь. Посмотрела время в телефоне, восемь утра.
Думала, что это Артем, но это был посыльный с огромным букетом красных роз и запиской "Тебе идет красный цвет".
-Это уже слишком, маньяк какой-то, — пробормотала я, протягивая чаевые посыльному и добавила, заметив удивленный взгляд парнишки, — Данке шён.
Только хотела закрыть дверь, как Артем вышел из своего номера.
-Ничего себе, — угрюмо сказал он, кивая на букет, — От кого?
-А то ты не догадался, — в тон ему ответила я, — От Томаса. Он вчера ночью сюда заявился, в любви признавался. Совсем меня за дурочку держат.
-То есть, в искренность его чувств ты не веришь? — ехидненько уточнил "племянник".
-А это смотря каких чувств, например, в его жажду поживиться за чужой счет верю. Затащить меня в свою берлогу верю. В остальное — нет, — жестко закончила я обсуждение, — Как наши дела?
