Каждое произносимое Игорем слово имело вес молитвы святого отшельника. "Изыди" он заорал так, что стёкла в единственном окне домика зазвенели. Он и сам не подозревал, что может так красочно выражать мысли. Такими словами, наполненными такой живой экспрессией. Под воздействием воплощённых в вибрации воздуха желаний кожа лица двойника растягивалась в разные стороны, нос плющился, уголки глаз потянулись в китайском прищуре за уши, губы расходились в стороны в подобие безумной улыбки дурного клоуна, обнажая оскал волчьих зубов. Демон встал и направился мимо Игоря (он мысленно перекрестился, радуясь, что двойник не сумел преодолеть барьер и броситься на него), минуя его и ловушку зеркал, он шёл в угол избы. Воспринималось происходящее реалистично. Даже избиения и убийства не раскрашивали реальность для Игоря в такие живые, хотя и мрачные краски.

– Я вернусь. Ты даже не узнаешь. – Тварь скрипела несмазанной, ржавой петлёй сельского сарая. Истинный облик она так до конца и не показала, но то, что она бесполая и распадается Игорь сумел заметить.

Напоследок демон давал обещание, грозил, а может быть, он хотел зацепиться за реальность и остаться. Заморочить, притвориться мёртвым, затаиться в голове. Игорь почувствовал опасность и отреагировал. Он и не собирался останавливаться:

– Изыди из меня. Покинь наш мир. Исчезни.

Дойдя до угла, двойник стал тенью, которая легла на старые морщинистые брёвна сруба и тут же пропала. Следов не осталось. Ни контуров, ни ожогов. В зеркалах зажглись светлячки пляшущих огоньков, тьма рассосалась, уходя в неизвестность, отражения вновь разделились на силуэты полностью идентичных клонов.

Игорь Марков почувствовал себя ощенившейся сукой, и искренне посочувствовал всем самкам на свете. В нём, в его разуме образовалось много свободного и какого-то лишнего места. Он раньше и не подозревал в какой тесноте ему приходилось ютиться. Сосед забрал под себя больше половины умственной жилплощади. А теперь его не стало. Ему предстояло заполнить пустоту собственными мыслями и чувствами. Игорь освободился....

Филипп Денисович Сучков обожал смотреть телевизор. Телевизор был второй, по внутреннему рейтингу значимости, его страстью. А вот первой страстью были изнасилования молоденьких женщин. На счету Филиппа Денисовича значилось девять жертв его животных актов сексуального насилия, из них три со смертельным исходом. Совершая регулярные вылазки на улицы города (всем другим местам он предпочитал подъезды и лифты) он выслеживал, нападал и неизменно незамеченным покидал места преступлений. Ему везло. В деле он любил использовать подручные материалы, особенно он питал слабость к одному предмету, бесконтрольное использование которого не могла выдержать половая анатомия некоторых женщин. Именно этот предмет стал причиной всех трёх смертельных случаев в карьере насильника.

Филипп Денисович, немолодой, приземистый тип, серый и незаметный в городской толпе. Но если к нему хорошенько присмотреться, он внимательному наблюдателю мог показаться сальным – весь такой гладенький с масляно блестящей, по мышиному вытянутой, рожицей и морщинистой лысиной, с бегающими глазками, пальцами, находящимися в постоянном движении, и сам всё время куда-то спешащий. Лет тридцать назад он бы носил на носу уродливые роговые очки, придававшие ему бы законченный вид портрета типичного городского жителя, страдающего не проходящими запорами – инженера, латентного извращенца, а сегодня его близорукость помогала маскировать контактные линзы.

Филип Денисович несколько лет развёлся, имел десятилетнего ребёнка. Семьёй не интересовался, так называемым субботним папой никогда не страдал. Развёлся (по инициативе жены) и забыл, разве только алименты, откусываемые от его и так не великого оклада, напоминали ему о бывшей семье. Что поделаешь – другие жизненные интересы. Так даже сподручней орудовать в соседних и дальних районах Москвы. Никто тебя дома не ждёт, никто истерик при случайной опоздании на ужин не закатывает.

До юбилейного полтинника Филиппу Денисовичу ему оставалось прожить год. Возраст для мужчины! Обвисло брюшко, круче залегли морщины на лбу и в уголках глаз, но внутри всё по-прежнему клокотало: нарастающее с каждой минутой раздражение на мир требовало выхода, разрядки. Сегодня он, как всегда, вернулся с работы (работал он в государственной конторе по озеленению города, рядовым служащим) около восьми часов вечера. На коврике перед дверью его ждал сюрпризец – пустая бутылка из-под дешёвого Российского Шампанского. Для насильника появление бутылки стало громом среди ясного неба. Такие же изделия из толстого зелёного стекла и были его основным инструментом удовлетворения нездорового полового влечения. Он на каждое путешествие в извращённые дали расчёсывания нарывов сексуальной чесотки брал с собой точно такую же бутылку, только полную. Этакий символ: он вроде как шёл на праздник, приготовив для своей будущей "подружки" шипучий напиток, который сам по себе настраивал влюблённых на романтический лад. Чем кончались такие встречи – известно. Никто из барышень не прельстился низкорослым стареющим лысиком, зато он полностью выместил на этих недалёких глупых курицах жгучую злобу отверженного любовника. Подъезд-насилие-больница – это в лучшем случае, в худшем – заканчивалось всё могилой. Каждый сам расплачивается за свои ошибки, даже если они придуманы другим, учитывая, что этот другой серийный нелюдь – убийца извращенец. – «Ай яй яй, а на вид такой приличный мужчина», – могли потом, после его возможной поимки, сказать соседи, особенно пожилые соседки.

Бутылка стояла на правом краю коврика: прижавшись к дверной щели, она будто просилась, чтобы её впустили в дом. Неужели это знак? Кто-то прознал про его похождения и теперь, таким образом, давал знать, что знает. Да нет, знать никто не мог. Полиция точно не могла. Да и зачем им подкидывать бутылку? Филипп Денисович был очень аккуратным, можно сказать, педантичным в деле. Отперев дверь в квартиру, он забрал бутыль с собой. Переодевшись в домашнее, он прошёл на кухню, включил телевизор, поставили пустую бутылку на стол и теперь вместо того, чтобы, по обыкновению, пялиться в его экран, издалека изучал ёмкость из-под шампанского, инстинктивно её немного побаиваясь.

А вдруг его видели? Случайный свидетель. Выследил и вот теперь… Бред, свидетель бы заявил в полицию, а не играл бы в игры с маньяком. Значит, бутылка просто случайная выходка местных алкашей или шпаны. Нечего себе голову морочить. Филипп Денисович встал, решительно открыл форточку и выкинул бутылку. Было уже темно, конец сентября, куда она там упала насильник не увидел, но услышал. Бутылка просвистела первые четыре этажа, на уровне пятого захрустела ветвями растущих внизу фруктовых деревьев сада и бухнулась, так и не разбившись, на землю. С тревогами было покончено. Ещё немного послушав темноту за стеклом, довольный собой Филипп Денисович вернулся за стол, пощёлкал кнопками пульта, выбрав канал, показывающий выпуск девятичасовых новостей и с интересом стал смотреть.

На следующий день бутылка ждала его на кухне. Она стояла на том же самом месте, куда он поставил её перед тем, как выкинуть. Пришёл домой Филипп Денисович после работы в хорошем расположении духа, – забыв и думать о вчерашнем происшествии, – разделся, пошёл на кухню. И… Бутылка. Сука. Да что же это такое происходит? Зубы сами собой начали выбивать клацающий марш шизоидной паранойи. Ему что, приснилось, как он выкидывал бутылку в окошко?

Филипп Денисович тщательно прошерстил всю квартиру. Присутствия следов проникновения к нему в жилище чужого он не обнаружил. Оставалось винить только себя самого. Сбой работы головы. Подозрения остались, но… С ненавистью он схватил бутылку за горлышко, через секунду оказался в прихожей, накинул на плечи куртку, вместо тапок, прямо на босу ногу, натянул ботинки. Со своего девятого этажа спустился на лифте, хотя его так и подмывало броситься, сломя голову, вниз по лестнице.