— Ясно.
— Раз все ясно, тогда пошли обратно. Главное, запомни. Я не смогу прийти на помощь тебе, потому что буду с основными группами. Рассчитывай только на себя.
Кивнул. И мы отправились обратно к нашим, которых заметно прибавилось. Быкан уже разговаривал с парочкой из другого отряда.
Мы не успели дойти до нашего фургона, как навстречу наметом выскочил всадник на лошади, и прямо перед нами, разрывая губы жеребца, поставил его на дыбы. Наездник ловко спрыгнул с седла, был он худощав, высок. Одет в примерно в такую же Кольчугу, что и я. Сим Гарри, «чистый», клан «Белые Пауки».
Явление, мать его так. И неприятности.
Занимающиеся своими делами люди стали подтягиваться, словно чувствовали, сейчас будет зрелище. Хлеб у всех имелся.
Возмутитель спокойствия сходу принялся верещать, как пьяная баба:
— Ты! Грязный ублюдок, ты убил нашего главу! Животное! Недочеловек! — и бросился на меня с ножом с черным лезвием, на котором блестела серебром рунная вязь.
Двигался нападавший очень медленно, это автоматически, как понял, я вошел в боевой режим. Тот замахнулся неуклюже, пытаясь нанести удар сверху. Не думал, что у меня получилось более технично (рукомашеством не занимался) сунуть забияке в рыло, нанеся прямой удар в нос, отбросив кулаком назад. На моей стороне была сила, ловкость, скорость и выносливость.
Подскочил к упавшему на спину деятелю, попутно наградив пинком в бок, затем мгновенно завернул правую руку, отчего визави заорал благим матом и выронил оружие. Шлепнулся на живот. И вот здесь я обмер, никто не вмешивался, вокруг собралось немало народу. Образовали круг. И что делать? Длинный нож с атакой на полторы сотни явно говорил о намерениях урода. Убить? Так Альфред, гад, маячил со знаком «стоп» на мысленном горизонте.
— Тебе просто повезло! Грязный урод! — заходился тот в истеричном вопле, — Ты грязная тварь и всегда ею будешь! Я же останусь чистым! Я прокачаюсь и тебя убью! Убью, сука! Убьюююю! — визжал он, а затем начал вещать о моих перспективах, — Вырежу твои поганые глаза, затем…
Он болтал что-то еще, а у меня на лице появилась довольная улыбка. Теперь понял, что нужно делать.
— А ну заткнулся! — наградил для установления тишины собеседника пинком по ребрам. Пришлось дважды до хруста костей повторить процедуру прежде, чем визави замолчал. Я начал говорить, стараясь, чтобы тон был чуть усталый, мерный и спокойный, — Знаешь, расскажу тебе поучительную со всех сторон историю, старую, древнюю, бородатую, что тот понос, но поучительную, — как и что складывалось, при чем тут связь растительности на лице и диареи? Кто бы знал. Но говорил я, веско, поэтому никто не бросился поправлять, часть зрителей даже придвинулась ближе, чтобы все слышать. Понимал их, скучно просто ждать который час кряду, а тут хоть какое-то развлечение, — Петьке, есть такой персонаж, очень и очень повезло. Поймал он золотую рыбку. Кстати говоря, был у него комплекс, не одарила природа-матушка или просто так считал, но казалось товарищу, что член у него маловат, коротковат, тонковат. Прокачать все хотел. Очень хотел. Всегда заявлял, вот прокачаюсь, я вам всем покажу! И грозно так. Вот и говорит исполнительнице желаний, кивая на другой берег, где пасся одинокий конь. Хочу, как у него. Выполнила желание рыбка, и уплыла восвояси. Ну, Петька бежать хвастаться Чапаю, мол, говорит смотри Василь Иваныч, что у меня есть…
Во время монолога, который никто не прерывал, я достал из контейнера сразу три кристалла, мало ли, вдруг два окажутся с ящеров. И во время паузы, коснулся каждой призмой о щеку оппонента. Те мгновенно исчезли.
Затем, пока жертва, видимо, читала широко распахнув глаза системные сообщения, разрезал одним движением кривого «Жала» ремень и штаны, содрал их, перевернул придурка с живота на спину, и тут понеслось со всех сторон:
— Вот это пиз…нь!
— Ну и ну…
— Транс, мать его так!
— Гермафродит! Реальный!
— Я сча сблюю! Не точно сблююю…
— Да, так примерно и сказал. А тебя, — поднял я за волосы сверхчеловека, — Теперь все будут звать Петька-Прокачка. Можешь организовать клан «Боевые Пилотки» и потом мне страшно отомстить. Только предупреди всех сразу. Я вас всех убивать не буду. Я тех, кто выживет после резни и не будет прокачан, — прокачаю от души. А тебе лично оба глаза выколю, как ты говорил, и уши отрежу. В качестве возмещения ущерба за оскорбление и нападение, забираю твою лошадь, и все снимай, не снимешь через минуту — глаз. Через две — первое ухо. И по плану. Будешь кочевряжится, еще что-нибудь придумаю. Например, яйца пойдут на корм зверушкам. Или свяжу и отвезу подальше. Трансам оставлю живым. У вас очень много общего. Затем они тебя до смерти затрахают, а потом поперчат, посолят и съедят. И так и будет. Я сказал! — это ввернул понравившеюся мне до глубины души четкую фразу Альфреда.
И отправил пинком Гарри в сторону, под гогот окружающих, где он принялся трясущимися руками снимать все с себя. Сломался. Никодим смеялся в своей обычной манере, задрав голову куда-то вверх и беззвучно открывая рот. И как-то сдавленно повторял:
— Петька-Прокачка! Боевые пилотки! Прокачка…
Народ активно принялся обсуждать произошедшее, больше было разговора, что я неадекватный человек, кто-то был свидетелем моего выступления в баре Вилли. Это тоже легло на весы. Здесь принялись на все лады рассказывать, какой я отморозок и вообще действую не по местным «понятиям». Поступаю крайне жестоко и зло с «чистым», лучше бы убил честного собирателя, чем превратил его не пойми в кого.
— Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь! — продекламировал кто-то громко и загоготал.
Я с невозмутимым выражением на лице проследил, чтобы жертва сняла с себя все, оставшись в термобелье, взял под уздцы коня, предварительно приторочил к седлу мешок с трофеями, и мы с наставником направились к нашему фургону.
— Вот Стаф смотрю на тебя и не понимаю, что в твоей голове! Вроде бы пока рот не открываешь, пока тебя не вынуждают делать что-то — нормальный мужик. Все по делу и для дела. Опять же понимаешь, как дела правильно делаются. Чтобы и себе заработать, и другим на хлеб хватало. Но стоит только… Петька-Прокачка… — задумчиво произнес Никодим, но тут же на его лице заиграла улыбка, — Боевые пилотки! Надо же… Ты знаешь, ты ведь завел себе страшного врага, который будет мечтать…
— Вот и пусть мечтает. Я падаль не пользую, — сказал, как отрезал.
Что в моей голове? Простые осознанные истины. Смертью тут никого не напугаешь, привыкли настолько — бровями не ведут. Максимум минут на пять памяти хватает, затем и кого прибили, и зачем — все стирается. А вот когда яркий пример позора и падения будет каждый день перед глазами, любой пусть и неосознанно примерит на себя роль мальчика-девочки, как и череду последующих унижений. Глядишь, и сколько-то отобьет желающих на меня прыгать. Потому что меня они посчитали за отморозка, который действовал асимметрично и алогично. Ведь все просто, бросились на тебя с ножом — убил, забрал кристалл и трофеи. Тут же… Совсем в голове их не укладывалось.
Жалко ли мне этого урода? Да совершенно нет. Как и не жалко всякого, кто говорил о превосходстве над другими только из-за наличия того или иного цвета крови под hpn-4, без него у всех красная. Поэтому расиста задавил, пусть говорит спасибо, что не поставил в его существовании жирную точку.
Но сам себя начинал бояться. Сколько я уже убил сегодня? Вот-вот. Слишком стал просто подходить к этому занятию. Вроде бы и мразей, вроде бы и туда им и дорога. Но лучше бы это сделал кто-нибудь другой.
Три лошади. Куча трофеев, несколько раз по краю лезвия прошел, и сбился со счета, сколько раз чуть не убили. Отлично провел время. Бодр, свеж и хотелось жрать. Опять.
И, вообще, все больше и больше возникала уверенность, что борьба в Норд-Сити с бандитским элементом — дело не просто благородное, оно очень и очень прибыльное. Со всех сторон. Конечно, это не котиков ловить, да и те могут поцарапать, только твари ведь в любом случае нападут. Меня сейчас можно, как того слона по улицам водить, моськами будут прыгать все кому не лень. Даже в дебафах есть свой шарм и свой плюс. И это… это не отлично. Это, мать его так, страшно до жути. Но и бодрило так же.
