Ага-ага.

Но промолчал. Явно ведь надсмехался, урод. Клоун в кепке.

— Но как? — вклинился Быкан, вопрос волновал по-видимому многих, голоса остальных товарищей затихли.

— Магия!

— На все один ответ: магия, магия… — пробурчал кто-то из глубины фургона.

— Именно так! Магия! А теперь, господа и дамы, попрошу минутку вашего внимания… и, конечно, тишины! — дурашливости в голосе было намного больше, чем серьезности, но замолчали дружно.

Несмотря на «дружелюбную» атмосферу плети никто не хотел отведать, а наши наставники на нее не скупились. Действовали без оглядки, пощады и жалости.

— 2 -

Деревянный дракон вместе с четырьмя трансами, будто попал в мясорубку, а затем в тазик или кастрюлю с прокрученным мясом закинули гранату. И полетели клочки по закоулочкам. Кровь у представителей непонятной, но коренной цивилизации, как и у странного и чуждого даже глазу ездового животного, оказалась вполне красной, пусть и темно.

Федор же злился,

Я сразу почувствовал, как маг, едва заметив километрах в трех от нас в распадке между холмами эту процессию, потянулся к энергетическим потокам чистого крио. Ощущение ровно такое же, когда подобный финт проделывал Джоре на постоялом дворе. Короткие волосы на голове зашевелились от незримых огромных сил, которые концентрировались в человеческом теле. Затем Пламенный, вскинув руку вперед и вверх, сжал кулак с плотоядным выражением на поросячьей морде. И пространство рядом с карликами в щупальцах огромного существа, будто сжалось в одну точку. Перемололо даже траву, а после Федор резко растопырил пальцы. И последовал взрыв или еще что-то, но ошметки обитателей экстерналки разбросало по горам и весям на несколько десятков метров, если не сотен.

Дикий кабан удовлетворенно хмыкнул.

— Зачем? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.

А так, жуть брала, рядом со мной находилась живая орудийная система, может даже сопоставимая с «Солнцепеками» — тяжелыми огнеметными системами, которые видел на параде. И тот факт, что эта машина локального Апокалипсиса была разумной, делал ситуацию еще страшнее.

Что придет в голову наставнику через пять минут? Кто-нибудь знает?

Вот и я не знал.

— Просто не люблю их. Противные, мерзкие, копошатся чего-то, засаду могут приготовить, на упреждение сработал, — последовательно пояснил тот в своей обычной манере.

А у меня мысли в голове, точнее, поправка на новые обстоятельства. Вот так идешь или едешь, занимаешься делами, никого не трогаешь, думаешь о чем-то хорошем, а тут прилет. И такой… хана всему и всем! Без раненых. И не потому что ты где-то и кому-то перешел дорогу, а всего лишь мордой лица не удался и оказался в зоне уверенного поражения. Хотя, может, что-то другое крылось за действиями учителя? Он ведь балдокрут еще тот.

Поневоле поежился.

Простота нравов иногда поражала. На Тракте такой беспредел по отношению к людям вряд ли практиковался. Вывод последовал однозначный, пока на него не выбрался, следовало ходить везде с опаской и оглядкой. Иначе… Вон фарш.

Это я выбрался из фургона, так как куриное квохтанье одногруппников вновь начало откровенно бесить. А их мечты, озвучиваемые во всеуслышание, раздражать. Все сводилось к простому — вот хапнем или найдем нечто, и сразу разбогатеем, вот прокачаемся люто и бешено. Вот, вот, вот… И каждый думал, что именно ему улыбнется Фортуна белозубо. Пример перед глазами, когда с утра нам в штат ввели шесть человек — остатки от группы в тридцать, а сейчас от них осталось всего трое, — никому ничего не говорил. Как и умерший в номере от воздействия маунаха неизвестный бойцовский пес; пингвин Бара-Бек — ни дна ему, ни покрышки; уголовник, которого пришиб я за сапоги или из-за сапог. Затем и Сойер превратился в пепел. Мало?

Так толи еще будет.

Стал и точкой притяжения завистливых взглядов, а также вопроса к небесам о справедливости бытия и наставников. На каждом из товарищей гораздо бы лучше смотрелись мои вещи, как и найдено им более рациональное применение. О тактике, стратегии, и другой тысяче необходимых вопросов никто не думал. Даже не озадачивался. По крайней мере, вслух. За исключением, как я понимал, Зюгермана с сотоварищами к каким прибился один весьма скользкий тип из «второго» фургона, Быкана и хитрого влюбленного зека. Последние тихо перешептывались со своими половинками, а также друг с другом. Не вникал в их речи, не напрягался и не прислушивался. Они решили действовать сообща в предстоящем разграблении пустого города.

Другой центр силы — Рыжий и Гарпия, к ним примкнули уголовники-одиночки, оставшиеся без хозяина после гибели главаря в прошлой локации и местная проституция. Хотя может просто изголодавшиеся по мужской ласке девки-бандитки. Итого семь человек. Остальные организовали сборную солянку.

Лишь я оставался, как и прежде один.

Инструктаж получился информативным. Никодим, завладев общим вниманием, толкнул длинную речь, его постоянно перебивали, задавали вопросы. Отчего тот хоть и злился, но отвечал вполне развернуто. Если убрать всю лирику, то оказалось, что нам вновь очень крупно «повезло». Имелась возможность, а учитывая норму за смену — сданных на шестьдесят тысяч марок ценностей (это столько должен был получить каждый собиратель за добычу, именно от ее объема и задавалась конечная сумма), то можно было полностью за рейд расплатиться за установку магги. Еще и на жизнь осталось бы и на совершенствование самих себя.

Впрочем, никто никого сразу долг отдавать «Северу» не заставлял. Наставник честно предупредил о лимите в пятьдесят тысяч, после которого остальные средства автоматически уходили на погашение кредита. И продемонстрировал альтернативный вариант — карточку, очень похожую на банковскую. Такие использовались в «наличных» расчетах, предназначение — в первую очередь для торговых операций с «дикими» поселениями. И с теми, у кого магоинтерфейс не был установлен. Номинал: сто, пятьдесят и десять тысяч марок. Меньшие суммы не рассматривались. Или такие билеты не выпускались. Что интересно, имелась возможность в любой момент «перегнать» с карты марки на индивидуальный счет, после чего их носитель самоуничтожался. Рассыпался прахом.

При этом каждый собиратель в фургоне должен был понимать, что, скорее всего, это последний рейд под эгидой «Снежных волков». Дальше режим форсажа для многих будет отключен, и они, по сути, предоставлялись сами себе. Курирующая нас группировка продолжала сотрудничество только с самыми-самыми. Соответственно наша задача громко заявить о себе, если есть желание носить гордый статус «подснежников». И не только взять возможное и невозможное от Проклятого Городища, но и доказать свое право на такую привилегию. Налицо пряник, а кнут в виде бессменной «Плети» для тех, кто не будет выполнять норму, имелся изначально.

Путь до локации продлится четыре с половиной — пять часов. Затем минут сорок будем ждать загрузки призрачного средневекового мегаполиса. Мы заходили сразу после команды зачистки, те работали по окрестностям и городу, уничтожая наиболее зловредные и опасные проявления некрофауны, нам предстояло разбить полевой лагерь в течение четырех-пяти часов. С чем должны были помочь более опытные товарищи.

В частности, установить какие-то генераторы силовых полей, попав в которые мертвецы дохли, куда тем мухам. Но в палатках, кто не имел НАЗа, один черт, селиться необходимо было строго по одному человеку. В противном случае, при Сбое и Пробое оба или больше фигурантов на девяносто девять процентов успевали перейти в мир иной, прежде чем срабатывала защита.

После следовал отдых и обед, и как только поступала отмашка от братьев старших — начиналась работа до упора. Сутки в мерцающей локации длились двадцать шесть часов. Стандартная смена приравнивалась к шестнадцати, а десять представлялось на сон и другие нужны.

Ажиотаж и бурю вопросов породил процесс сбора. Так, нам «назначалась» улица, дома на которой распределялись между сформированными группами посредством жеребьевки. Затем мы планомерно выгребали все ценное имущество, не менее семидесяти процентов. Как это определить, вот вопрос вопросов, на который Никодим ответил коротко — «потом расскажут, поймете». Вывозили добычу за пределы городских стен на специальных сконструированных для этой цели телегах или тачках. С ними по силам управляться было и одному человеку. Сдавали хабар, получали деньги, возвращались и вновь грузились.