– Попробуй, попробуй! – одобрил коллектив.
Не обнаружив в шкафу своих балеток, Александра замерла возле расписания уроков, внимательно разглядывая табло. Она знала его наизусть, но надо же что-то делать.
– Александра Геннадьевна, пирожка? – предложила Галина Фёдоровна.
– Спасибо, нет, – ответила Александра и включила любезный оскал.
С Галиной Фёдоровной у неё были напряжённые отношения на религиозной почве. Та считала, что в школе непременно нужно справлять Рождество и Пасху. Александра отказывалась готовить номера к этим праздникам. Не раз скандал доходил до директора, и было много неприятных разговоров. Но Александра стояла на своём: «Школа – светское учреждение».
– Правильно, что вы от пирогов отказываетесь, – деловым тоном сказала Галина Фёдоровна. – Вы вообще сладкое не едите?
– Я не люблю мучное. Мне нравятся пирожные.
– Ни разу не видела, чтобы вы ели, – Галина Фёдоровна откусила пирог и приложилась к чашке кофе. Её короткие руки плотно прилегали к грузному телу, как будто вся Галина Фёдоровна была вылеплена из одного куска не очень пластичного материала.
– Если вы чего-то не видели, это ещё ни о чём не говорит, – сказала Александра, не отрывая взгляда от расписания.
– Вот и я про то же. Не обязательно видеть чудо своими глазами. Нужно просто верить. Наивно, как дети, – расплылась в улыбке преподавательница православной культуры. – Вы, наверное, по утрам бегаете?
– Нет, не бегаю.
– Ну тогда я прямо не знаю, откуда у вас такая фигура. Может быть, гены?
– Может быть, – равнодушно сказала Александра и вышла из учительской.
«Может быть, уволиться? – подумала она вдруг. – Ведь это иллюзия занятости. Я просто обманываю себя. Каждый день я притворяюсь, что у меня дела, что мне куда-то надо. А надо ли?»
Александра остановилась посреди школьного коридора. Как она здесь оказалась? Зачем всё это? Зачем эти дети, уроки, собрания, концерты? Какая глупая, глупая, бессмысленная суета…
Звонок заставил Александру встряхнуться и пойти в репетиционный зал. Возле входа она к своему удивлению увидела директрису Раису Константиновну с незнакомой молодой девушкой.
– Знакомьтесь, Александра Геннадьевна, ваша напарница Анна… – расплылась в лучезарной улыбке Раиса Константиновна.
«Только этого не хватало», – подумала Александра.
– Ань, как тебя по отчеству? – спросила директриса.
– Можно просто Аня, – засмущалась девушка.
– Не можно, – отрезала Раиса Константиновна. – В школе все по отчествам.
– Владимировна.
– Ну всё, девочки. Вы вдвоём: одна ставит танцы, другая – на подхвате. То, сё, короче. Давайте.
– Что значит «то-сё»? – спросила Александра.
– Организация дополнительного образования – вот что это значит, – с радушной готовностью пояснила Раиса Константиновна. – И, кстати, сейчас у вас свободный урок, детей на прививки поведут. Обсудите как раз всё, познакомьтесь, трали-вали…
Директриса удалилась, оставив Александру с напарницей наедине. Вдалеке зашумели толпы детей, которые хлынули из классов в медкабинет. Через пару минут на этаже установилась тишина.
– Так, ясно… Трали-вали, – растерянно пробормотала Александра и посмотрела на напарницу. – Аня, вы курите?
– Ну, иногда.
– Давайте тогда иногда покурим.
– А где? В туалете?
– Вы любите курить в туалете? – Александра Геннадьевна изучающе оглядела девушку с ног до головы.
– Мне всё равно как-то.
– Анечка, не стоит курить в туалете в этой школе. И ещё не стоит здесь работать. Где ваша верхняя одежда? Покурим у меня в машине.
Они вышли из школы. За это время снег полностью засыпал автомобиль Александры. Отгребать не стали. Просто залезли внутрь и захлопнули двери.
– Ух ты! В жизни не ездила на таких машинах. Она просто огромная, – громко восхитилась Аня.
«Недалёкая девица», – подумала Александра. По идее дальше следовало расспросить напарницу, кто она и откуда, но Александре было совершенно наплевать, кто Аня и откуда. Она угостила её ментоловой сигаретой и с наслаждением затянулась сама.
– Вы здесь хореограф? – спросила Аня.
– Типа того.
– А зачем вам напарница?
– Мне совсем не нужна напарница – особенно с учётом того, что я решила сегодня уволиться.
– А…– протянула Аня. – Ясно.
– Не воспринимай на свой счёт, – не глядя в сторону Ани, бросила хореограф.
– А куда пепел?
– За окно. Вон кнопочка.
Александра завела машину и включила музыку.
– Ух ты! Эми Уайнхаус! – неожиданно обрадовалась Аня.
– Мне нравится твоё «Ух ты!». Эми любишь?
– Люблю.
– Тогда тебе дважды не стоит здесь работать. Шучу.
– Здесь совсем плохо работать, что ли? – Аня недоверчиво покосилась на Александру.
– Нет. Отлично. Зарплата стабильная, мозг особо не выносят. Летние каникулы – кайф. Не слушай меня. Слушай музыку.
Как только Александра положила заявление на стол кадровика, директор пригласила её в кабинет. На прошлой неделе здесь завершился ремонт, и Александра впервые видела Раису Константиновну в новых декорациях. Строгая офисная мебель причудливым образом сочеталась с цыганскими, позолоченными обоями. В открытых стеллажах соседствовали книги Макаренко, детективы Марининой, полный набор классики из советской серии «Библиотека учителя», стопки журнала «7 дней», ряды блестящих кубков, контейнеры с едой и электрический чайник.
Раиса Константиновна восседала в чёрном кожаном кресле и, несмотря на то, что мебель была ей великовата, выглядела солидно. В кабинете присутствовали ещё двое: президент Российской Федерации и Пресвятая Богородица. Их изображения располагались на стене – симметрично относительно директорского кресла. Александра отметила про себя, что все вместе они составляли любопытный триптих. Композиция выглядела особенно хорошо, когда директриса не шевелилась и не разговаривала.
– Чем, позвольте поинтересоваться, обусловлено ваше решение? – нарушила гармонию триптиха Раиса Константиновна. – Вас что ли напарница напугала? Или зарплата не устраивает?
– Напарница напугала, а зарплата не устраивает, – проговорила Александра скороговоркой, чтобы отвязаться.
– Вы всё шутите, Александра Геннадьевна…. Ладно. Я готова поднять вашу зарплату, ну я не знаю, примерно в полтора раза и немного увеличить нагрузку, – предложила Раиса Константиновна. Она не хотела снимать с сайта фотографию балерины, в досье которой значилось весомое словосочетание «Большой театр».
– У меня нет нужды в деньгах, поэтому вряд ли увеличение зарплаты повлияет на моё решение.
– Вы же сами только что сказали: вас не устраивает зарплата, так ведь?
– Она меня в принципе не может устроить. Никакая.
Директриса на несколько секунд зависла. Она привыкла, что все вопросы решаются на раз – стоит только предложить денег.
– У вас, попробую предположить, проблемы с коллективом?
Александра тут же вспомнила канун прошлогоднего Рождества, когда Галина Фёдоровна истерично орала в учительской, что этот праздник – святая традиция школы. Орала как будто безадресно, но все понимали, в чей огород летят камни.
– Нет, у меня нет проблем с коллективом.
– Профессиональное выгорание, да? Вас раздражают дети?
– Меня никто не раздражает. Мне просто скучно, – Александра отвернулась к окну, но смотреть там было не на что. Жалюзи плотно прикрывали стекло.
– Ну что вы, Александра Геннадьевна, как маленькая. Скучно, весело… – вздохнула Раиса Константиновна и на несколько секунд отвлеклась на звонивший телефон. – Да буду я, буду, господи ты боже мой. В полдесятого. Ну понятно, понятно. Решим. – Директор отложила мобильник, посмотрела на Александру и неожиданно выругалась. – К чёрту всё! Можно подумать, у нас дети будут лучше учиться, если министры все штаны на заседаниях протрут. А учебники новые? Вы видели? Это же кошмар, ересь какая! Одни обложки чего стоят. После таких обложек детей можно сразу к психологу записывать, – Раиса Константиновна устало посмотрела на Александру. – Так, о чём это я? Какое может быть веселье? Что вы дома будете делать, Александра Геннадьевна? У вас не тот возраст, чтобы начинать новую жизнь. До пенсии, простите, недалеко.
