От чайных роз просто задыхалось всё помещение. Они были везде. На столах, на окнах, на тарелках…
Белла их обожала…
А Элеонора обожала бордовые…
Почти черные…
Среди разбросанных по полу чайных роз она стояла гипсовой статуей в черном атласе. Платье закрывало всё, что можно было закрыть от глаз человеческих. Шею, ноги, руки… Оттого смотреть на нее хотелось бесконечно. Фигура переливалась всеми цветами радуги. Изгибы казались тоньше. Выпуклости – круче. Оттенки – ярче.
Театр.
Иллюзия во всём.
И ни капли вранья и лжи.
Всё правда!!!
Зал замер.
Гибкая и стройная, как пантера, она одним прыжком преодолела пространство и бережно сняла Раису с поэта.
Покусанный не сводил с нее глаз. Впервые в жизни одетая женщина доставляла его душе столь беспокойное удовольствие.
– Кто вы, моя спасительница? – простонал Брынза.
Элеонора опешила. А вместе с ней опешили все. Даже главреж Житько замолк в одночасье.
– Наверное, бестия задела старые волчьи раны… – кто-то тихо констатировал в толпе, указывая жирным пальцем на Раису. – Повело нашего Покусанного в сторону.
Не обращая на толпу внимания, Брынза галантно протянул Элеоноре руку:
– Разрешите сопроводить вас к столику.
Откуда в этом доморощенном поэте-живодёре оказалось столько гусарства, никто не знал. Но хлынуло оно из него водопадом комплиментов, заливая Элеонорины ножки.
А Элеонора, надо отдать ей должное, сказочно ему в этом подыгрывала. И кто тут разберет, что за игра была между ними.
Театр…
А Элеонора актриса.
Потерянную в чувствах Беллу быстро успокоили и приютили в хорошие, добрые и надежные руки сотоварищи и единомышленники главного героя фуршета. И со стороны было заметно, что подобная рокировка чувств ее полностью устраивала.
Продолжая удивляться хитростям Элеоноры, Вельмонт сидел поодаль в мягком кресле и ухмылялся в коротко остриженные усики. Потягивая коньяк, он с пристрастием рассматривал каждое ее движение. Движение рук и ног, губ, бровей, глаз…
Так появиться в финале спектакля могла только она. Птица высокого актерского полета. И не важно, какую роль она играет. Публика всегда будет у ее ног. И только у ее ног.
И не будь той драки, что устроили всеми любимые Раиса и Иннокентий, ваза всё равно разбилась бы вовремя.
Элеонора покидала фуршет в сопровождении Брынзы, но только до такси. В одной руке она держала переноску с шипящей на всех Раисой. В другой – черные розы. Их доставили прямым рейсом из Парижу.
В каждой шутке…
Вспоминайте…
Только малая толика шутки…
А найти в провинции черные розы в полночь намного труднее, чем слетать за ними в Париж.
Вслед им смотрел Вельмонт и по-прежнему ухмылялся в коротко остриженные усики. На его плече по-орлиному гордо восседал желтый волнистый попугайчик Кока.
– Всё из-за тебя, желтый волосатый червяк… – буркнула ему на прощание Раиса.
Кока что-то прочирикал в ответ, но Раиса его уже не слышала.
Кое-кто еще оставался. Кое-кто только начинал, отправляясь в сауну. Кое-кого уже давно не было видно.
Какой длинный был прожит день!.. Сколько эмоций пришлось перелопатить внутри своего сердца!.. А сколько новых впечатлений появилось внутри тоже сердца… И как быть, если размеры сердца не изменились?..
– Давай спать, девочка, – и Элеонора погладила Раису по спинке. – Завтра расскажешь мне во всех красках, что произошло и за что ты хотела растерзать… Байрона…
Театр…
Глава третья. Приятное знакомство
– Утро туманное… Утро седое…
Элеонора варила кофе в маленькой медной турке и манерно напевала себе под нос старинный романс.
– Нивы печальные… Снегом покрытые… – вторила ей Раиса.
Раиса не любила романсы, а оттого с огромным удовольствием передразнивала свою хозяйку.
– Что за чушь? – возмущалась Раиса. – И так весь дом в паутине от картин и прошлогодних страданий. Устала драть уже это старое кресло. Когда уже купим что-нибудь новенькое? Из одной помойки антиквариата в другую. Эдак и самих скоро на помойку жизни выбросят.
– Успокойся, Раиса. И перестань драть это несчастное кресло. Его еще мой дед покупал. И если бы ты знала, сколько оно стоит, то тебе стало бы стыдно.
– Щас. Еще чего. Мне всего два года. А в такой обстановке я чувствую себя столетней. Я еще детей своих не нянчила, а уже к смерти готовлюсь.
– Раиса, перестань, кому сказала… – и оторвав Раису от кресла, Элеонора продолжала: – Первая встреча… Последняя встреча…
– Да в такой обстановочке более ничего в голову и не лезет. Сама одна средь пыли веков. И меня за собой тащит в небытие.
– Раиса, вон с подоконника! Не вздумай есть алоэ.
– Да кому нужен твой алоэ? Чай не петрушка. Хоть на солнышке посидеть… Свет белый увидеть. Косточки погреть. Пообижаться немного. На жизнь. На тебя, дуру талантливую. На Иннокентия, без него скучно…
– Вспомнишь и лица… Давно позабытые… – томно вытягивала Элеонора. – Вспомнишь и лица… Давно позабытые…
– Ну совсем уж тоска какая-то с самого утра. И рада бы вспомнить, да некого… – бурчала себе под нос Раиса. – Разве что вчерашний фуршет. Вот уж где повеселились так повеселились. И как там мой Иннокентий? Не удушился ли бантом? А Кока каков? Чуть не поумирали за него, а он жив оказался. Даже обидно как-то. Не самостоятельно.
Что означает «не самостоятельно», Раиса не знала. Ей просто нравилось это выражение. Вот нравилось – и всё. Она вставляла его везде, где надо и не надо. И, ко всеобщему удивлению, оно везде было к месту.
Раздался звонок телефона.
– Соскучиться не успели, а уже лица, давно позабытые, тут как тут, – не удержалась от сарказма Раиса. – Что-то раненько. Случилось что?
И действительно.
Так рано Элеоноре после премьеры звонить было не принято.
На часах было всего-навсего 9:00.
И у кого хватило на это смелости?!
– Самоубийца… – прошипела Раиса. – День обещает быть не томным.
– Да, – жеманно ответила Элеонора. – Слушаю вас.
Раиса спрыгнула с подоконника и быстро запрыгнула на кухонный стол.
– Ну что вы.. Конечно помню. Нет… Не рано. Всё утро на них любуюсь.
Раиса подошла настолько близко к Элеоноре, что часть персидских длинных волос ее хвоста чуть не заткнули актрисе рот.
– Тьфу, отстань… Ой, простите, это не вам. Это Раиса вам привет передает.
При этих словах Элеонора хитро подмигнула кошке. А кошка нежно ткнула ее своим носиком.
– Вы запомнили ее? На всю жизнь? Приветик ей? Посмотреть куда? – и Элеонора перевела глаза на журнальный столик, где стоял компьютер. – Весь город?.. Страна?.. Зарубежье?..
Раиса, заподозрив самое страшное, на всякий случай спряталась под столом. И притихла.
Вообще-то она любила Элеонорин компьютер. А что? Теплый, яркий, музыка опять же…
Но только не в этот раз. Ее седьмое чувство выживания подсказывало ей, что от звонящего ничего хорошего ждать не стоило. Так как нетрудно было догадаться, кто звонил в такую рань.
Кто запомнил ее, безобидную и ласковую кошку. на всю жизнь настолько, что передавал приветы.
– Спасибо, что хоть стихи свои читать не стал… – прошипела Раиса и съёжилась от предвкушения надвигающегося чуда.
– Какой кошмар!.. – застонала Элеонора и отодвинулась от экрана. – Какой ужас!..
– Что там? Что там? Покажи… – мяукнула Раиса. Она выбежала из-под стола и вспорхнула к компьютеру, прямо на клавиатуру. – Какая прелесть!!! Какой эпатаж!!! – засмеялась кошка и стала тереться мордочкой об экран. – Прямо сразу его зауважала. Давай всем друзьям разошлем. Похвастаемся.
