Я чувствовала, что мое сердце сейчас выскачет из груди. Так сильно оно билось. В животе возникло резкое ощущение лёгкой тянущейся, но приятной, боли. Это "бабочки в животе летают" или что-то другое? Понять бы. Но размышлять я была не в силах. Поцелуй выбил все мысли из головы. Даже нагой вид меня уже мало смущал.

Когда поцелуй закончился, единственная здравая мысль была: «И это всë? Хочу ещё!» Но резкий ветер привёл меня в чувство и заставил плотнее укрыться в плед, закрывая все стратегические места. Следующей мыслью возникли вопросы об одежде, и я поспешила их задать.

– Но куда делась наша одежда?

– Не знаю, пропала. Надо кстати детей посмотреть, вдруг у них тоже одежда пропала.

– Подожди, – остановила его поток речи я, поднимая руку. – Часы твои пропали, одежда пропала, плед, как понимаю, Марисы на мне. Он не пропал. Может, пропадает то, что не принадлежит этому миру?

У Джона стало испуганным лицо. Первый раз его увидела с таким выражением. Он сказал всего лишь "Дети! Машина!" и оба кинулись вытаскивать их из автомобиля.

Когда мы подбежали к машине, она начала уже просвечивать. Через неё стали видны очертания деревьев и кустов. Одежда на детях ещё оставалась, но вскоре должна скоро тоже пропасть.

Джон подхватил сына с автокресла и, в этот момент, оно рухнуло на землю. Часть машины начала пропадать. Он быстро передал мальчика мне на руки. Поцеловала его в лобик, укутав в свой плед. Кирилл заворочался, но, ощутив тепло, снова провалился в сон.

А вот Светочка проснулась от манипуляций Джона. Она спала на переднем сидении, а времени достать еë аккуратно – не было. Поэтому он открыл дверь водителя и потянул на себя, чтобы взять на руки. Она успела обнять его за шею, но нога Джона опиралась на сиденье, которое резко пропало. Они начали падать. Я вскрикнула от мысли, что малышку раздавит весом взрослого мужчины, да ещё и вдруг наткнётся на какие-то запчасти.

Из-за моего крика проснулся Кирилл. Заворочался и попытался сесть на руках. Обратив на него внимание, посадила его. А когда посмотрела на машину, увидела пустоту. Машина пропала. Полностью. Со всеми вещами из нашего мира. Слава богу, Джон со Светой остались. Он стоял на кулаке одной руки, будто отжимался, второй – поддерживал малышку. Она в испуге крепко обнимала его руками и ногами. Не успела я ничего сообразить, как Света была поднята и укутана в рубаху из мешка Марисы.

– Джон, тебе бы самому что-то одеть, – с улыбкой указала я на его голую задницу.

– Ах, да! Совсем забыл, – хлопнув себя по лбу, сказал он. – Светочка, закрой глазки, дорогая.

– Как это всë… Неожиданно… – промолвила я, отворачиваясь в сторону, но то и дело взгляд возвращался к мужчине.

– Да уж, – не отпуская взгляда от места парковки, сказал Джон. Возможно, мысленно прощался с машиной.

– А мне узе моно откывать газа? – спросила Света.

– Подожди минутку, крошка, – с этими словами начал надевать белую рубаху и штаны из мешка Марисы. На ноги надел мужские тонкие балетки.

Вскоре мы все были одеты по канонам этого мира. Я – в тёплое платье с тонкими балетками. Света – в белую мужскую рубаху из плотной ткани, на которую мы надели пояс от моего платья. Кирилл укутан в пеленку и в тёплый плед.

– Теперь мы, вроде, походим на местных, – нервно сказала я.

– Надеюсь, – ответил Джон.

– А что теперь делать?

– Перекусить и двигаться в путь. Надо найти деревню, а лучше город.

Вскоре мы вышли на лесополосу вдоль дороги. Попадаться людям на глаза было опасно, поэтому из леса мы не выходили. Света сидела на руках у Джона, так как была босая, Кирилл был на моих руках.

Шли мы уже довольно долго. Хоть мы и присаживались на отдых, руки у меня уже «отваливались». Я не привыкла носить долгое время ребёнка. По дороге проехало несколько карет с лошадьми, но останавливать их было страшно. В итоге победили голод, усталость и волнение о лесной ночёвке.

– Вара, пойдём к дороге. Иди немного подальше от дороги, и прикрой Кира мешком, чтобы со стороны извозчик не заметил его. Пусть думает, что это большая сумка, – сказал Джон.

– Страшно, – с волнением в голосе сказала я. – А если он нападёт?

– Вырубим, – спокойно ответил он. Подошёл к нам, поцеловал Кира в лобик и добавил, – Ну что, крепыш, справимся?

– Агу, – ответил ему малыш с широкой улыбкой.

– А я и не сомневался, – улыбнулся в ответ Джон. И повернулся к девочке: – Света, как только рядом с нами кто-то остановится – молчишь и ничего не говоришь. Договорились?

– Хоёсё, – важно согласилась она.

Мы вышли на дорогу, а у меня поджилки тряслись. Хотелось спрятаться обратно – в лес. Но я понимала, что необходимо выбираться в люди. Надо понять, как с ними взаимодействовать.

Вскоре вдалеке показалась старая карета. Извозчиком был сгорбленный старичок с длинной бородой. Джон выставил руку, давая понять, что просит об остановке. Когда карета остановилась, он сказал фразу приветствия, произнесённую ранее Федотом:

– Пусть солнце освещает вам путь дорогу!

– И звёзды показывают направление, – медленно проговорил старичок. Я стала повторять эти фразы в уме, чтобы не забыть их. А старик продолжил: – Что же вы с женой да ребёнком так далеко от поселения? Али городские?

Фух, хоть выяснили, что города в этом мире существуют.

– Мы поехали в город, да на карету напали разбойники. Они нас обокрали, а нам пришлось идти пешком долгое время. Сможете нас подвезти?

– Главное, жизнь оставили. Садитесь. В город поеду завтра, а вы заночуете у меня в доме.

Долго нас просить не пришлось. Джон быстро открыл дверь и, прикрывая меня, пропустил в карету. Посадил рядом Светочку, а сам сел рядом с извозчиком.

Разговора мужчин из-за топота копыт лошадей и шума колёс слышно не было. Это было и нам «на руку». Ведь Кирилла тоже слышно не было. Всю дорогу я рассказывала детям сказки. Они оказались отличными маленькими слушателями, а у меня с фантазией никогда проблем не возникало.

По пути я накормила и напоила детей оставшейся едой, но одно не учла – высадить в туалет малыша было негде. Поэтому Кирилл написал на пелёнку и моё платье. Пелёнку я заменила, аккуратно укутав его ножки. А вот платье заменить возможности не было. Надеюсь, старичок не заметит, иначе придётся перенести вину на Свету.

Ближе к вечеру мы добрались до небольшого поселения. Хотя насколько оно небольшое судить не могла, так как к каждому дому прилагалась территория для огорода и бани. А территория – не маленькая.

Старик жил в стареньком двухэтажном доме. Когда мы заехали во двор, дети уже крепко спали: Кир на руках, а голова Светы лежала на моих коленках. Заглянув в карету, Джон её прикрыл со словами:

– Дядюшка Мавродий, жена моя с дочкой спит. Скажите, куда уложить и я аккуратно их перенесу.

– Ах, умотались бедняжки. За огородом есть летний домик. Пойдём, покажу.

Они ушли, а я надеялась, что сегодня с дядюшкой Мавродием больше не встречусь. Не хотела бы я снова бежать. Тем более машины у нас теперь нет, а на двоих ногах от монстров не убежишь.

Через минут пятнадцать Джон забрал у меня Свету, а потом вернулся за мной. Аккуратно поднял меня на руки. Кирилл также был у меня на руках, а прикрыла я его пледом и мешком Марисы.

Сердце бешено стучало, а успокоилось только тогда, когда мы очутились в летнем домике. Одни.

– Я пойду, попрошу у него еды, а ты пока осмотрись, – сказал Джон. И ушёл.

Света спала безмятежно на кровати. Кирилла уложила рядом. Сама села на пол. Сил встать, и куда-то идти, не было. Я устала больше морально, чем физически. Телом отдохнуть я успела в карете, а мои эмоции расшатаны и хочется выплакать всё накопившееся. Но я сдержалась.

Отвлекла меня открывшаяся дверь. Я резко встала, закрывая собой кровать. Но спокойно выдохнула, когда увидела Джона с большим подносом еды, женское длинное платье и его широкую улыбку. Значит можно немного расслабиться.