Шушка кивнула головой.

– Лоток в холодильнике – пластмассовая миска для овощей и фруктов. Так?

Шушка опять кивнула.

– Всё!..

И Нюшка снова залилась смехом, да так громко, что разбудила хозяйку.

Шушка замолчала. Она никак не хотела верить в существование другой логики, кроме своей. Но жизнь на даче с каждым днем преподносила ей всё новые и новые сюрпризы.

Нахохотавшись вдоволь, Нюшка сказала:

– Шуш, не переживай, мне кресло не нужно. Забирай.

Собачка ожила.

– Вот только скажи, что мне нужно отобрать у хозяйки, чтобы не превратиться в свинячью старуху?

И тут Шушка ожила окончательно. Она вновь вскочила на все лапы и завиляла хвостиком:

– Чуть не забыла! А всё ты… Ты меня сбила с толку своим креслом.

Нюшка чуть не поперхнулась от услышанной наглости:

– Да я…

Но Шушка ее не услышала. Она в своих мыслях была уже очень далеко от кресла.

– Посмотри на хозяйку внимательно, – скомандовала она Нюшке, пытаясь схватить ее за голову и повернуть в сторону сада.

Нюшка ловко увернулась, помня прежнюю «помощь» подруги.

– Что видишь? – спросила Шушка. – Кроме кресла и хозяйки?

Нюша задумалась.

– Вижу деревья и траву.

– На хозяйку. На хозяйку внимательно смотри, – направляла ее размышления собачка.

– А! Тряпку! – увидела Нюша.

– Ну, для тебя, может, и тряпка… – кривлялась Шушка. – А для нее и меня – пашмина.

Нюшка ухмыльнулась. Она смотрела на подругу и думала о том, что многое в жизни может измениться, но ее Шушка не изменится никогда. И как это здорово!

– Нюша, перестань улыбаться. Это серьезная проблема. Можно сказать, проблема века.

– Пашмина? – шутила хрюшка.

– Старость, дорогая моя. Старость. А я помогу тебе ее избежать. Ведь она не за горами, что скрывать, пожили уже… – и Шушка театрально наклонила голову. Так она всегда делает, когда собирается умирать.

– Нет. Нет. Только не это, – взмолилась Нюша.

– Я ведь не о себе пекусь, дорогая. Мы, пудели, ты знаешь, всю жизнь щенки.

Она говорила таким обаятельным и трогательным голоском, что самой Нюшке захотелось поплакать над скорой своей кончиной.

– Так что пашмина? Ее что, надо скушать? – не выдержала Нюшка.

– Это слишком простой путь… – ответила Шушка.

Она философски посмотрела на небо.

– Это слишком простой путь, – повторила она.

– Шушка! – крикнула ей в ухо хрюшка. – Что пашмина? Перестань меня волновать, – Нюшка встала во весь рост. – Или ты немедленно говоришь, или я…

– Ладно. Ладно. Не нервничай. Скажу. А то съешь, – спокойно, со всем своим достоинством ответила Шушка. – Вот видишь, уже возбуждаешься… А, это всё от солнца…

– Шу-ша… – хрюкала Нюша, медленно подкрадываясь к подруге.

Собачка попятилась.

– Вот ведь какая ленивая свинья досталась мне в подруги. Даже посмотреть внимательно не может, – причитала Шушка, продолжая пятиться.

– Хозяйка закрывается пашминой, а не ест ее. А!..

В этот момент Нюшка прижала ее своим толстеньким пузиком к стене домика.

– Не ест! Не ест! Не ест! – визжала Шушка.

– Правильный ответ! – громко сказала Нюшка и выпустила подругу на свободу, добавив: – Я не глухая.

Шушка, облизывая свои помятые бока, быстро оказалась позади подруги. Она, не раздумывая, ущипнула Нюшку за хвостик и бросилась наутек. Хрюшка, нисколько не удивившись поступку подруги, медленно и чинно вернулась на ступеньку. Шушка же носилась по двору, как потерпевшая, сшибая от радости всё, что попадалось на пути: цветы, лейку, шлепки с бантиком, бережно спрятанные хозяйкой под чудесное кресло, и фонарь. Да-да. Маленький фонарь на солнечных батарейках, вставленный каким-то чудаком в центр клумбы с петуньями. Той самой, по которой вчера танком прошлась Нюша, оставив на память хозяевам дорожку из помятых цветочков. Было видно, что кто-то пытался ее реанимировать, но все попытки оказались тщетными…. И вот фонарь! Бац!

– Ни дать ни взять – щенок! – любя вздохнула Нюша и закрыла глазки.

Сон – самое хорошее лекарство от стресса. Особенно на свежем воздухе и после завтрака…

– Караул… Задыхаюсь… Умираю…

Воздух пронзил Шушкин бешеный крик.

Нюша похрапывала. Казалось ничто – ни Шушины вопли, ни приближающаяся семимильными шагами старость – не в силах было разбудить ее.

– Всё!… Умерла! – крикнула Шушка и затихла.

Нюша продолжала храпеть. В саду пели птички. В воздухе носились цветочные, фруктовые и овощные ароматы. Бабочка сидела на Нюшкиной лапке. Хрюшка мирно похрапывала на теплых деревянных ступеньках, а у бабочки от этого храпа подрагивали крылышки. Ветерок нежно ласкал пятачок, и…

– Ой! Как же это? Где же это?.. – Нюшка вскочила на лапки. – Ой! Как она? Где она?..

И Нюшка спросонья побежала по лестнице вниз. Она старалась бежать быстро, но лапки ее не слушались. Они смешно подпрыгивали и запутывались друг о друга.

– Шушка, девочка моя, отзовись! Я всё прощу. Только вернись!

Нюша, устав спотыкаться, развернулась и стала спускаться вперед спиной. Ступенек она не видела, оттого боялась. Это выглядело очень смешно! Наконец она почувствовала под ногами твердую землю и осмелела.

– Шуша! Если немедленно не отзовешься… Съем!

Нюша сказала это таким грозным голосом, что сама испугалась.

– Лучше съешь меня… Хоть какая-то польза от моей никчемной жизни… – слабый стон Шушки вселил в Нюшу надежду.

Нюшка выпрямилась.

– Когда ты умираешь, Шушка, ты говоришь такие умные вещи…

Нюша стала принюхиваться и прислушиваться; всё вокруг двигалось, свистело, шумело, летало и шелестело. Нюша сосредоточилась; стон умирающей собачки доносился из сада. Хрюшка, как служебный пёс, пошла по следу.

– Держись! Я уже бегу!

И бежала! Да так быстро бежала, как только могла.

– А я и держусь… – заскулила совсем рядом подруга.

Нюша резко остановилась. Перед ее носом шевелился говорящий комок-колобок. Он представлял собой скомканный из прозрачной материи шар

Нюша подошла поближе. Она осторожно толкнула его ногой.

– Колобок! Колобок! Я тебя съем!

– Нюша! Да хоть подавись! Только спаси…

Нюша стала хаотично бегать вокруг колобка и причитать:

– Как ты туда попала, Шуш? Как ты смогла так круто завернуться внутрь?

– После… После… – голос собачки становился всё слабее и слабее. – После научу… Спасите…

Нюшку охватила паника. Как быть? Что делать? И, чтобы принять хоть какое-то решение, она для начала просто остановилась.

И тут решение пришло само собой.

– Надо найти конец! – радостно закричала она и стала толкать колобок пятачком.

– Какой конец? – послышалось из живота колобка.

– Шуша, не говори. Береги силы.

Нюша слышала эти слова по телевизору – любимой игрушке хозяина.

Главные герои произносили их именно в тех случаях, когда в сюжетной линии автора назревал драматический, кульминационный момент… Момент истины, так сказать!

И момент не заставил себя долго ждать. Нюша схватила конец прозрачной воздушной ткани и что было силы рванула на себя. Шуша-колобок по инерции покатилась от нее. Нюша дернула еще и еще… Она дергала край ткани до тех пор, пока из него не выкатилась Шушка. Освобождаясь из плена этой злосчастной пашмины, Шушка не заметила, как ее край зацепился за сучок колючего шиповника. На их беду, именно в тот самый момент с рыбалки возвращался радостный и довольный хозяин. На его плече красовалась удочка, а в металлическом ведре плескались караси. Он напевал старую душевную песенку про капитана, который «много раз бороздил океан», улыбался солнышку, отпуску и не смотрел под ноги. И напрасно! Всегда надо смотреть под ноги, особенно если в твоем доме живут два чересчур подвижных питомца.

Но… Случилось то, что случилось!

Один конец пашмины дергала Нюшка. Второй край сам крепко держался за колючку шиповника. У хозяина не было другого выбора, как споткнуться и упасть…

Со словами «Какого чёрта!» он, грохоча металлическим ведром, рухнул на тот самый бедный газон, окончательно похоронив под своим могучим телом саму мысль о его воскрешении.