Или в лапы…

На том и порешили наши приятели, вернее, приятельницы, проснувшись поздним, теплым, летним, ароматным утром на своих привычных, мягких и чистеньких местечках.

Шушечка, как ни в чём не бывало, потягивалась на накрахмаленной подушке хозяина. Он с рассветом ушел на рыбалку, бережно прикрыв ее своим одеялом.

Нюшечка, почесывая свой розовый животик, проснулась в корзинке у кровати хозяйки. Бархатная подушечка, на которой она всегда спала, была куплена хозяйкой на какой-то выставке прикладного искусства. Она была сделана руками, а оттого и стоила «как чугунный мост». Так любил говорить хозяин, когда встречал в доме новые вещи и узнавал их реальную стоимость. Нюшке всегда хотелось узнать, сколько же стоил этот «чугунный мост». Много денег или мало? И почему хозяин при этих словах всегда начинал нервничать? Наверное, ему было жалко, что хозяйка мало тратила. Или наоборот?

Подушечка была настолько мягкой и воздушной, что спать и, особенно, ворочаться на ней было сплошным удовольствием.

Проснувшись в своих кроватках, сорванцы весело, со смехом вспоминали вчерашний, с трудом прожитый день. Они вспомнили все: и Шушину аллергию, и Нюшин голод, и желтые цветы, и летающих жужжащих монстров. Они помнили всё, кроме одного. Как они попали в домик?

А всё оказалось очень просто! Их так измотала «суровая», деревенская действительность, что сил на возвращение домой попросту не хватило. Маленьких «дачниц» свалил сон, и прямо на том самом месте, где их настиг прохладный, переполненный свежим воздухом и безумными впечатлениями вечер. Именно таких, спящих и чрезмерно трогательных, их нашла хозяйка. Они сладко сопели, прижавшись друг к дружке, дабы не замерзнуть. Нюшка почему-то была совсем голой, а у Шушки на голове красовалась огромная шишка. Собачка во сне дергала лапками и жалостно поскуливала. Нюшка икала и похрюкивала: не то от голода, не то от холода. Зрелище было удручающим. Сироты, ни дать ни взять…

Хозяева, найдя их под кустом смородины, прослезились… Ну, или почти прослезились. Хозяйка, женщина с тонкой душевной организацией, ревела как белуга, а по щеке хозяина стекала скупая мужская слеза…

Конечно, я немного преувеличила, самую малость. Всё правда до того места, как хозяева стали рыдать. Они просто были рады, что нашли их. Они нежно, осторожно взяли их на руки и отнесли в домик.

Питомцы спали крепко, а оттого и не помнили этого.

– Это дачный лунатизм, – умничала Шушка, потягиваясь на подушке.

– Не начинай… – из-под кровати раздался вялый голосок еще не проснувшейся Нюши. – Только не сейчас. На голодный желудок я не могу тебя воспринимать.

– Пожалуй, ты права, – сказала собачка и подбежала к краю кровати.

– Какой сегодня день? – осторожно спросила хрюшка.

– Зачем тебе? – и Шушка смешно свесила голову под кровать.

– Запомню на всю жизнь, – таинственно ответила Нюшка. – Первый раз слышу, что ты не против еды. Тем более моей!

Нюшка дернула Шушку за ухо, и та свалилась к ней на подушечку.

Устроив небольшую чехарду, игру с подушкой, они весело резвились и смеялись, забыв о вчерашних бедах.

Утром жизнь всегда кажется веселее и праздничнее. Вот и этим утром дача уже не казалась сорванцам такой мрачной и некомфортной, какой виделась накануне. На улице пели птички, а в мисочках, бережно и аккуратно поставленных у стены хозяевами, вкусно пахло любимым завтраком.

На самом деле всё равно, где жить; главное – чтобы тебя любили!

– Эх! Красота!

Нюшка выползла на веранду. Завтрак был настолько вкусным и питательным, долгожданным и своевременным, что пришлось немного переесть. Бегать Нюшка уже не могла, а спать, как понимаете, не хотела. Свежий ветерок взывал к ее романтическому настроению. Сидя на ступеньке, она подставляла свою мордочку под ласковые утренние лучики летнего солнышка. Ее глазки щурились, лапка бережно поддерживала толстенький животик. Блаженная нега разливалась по всему ее смешному розовому тельцу.

Кто знает, как долго бы она наслаждалась дачным отдыхом, если бы не ее заботливая подруга…

– Ты сошла с ума! – завизжала Шушка, как потерпевшая.

С этим воплем Шушка возникла на веранде, волоча за собой солнцезащитные очки. И не успела Нюша опомниться, как они оказались на ее голове и животике.

– Ты должна беречь свои глаза от солнечных лучей, – говорила собачка, поправляя очки на Нюшкиной мордочке. – А иначе ты превратишься в старуху.

– Старуху? Настоящую старуху? Каким это образом? – Нюшка была обездвижена завтраком и наглой прытью подружки.

– В свиную старуху, разумеется, – исправилась Шушка. – Ты этого хочешь? Да?

Так испортить сладкое утро своей заботой могла только Шушка.

Но сегодня у Нюшки вовсе не было желания спорить с ней, и она сдалась без боя:

– Нет. Конечно нет! Не хочу.

– И вообще, тебе нельзя много и долго находиться на солнце. У тебя нет волос. Ты лысая везде, как хозяйка.

Подумав немного и внимательно рассмотрев Нюшку, Шушка добавила:

– Даже на голове. Поразительно!

– Тоже мне, новость!

Нюша, как ни в чём ни бывало, продолжала загорать. Не назло своей сердобольной подруге, а от наслаждения.

Тогда Шушка резко повернула голову подружки на 180 градусов:

– Смотри и запоминай!

Еле сдерживаясь от боли в шее, Нюшка пыталась разглядеть в глубине сада хозяйку, мирно спящую в красивом раскладном кресле, пикантно прикрытую полупрозрачной шелковой пашминой.

– Ты хочешь сказать, что я должна спать не на ступеньках веранды, а в том чудесном кресле, потому что лысая, как хозяйка? – спросила хрюшка.

– Это я должна спать в том чудесном кресле, потому что сплю с хозяином на одной подушке.

Кресло было действительно чудесным, как в модном журнале: полосатым, мягким, с миниатюрным столиком под коктейли. Шушка уже давно положила на него свой глаз. А Нюшка со своими желаниями в ее планы не входила.

– Не вижу никакой связи между подушкой хозяина и креслом хозяйки, – ехидно заметила Нюша, плавно перекатившись на другой бочок.

– Связь есть! И еще какая! Просто огромная! – нервничала Шушка. Она явно беспокоилась, так как не могла быстро придумать, по какой такой причине она должна спать на том чудесном кресле.

Нюша продолжала нежиться под мягкими лучами утреннего солнышка. Она с удовольствием наблюдала за душевными мучениями Шушки. Нет! Она не желала ей зла и спать в кресле вовсе не собиралась. Куда приятнее валяться на травке в центре газона. Просто ей было интересно наблюдать за тем, как маленькая воображуля выкрутится в очередной раз из запутанной ею же ситуации.

Шушка бегала вокруг своей подруги. Ее хвостик хитро дрожал, лапки смешно поднимались. Она то и дело пыталась наскочить на Нюшку.

– Уйди, – лениво сказала Нюшка. – Ты мне солнце загораживаешь.

– Я поняла, поняла, какая связь! – заорала от радости Шушка. – Мебель…

Разомлевшая от солнца хрюшка медленно подняла голову и внимательно посмотрела на подругу. Солнцезащитные очки смешно висели на одном ухе, наполовину прикрывая ее животик.

– Еще раз, – попросила она. – Повтори…

– Мебель.

И довольная своей исключительной логикой собачка подскочила к поросенку и лизнула его в нос.

– Вот только без этого… – Недовольно сказала Нюша, вытирая пятачок лапкой. – А про мебель поподробнее.

Она перекатилась на животик, небрежно сбросив головой надоевшие очки. Подперла лапкой подбородок и приготовилась слушать.

– Не иронизируй, Шушечка! Сама посуди…

Собачка села перед Нюшкой.

– Подушка хозяина лежит на кровати. Так? – внезапно спросила она подругу.

– Не спорю.

– Кровать – мебель? – продолжала Шушка.

– Ага.

– Кресло – мебель? – не унималась Шушка.

– А то.

– Всё! – заключила она.

Нюшка расхохоталась:

– Судя по твоей логике, я должна спать в лотке для овощей! – Нюшка расхохоталась еще громче и добавила: – В холодильнике. Посуди сама: подушка моя лежит в корзине. Корзина – плетеная миска для овощей и фруктов. Так?