— И апельсинов принести. — Взяла инициативу Аня, положив пакет с апельсинами на тумбочку.

— Спасибо. — Поблагодарил больной, доставая один. — Только как их тут кушать, чтобы не запачкать.

— Не знаю. — Пожала плечами Аня. — Формальность соблюли, а дальше сам уже.

— Какую формальность?

— Так всем же больным, родственники и друзья приносят апельсины. Не знал?

— Апельсины мне принесли только вы. — Усмехнулся Паша, очища свой.

— Значит, где-то я ошиблась. — Беря апельсин, Аня также принялась его чистить.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросила Оля, не желая оставаться в стороне.

— Нормально. Через два дня должны выписать. — Наслаждаясь кислым фруктом, сморщил лицо парень.

— Слава богу. — Облегчённо выдохнула Оля.

— Волновалась за меня?

— Не то чтобы… — Закручивая локон своих седых волос, отвела она взгляд.

— Очень сильно! — Тут же подхватила Аня. — Сидела дома все эти дни, только о тебе и думая! Нафантазировала себе, что ты теперь из-за неё инвалидом станешь! Сокрушалась, мол, "я не предупредила его о таджике и вот он из-за неё и встрял туда"! — Свою пламенную речь девушка сопровождала активной жестикуляцией.

— Всё не так! — Толкнув подругу локтем вбок, прямо как Дета, виновато смотрела Оля на больного. — В общем, прости. Я забыла рассказать тебе о местной банде, и-и-и, поэтому ты здесь, из-за меня… — Ещё чуть-чуть и, наверное, даже заплакала бы.

— Я не виню тебя ни в чём. Это моя ошибка. Надо было бежать быстрее. — Неприятно было видеть ему слёзы на её лице. Из-за кажущегося старческого вида она была похожа на плачущую бабушку.

— У них в той заброшке был общаг. — Пояснила Аня. — Они там часто собирались и делали всякое. — Брызнув апельсином, вытерла губы. — Жалко только, что не мы первые там нашли их заначку, куда они всё скидывали. Да мы и не знали, собсна.

— А тех парней, что там похоронены, вам не жалко? — Подловил их Паша.

— Их тоже. Просто среди них сплошь уроды и крысы. — Скривила своё недовольное лицо Аня.

— До вас они тоже домогались?

— Было пару раз. — Только и ответила Аня.

— Неважно. — Вновь заговорила Оля. — Теперь там хоть поспокойнее чуток станет. Ты лечись, мы ещё заглянем завтра.

— Ты иди, а я тут ещё минуту посижу. Хочу кое-что спросить. — Заинтриговала Аня.

— Ладно, я сейчас вернусь. — Вышла Оля, оставляя свою подругу наедине с парнем.

— И что ты хотела спросить?

— Ну-у-у-у-у, м-м-м-м. — Поёрзав на стуле, экстремально близко нагнулась Аня. — А вы с Платоном давно знакомы?

"Етить-коротить! Чёрт, ты рогатый! Когда успел только?" — На мысленный вопрос, в ответ прозвучало что-то вроде смеха.

— Уже полтора месяца как. — Честно ответил Паша, думая, стоит ли им позволить сблизиться.

— Ага. — Покусывая ноготь, задумалась она. — И-и-и как он? В смысле, человек какой? Та блин! Ну ты понял.

— Грудь свою спрячь от него подальше. Высосет досуха. — Решил также подколоть своего наставника ученик.

— А у него уже была или есть девушка? — Скрестив руки под грудью, так чтобы она стала чуть выше, спросила девушка.

— Насколько я знаю, нет. У него нет времени. Он работает на нескольких работах и маленькую сестру содержит. Даша, которая.

— Я поняла. — Вздохнула Аня. — Можешь дать его номер, пожалуйста.

— Бери. — Продиктовал номер.

— Спасибо. — Быстро чмокнув парня в лоб, ушла вслед за подругой Аня.

Паша так и остался в том же положении сидеть. От осознания что его. ЕГО! Поцеловала ДЕВУШКА! Живая девушка! Было очень приятно и необычно. Такого потока тёплых чувств он не испытывал почти никогда.

— Кажись, у меня новая пассия появилась. — Раздался голос с другой стороны.

Сидящий на стуле Пепел закуривал толстую сигару, материализованную им самим.

— Здесь нельзя курить. — Предупредил Паша.

— А ты заставь. — Демонстративно выдохнул он дым.

— Не выспался что ли?

— Как бы не привязаться думаю. — Сегодня он был явно не в настроении.

Сопоставив в голове все догадки, Паша пришёл к вполне логичному (как ему казалось), умозаключению.

— Тяжёлое прошлое? — Спросил напрямую своего наставника.

— Зря ты им деньги показал. — Резко и грубо соскочил тот с темы. — Можешь теперь да и не думать, что вы друзья.

— Да прямо-таки. Не так уж всё и серьёзно. Думаешь, если я им нужен только из-за денег, то они бы не стали навещать меня, будь иначе?

— Возможно. Но теперь ты об этом не узнаешь.

— Вот и проверю сам, какие они есть.

— Не доверяй им всё. Послушай умных людей.

— Пускай этот умный человек не строит из себя царя вселенной. Умнее это его не делает. — Также грубо ответил Паша, которому не нравилось, что ему вновь стали указывать, что делать.

— А сам при этом из себя этого царя строишь. — Выкинув сигару, которая распалась прямо в воздухе, строго посмотрел на своего ученика. — Деточка, сколько живу я, и сколько живёшь ты. Думаешь за четыреста лет, я ничего не знаю.

— Может, ты просто четыреста лет дрочил своему боссу?

Пролетевшая перед лицом охамевшего пацана табуретка, мигом объяснила, что лучше эту тему не задевать.

— Заткнись! — Подойдя вплотную, чуть не тыкнул он в рожу своему псевдохозяину. — Ещё раз скажешь что-то подобное, убью. Даже не посмотрю ни на тебя, ни на Дету.

— Да ладно. — Больше удивился, нежели испугался Паша. — Оказывается, наш супер-пупер ах*енный дух боится ответных оскорблений.

— Языка своего побойся!

— А ты своего. — Строго и серьёзно посмотрел на него Паша. — Я могу приказать и ты мигом станешь шёлковым.

— Да, можешь, давай! Прикажи мне через свою сучку кастрировать самого себя! Давай! Ты же хочешь этого! Весь месяц об этом мечтал. Ещё когда я появился! Или руку в жопу засунуть! Давай, не стесняйся. я всё это сделаю, ты только прикажи! — Почти что срываясь на крик, карикатурно жестикулировал Пепел.

— Ты чего? — Испугался уже Паша.

— А ничего! Чего тебе меня слушать"! Ты тут у нас бл*ть царь вселенной! У тебя и х*й больше и мозг длиннее! Нах*я тебе мнение какой-то черни? Подумаешь, раб взбунтовался. Потяну за цепь и мигом шёлковый станет. Так вы, все суки думаете, когда силу получаете. Чего ещё ожидать.

— Успокойся. — Поднял руки Паша. — Не собираюсь я тебе приказывать ничего. Чё ты так?

— На мозоль наступил. Самую болючую. Не сдержался. — Уперевшись в стену, горько вздохнул он. — Я и до тебя был несвободен. А ты лишний раз это напомнил.

— Прости. — Замялся уже сам Паша. — Я не хотел, правда.

— Я просто думал, что ты из этих… А-а-а-а-ах. Придётся объяснять. — Выпрямившись, стал объяснять: — Я-то думал ты из этих, кто получив силу, возомнит себя богом. Я видел, как ты издевался над Детройей. Не скажу, что ты неправильно с ней поступил. Я с ней говорил, и буду честен, я бы сам сделал что-то подобное.

— Ну хоть в чём-то мы сходимся. — Невесело улыбнулся Паша.

— Я думал, что ты так и будешь над ней измываться. Что будешь втаптывать в грязь её по самую шею. Однако, ты её всё-таки простил. Я вижу по твоим глазам. Я сам ненавижу таких людей, которые думают, что раз пипирка выросла, могут еб*ать всех без разбора. И неважно в чём эта сила, в теле, душе или деньгах… Я… Я ведь и сам когда-то таким был…

— Расскажешь?

— Может, как-нибудь потом. Недавно, вон, вспомнил об этом. Вот и злой такой стал. Не серчай, просто не затрагивай эту тему, ладно?

— Обещаю. — Поклялся Паша, подняв руку.

— Надеюсь, что ты и правда, хороший парень. — Встав перед Пашей, он хотел уйти в изнанку обратно, но подзадержался. — Дам тебе совет. Пригодиться в жизни. Чтобы в твоей жизни не происходило. Как бы тебя ни роняли, предавали, избивали или даже насиловали во все щели, помни — никогда не сдавайся. Даже если тебе сломали руки и ноги, поставили раком и долбят, куда можно и не можно, не подавай вида, что тебе это не нравится. Враги всегда хотят видеть твою слабость и ничтожность. Насри им в хоть в этом, сражайся до последнего.