— На Выборгской. — Нехотя ответил я, не став уточнять адрес.

— Еба. Чё так далеко-то?

— Как есть.

— Ладно. — Он ещё раз сплюнул. — Слы, есть мелочь какая, а? На сиги не хватает.

— Нет. — Паша попытался уйти, но его остановила рука Влада упавшее ему на плечо, а Юра и Макар встали вокруг, отрезая пути к отступлению.

— П*здишь как дышишь.

— Нету у меня денег.

— А если найду? — Огрызнулся гопник. — За п*здёшь в рот возьмёшь?

Паша понимая, что просто так они от него не отстанут, резко ударил локтем в живот Влада и толкнув рукой остальных двух резко вбежал за угол дома во двор. Дружки Влада не понимали, что делать, бежать за этим уродом, или ждать пахана.

— Чё стоите идиоты?! За ним, быстро! — Крикнул пахан, держась за живот.

Убежав за угол дома, Паша огляделся, пытаясь найти место, где можно спрятаться. Но двор был просторным и хорошо просвечивающимся. Убежать далеко он не смог бы, так как на физ-ре он был одним из самых последних по скорости и выносливости. Потому он принял единственное верное, по его мнению, решение, спрятаться под машину стоящей на парковке.

Когда он услышал шаги приближающихся гопников, он замер и даже не дышал.

— Его тут нет! — Сказал Юра, проходя аккурат мимо машины, под которой лежал Паша.

— Ищите! Он не мог далеко уйти. Наверняка он за этим домом. — Сказал Влад и они пошли искать этого урода. Дождавшись, пока они уйдут достаточно далеко, Паша выполз из-под машины и побежал в обратную сторону, придётся теперь обходить район. Рубашка вся насквозь пропылилась. Попытался оттереть, но серо-коричневое пятно так и осталось. Пришлось перевесить рюкзак на живот. Да и он был не особо чист. Пришлось в итоге снять поглаженную грязную рубашку и запихнуть её в рюкзак.

Бабушка его точно за это убьёт.

Район пришлось обходить аж целый час по широкой дуге. Он боялся снова встретить этих уродов, что почти каждый день караулят его за углами домов. Наверняка выслеживают заранее и ждут момента, чтобы отобрать все его деньги на проезд.

И этот день не стал исключением.

Уже подходя к остановке, прямо из магазина напротив него вышли его старые недруги. Те заметили его сразу же и побежали, ничего не говоря. Паша пытался убежать, но не смог. Они были быстрее. Удар в подколенную ямку и он целует каменную плитку всем лицом. Затем пошло избиение и все, что он мог, лишь как можно крепче сжимать рюкзак, в котором были самые важные вещи.

— Чё, урод. Думал убежать от нас не поделившись? — Влад порылся в его карманах и выудил оттуда сотку на проезд. — Всё. Свободен. — Ещё раз пнув его по рёбрам, он развернулся и пошёл со своими дружками в другую сторону. — Уродец.

Паша, вытирая разбитые губы и слёзы, медленно поднялся, держась за болящие рёбра. Ну вот. Теперь и на проезд у него нет денег, а идти долго. Но делать нечего, придётся топать пешком, стараясь не обращать внимания на оглядывающихся на его внешний вид людей.

Домой он пришёл поздно. Солнце уже садилось, а ноги болели как от побоев, так и от усталости. Нащупав в кармане ключи, он приложил таблетку к электронному замку и вошёл в засраный, облезлый подъезд. Подошёл к лифту и нажал на кнопку, но ничего не произошло. Видимо, опять свет вырубило. Придётся топать пешком. На седьмой этаж!

Полностью обессиленный, уставший, злой и обиженный, он всё-таки добрался до своей квартиры. Открывая дверь, всё о чём он мог мечтать, лишь бы поскорее снять с себя всю одежду, помыться и завалиться беспробудным сном на свою кровать.

— Я дома. — Сказал он, предупреждая бабушку.

— Паш, не раздевайся, выкини мусор. — Бабушка вышла из своей комнаты и вошла в коридор. — Почему так позд… — Только сейчас она заметила общее состояние своего внука. — Божечки, что произошло?! — С жаром воскликнула она.

— Упал в лужу вниз лицом. — Ответил Паша, не собираясь ябедничать. — Сейчас пойду.

— Да постой! Раздевайся. Потом вынесешь.

— Не, лучше щас, пока одет. — Он скинул рюкзак, взял мешок с мусором, стоящий у двери и пошёл к мусорке.

— Не везёт. Как же мне не везёт-то. — Подумал он, вслух спускаясь с лестницы.

Уже была ночь. Фонари, к сожалению, не освещали место, где были мусорные контейнеры, в результате чего пришлось снова идти медленно и осторожно. Вдруг тут ещё одна группа гопников встретится. Но на счастье, никого здесь не было.

Закинув пакет в контейнер, он уже собирался возвращаться, когда его внимание привлёк писк, доносящийся из одной коробки. Любопытство взяло вверх, и он открыл её. Внутри оказался щенок. Грязный, наполовину лысый в тех местах, где шерсть, вероятнее всего, сгорела, со слезящимися глазами и стоящей в неестественном положении лапки. Он посмотрел на Пашу со страхом, сжавшись в комок.

— Привет, братец. — Поздоровался он, протягивая руку в коробку. — Кто ж тебя так невзлюбил-то? Тоже несчастный случай?

Но щенок отверг его жест помощи и со страху помчался из коробки вдоль дороги, похрамывая подбитой ножкой.

— Ну и куда ты? — Крикнул вслед ему Паша.

В этот момент на дорогу свернула какая-то иномарка. В темноте разглядеть не удалось и помчалась прямо на щенка, который будто бы её не замечал, продолжая бежать навстречу.

— Стой! Стой дурак! — Крикнул ему Паша, и сам того не понимая побежал навстречу иномарке.

Не зная, почему, но этот щенок сильно напомнил ему его же. Такого же грязного, зашибленного и запуганного парня, над которым издеваются все кому не лень. Он хотел его спасти, чтобы помимо бабушки и отца, у него был хотя бы этот блохастый крендель.

Он не успевал. Машина была слишком близко, а щенок споткнулся и упал, став жалобно скулить. На автомате схватив щенка в руки и прижав к себе, Паша свернулся калачиком и принял на себя автомобиль. Удар был мощным. Его откинуло метров на десять, заставив спиной совершить несколько болезненных перекатов. Все левые конечности резко заболели и наверняка сломались. Но он это почувствовал слабо, так как на место непродолжительной боли пришло покалывание, будто после того, как сильно отлежал руку, а потом и вовсе он перестал её ощущать, вместе с ногой, ухом и левым глазом. По телу прошлась жгучая волна жара, будто бы его засунули в печь. Единственное, о чём он подумал, перед тем как потерять сознание было:

— Какой же я неудачник…

Где она? Что произошло? Куда забрал её этот демон? Почему она не чувствует своего тела? Она умерла? Неужели… Мама решила пожертвовать дочкой ради своего спасения? Нет! Этого не может быть! Она всегда любила Детрою, даже несмотря на демоническую кровь. Она не могла так поступить! Но то, что с тем демоном она говорила на неизвестном ей языке, явно было специально. Она точно не хотела, чтобы дочь услышала условия договора с Хранителем печатей. То, что это именно он, девочка знала из книг.

По мере всё возрастающих сомнений, догадок и неверий, она всё отчётливее и отчётливее чувствовала какой-то неземной холод. Для неё в чьих жилах текла кровь потомков огненных магов, любой холод воспринимался гораздо острее и чувствительнее, чем для любых других рас. Когда демон взял её и повёл в зеркало, она ощутила чувство, схожее с глубоким провалом в мягкую перину, и достигнув "дна" она потеряла возможность чувствовать своё тело. Она читала о возможностях перемещения в форме духа по "изнанке мира", и даже сама в него выходила. Чтобы попасть в "изнанку" надо выйти душой из тела, используя особую медитативную технику. Если не вернуться в тело вовремя, то душа в конечном счёте полностью отделиться и тело умрёт. Но здесь она не чувствовала привязке к телу. Так неужели она взаправду умерла?

"Дура". — Проклинала она себя, не имея возможности говорить вслух. — "Как наивно было это предполагать. Мы же демоны. Зло течёт в наших жилах. Ты бы и сама так сделала. Дура. Наивная идиотка. Неудачница. Какая же ты неудачница…"