Мой Арсверг, я знаю, что это чувство не достойно вашего доверенного, но я человек из плоти и крови. Сейчас я вижу, как тени сгущаются, я чувствую, как они ждут меня. У меня мало времени. Я отправляю это письмо с Иридом, также, к письму прилагается мой символ веры.

Я не знаю насколько прав, но каким-то образом, они узнали о нашей миссии раньше и были готовы к нашему приходу. Среди нас был и есть предатель, поэтому прошу вас быть осторожнее и не доверять никому.

Сейчас эти земли стали ещё темнее. Теперь я точно знаю, что не переживу рассвет. Отправляю вам письмо и молю Изначального, чтобы вы его получили.

Прошу лишь простить вашего раба за трусость и не проклинать, дабы после смерти я смог попасть в небесный чертог.

Ваш Доверенный. Тимель ан Сварг».

– Выходит, ты погиб. А у нас прибавилось проблем, – в полной тишине произнёс король. Сейчас было слишком много забот о том, что осталось от некогда великой империи. И именно сейчас его покинул самый близкий друг.

Тимель был не просто его доверенным лицом и главным капитаном, но и лучшим другом. Единственным, для кого были не важны титул и привилегии, которыми могла одарить корона. Тот, кто видел за золотым венцом человека, такого же, как и он сам. А теперь этого человека нет, и последний из династии, Луциан Эрвинг теперь остался и в самом деле один. С этими грустными мыслями письмо было тут же отправлено в камин. А головная боль его Величества только усилилась. Слишком много вопросов и слишком много проблем нужно решить.

***

Огненно-рыжие волосы разметались по подушке, на лице застыла гримаса недовольства, а маленький курносый носик поморщился. Солнечный свет заполнял комнату и бил девушке прямо в лицо, тем самым мешая спать. Открыв глаза, она потянулась, отчего одеяло было сброшено с кровати, а сонливость окончательно улетучилась. Поднявшись с постели, она сразу подошла к зеркалу, дабы оценить масштаб катастрофы.

Волосы спутались в один большой колтун, предвещая своей хозяйке весёлое время, отведённое на распутывание. Лицо выглядело помятым и всё ещё хранило след от подушки. Сегодня был её день рождения, день, когда печаль не просто стучала в двери, а скорее била прямо по лицу. Настроение на нуле. Недовольно взглянув в зеркало, девушка тяжело вздохнула и упала на рядом стоящий диван.

– Правильно говорят, что с годами, день рождения становится ещё печальнее, – вздохнула она, уставившись в потолок. Шум телевизора и достаточно громкие комментарии матери всё больше вгоняли девушку в тоску. Ещё один день с родственниками, которых видеть совсем не хотелось.

Наверное, настроение и могло быть иным, если бы обстановка в доме была более благоприятной. После появления на свет этой рыжей девчонки ходило очень много слухов в маленьком городе, а особенно во дворе панельной многоэтажки, где проживали её родители. Обычные, внешне не примечательные люди. Мать- учитель начальных классов, среднего роста и хрупкого телосложения. Кареглазая и светловолосая, большего про неё и не скажешь. Отец же – слесарь на заводе, высок, на лицо весьма смазлив был в молодости, а в данный момент обладатель сияющей лысины и пивного пуза.

История этой любви была банальной хотя была ли та любовь, неясно. Отношения развивались слишком стремительно, и свадьба не заставила себя ждать, но это и не удивительно, ведь невеста была беременна. Девочку решили назвать Леной, но после рождения радость улетучилась практически мгновенно. Счастливый отец, взглянув один раз на дочку, без лишних слов просто ушёл в запой на две недели. Родилась девочка совсем не похожей на родителей: рыжие волосы, зелёные глаза. Обвинения в измене не заставили себя ждать, ведь дочь не похожа на «их породу». Однако конфликт был урегулирован суровым дедом, который предложил выгнать бесполезного зятя. Но, не смотря на видимое примирение, общая неприязнь и напряжённость преследовали девочку всю жизнь. От рождения и до момента своего расцвета как личности, Лена была вполне себе обычным ребёнком. Это потом уже подростковый бунт взял своё, выливаясь в отвратительное, с точки зрения родителей, поведение и неформальный внешний вид.

Неизменные чёрные джинсы, бесформенные футболки, берцы и агрессивный макияж. Особой стадией такого неформализма, стало желание называться не иначе как Аулет, по имени своего персонажа в игре. У девушки было только две страсти: книги и видеоигры, чего родители одобрить ну никак не могли. Попытки воздействовать методом кнута давали ещё более безумный результат в виде побегов из дома.

– Лена! Иди сюда!

Любой другой человек вздрогнул от этого крика, но не она. Ведь в этом доме не принято говорить по-другому. Говоря о своей семья, девушка называла их не иначе как психованными шизофрениками. В этой семье было не принято говорить. Кричать, оскорблять, даже побить, это да, тут это в порядке вещей, но не говорить. Лена и сама не заметила, как начала отвечать тем же, перенимая эту отвратительную манеру.

– Уже иду! – раздражённо крикнула она в ответ и направилась в сторону кухни. Больше всего на свете ей хотелось спать, ну или понежиться в постели лишние полчаса.

– Чего хотела? – тут же добавила она, скрестив руки на груди.

– Ты опять за своё? Ещё не выросла, а уже хамишь, – недовольно проворчала мать, отворачиваясь от плиты.

– Что за дрянь ты варишь? Вся квартира уже пропиталась этим ужасом, будто покойника девять суток не выносили, – немного закашлявшись, сказала девушка, прикрывая нос рукой. Ведь пахло действительно отвратно.

– Ты мне тут ещё поговори. Дурно пахнет ей, ишь ты, королева нашлась. Ну извините ваше величество, не готовят на холопской кухне рябчиков с ананасами, и холодца поедите, чай не помрёте.

«Итак, в семье ничего нового: крики, оскорбления, сарказм. Три святых заповеди, по которым мы живём», – подумала Лена, решив не усугублять конфликт.

– Сами ешьте свой холодец. Ты чего меня звала? – решила перейти к сути девушка, по-прежнему прикрывая нос.

– Это тебе на день рождения от всех нас.

На обеденный стол из кармана заляпанного фартука перекочевала купюра крупного номинала. Крупного конкретно для девушки, и этого она реально не ожидала. На все праздники Лена не получала в лучшем случае ничего, а в остальных – бесполезный хлам. Подобный подарок был для неё невероятным чудом.

– Э-э-э, спасибо большое, – в замешательстве, а всё же поблагодарила мать и, забрав деньги со стола, поспешила уйти с кухни.

«Мда уж, день чудес, не иначе».

***

Девушки шли по центру города, заходя то в один магазин, то в другой. И эта прогулка вопреки ожиданиям Лены не приносила абсолютно никакого удовольствия. Глубоко внутри было какое-то гнетущее ощущение безвыходности и хандры. В этот день её что-то словно съедало изнутри, и это совсем не потому что они прогуливали занятия. На самом деле они делали это очень часто, предпочитая душным кабинетам долгие прогулки. А выучить материал при желании можно и самостоятельно. Весна, хорошая погода, сидеть в четырёх стенах просто преступление.

– Ты серьёзно? То есть тебе подарили деньги, и ты даже не спросила с чего такая щедрость?!

– Ну ты же знаешь мою семью. Я просто решила не акцентировать на этом внимание. Это как со сдачей в магазине, когда видишь, что тебе дали больше, чем должны были, но при этом уходишь и радуешься своей прибыли.

«Может, решили просто порадовать в день рождения хоть раз. Ведь не пять лет как бы», – подумала она, пытаясь сбросить липкие щупальца тревожности.

– Эй, Ленка, ну ты чего?! – из плена мыслей девушку вывел взволнованный голос подруги.

– Всё хорошо. Просто немного задумалась, – поспешила успокоить она её. Хотя «в порядке» явно не была.

Молча гуляя предаваясь своим мыслям, в один момент они пересекли порог очередного магазинчика. Однако это был не бутик или продуктовый, а самая настоящая барахолка, или если говорить культурно, то магазин антиквариата. Будучи во власти своих мыслей, ноги привели Лену именно в Старый район.