Джетт не шевелился, и Генри опять вспомнил про отца. Эта мысль будто выбила из него последние силы, и он опустился на пол. До него только сейчас дошло: посланники убили отца из-за него, из-за того, что он ввязался в этот дурацкий поход. Надо было остаться дома. Надо было сбежать с отцом в лес. Надо было не слушать Тиса. Не ходить на ярмарку. Не бежать за Барсом. А теперь все бессмысленно. Он все испортил. Освальд был прав, он – сплошное разочарование.
Осколок камня ударил Генри по спине, и в следующую секунду он почувствовал под щекой каменную пыль – мягкую, теплую.
А потом его плечо сжала чья-то рука, и все вдруг исчезло. Генри показалось, что кто-то огромный схватил его за ноги, размахнулся и швырнул в темноту.
Глава 6
Облачный дом
Еще до того как открыть глаза, Генри понял, что лежит на чем-то мягком, как мешок с птичьим пухом, и что вокруг очень тепло, и ничего не болит, и никогда еще ему так хорошо не спалось. Цепь на запястьях исчезла, обе руки были в перчатках, а на груди лежал какой-то зверь размером с крупную белку. Почему не нападает? Может, ждет, когда он проснется? Генри напрягся, прикинул, где у зверя должна быть голова. Сначала вслепую ударить в бок, потом…
– Не нужно, – сказал кто-то рядом. – Меренга тебя вылечила, так что будь полюбезнее.
Генри открыл глаза. Животное было то самое, которое Тис тогда, в лесу, назвал кошкой, только белое, а не серое. Кошка лежала поперек его груди, прижмурив прозрачно-зеленые, как у рыси, глаза, и нападать явно не собиралась. Генри посмотрел вверх. Потолок над ним был невиданный – волнистый и светло-алый, как снег под рассветным солнцем. Он лежал на большой деревянной кровати, а Тис сидел рядом на чем-то вроде низкого стула с подлокотниками, обитого тканью от спинки до ножек. Окно было завешено большой красивой тряпкой, из-под нее пробивался свет – мягкий, будто разбавленный. Генри повернул голову в другую сторону – Джетт спал на соседней кровати, рука свешивалась на пол. Серая кошка дремала прямо у него на голове.
Генри с усилием заставил себя сесть, и белая кошка скатилась ему на колени, издав короткий урчащий звук. Генри думал, она тут же сбежит, но кошка легла и потерлась об него лбом. Он толкнул ее коленом, и она свалилась на пол, недовольно мяукнула и ушла, вытянув хвост трубой.
– Что ты так? Ты ей понравился, – сказал Тис.
– Люди и звери – враги, – рассеянно ответил Генри. Он разглядывал стены: розовые, расписанные тонким, как морозный рисунок, узором. – Так мир устроен.
Он приложил ладонь к груди, потом недоверчиво надавил сильнее – кости как будто срослись, ни следа от боли не осталось.
– А сколько…
– Времени прошло не так уж много. Мы встретились после полуночи, сейчас шесть утра. – Тис зевнул так, что Генри подумал, как бы он не вывихнул себе челюсть. – Ты у меня дома. Терпеть не могу гостей, но куда вас деть? Вам срочно нужны были кошки.
Генри посмотрел на свои руки. Правая была в незнакомой перчатке, совсем старой, с глубокими заломами.
– Как вы сняли цепь?
– Ну, я все-таки волшебник. Хотя на самом деле распилил пилой для железа. Попросил у скриплеров, у них есть вещи на все случаи жизни.
Даже воздух в этом доме был какой-то вольный, казалось, будто с каждым вдохом набираешься сил. Генри выпутался из одеяла и поставил ноги на пол.
– Мне пора домой. Я должен… должен точно знать. Про отца, – неловко сказал он.
– Генри, подожди. Ты удивил меня. Мало кто рисковал драться с Освальдом. И еще ты спас человека. Я не ожидал этого от…
– От такого, как я. Понимаю. Спасибо, что поставили флакон на обрыв.
– Что?
– Я выбросил его после нашей встречи, а потом нашел на обрыве, далеко от дома.
– Хм… Пожалуйста, но я его туда не ставил. – Тис подошел и сел на край кровати рядом с ним.
Генри недоверчиво покосился на него, но старик, кажется, нападать не собирался, смотрел внимательно и грустно, будто и сам не мог решить, что сказать.
– Я не прошел испытание. – Генри встал, сделал два шага к двери и опять натолкнулся на Тиса.
– Послушай, Генри. Всякий, кто хоть когда-нибудь читал сказки, знает, что каждое испытание проверяет одно качество героя: сообразительность, стойкость, веру в победу, щедрость, умение прощать и так далее. Но не каждый знает, – а я все-таки волшебник, – что первым всегда идет испытание на храбрость. Ведь если герой сразу окажется трусливым, так о чем с ним говорить? А ты, насколько я видел, вел себя храбро, – значит, прошел испытание.
– Я не нашел подсказку.
– Значит, она нашла тебя. Поверь, ты видел ее, только не понял, что это она и была.
Генри дернул плечом, хотел ответить, что его это уже не волнует, что ему нужно возвращаться домой – вдруг Освальд все же соврал, вдруг отец жив, – но тут Джетт шумно вздохнул, завозился и сел, спихнув с головы кошку.
– Брысь отсюда. Бедная моя голова, – простонал он. Потом отнял руки от висков, удивленно моргнул, приложил их обратно, ощупал голову и постучал себя по лбу. – Да нет, вроде не бедная. А что…
Кошка встала ему на колени и ткнулась носом в лицо. Джетт рассеянно похлопал ее по спине и огляделся.
– А, Генри. Привет. Мы вообще где? А впрочем, плевать. Я считаю, героическую страницу моей жизни пора закрыть, зря я во все это ввязался. О, а что это с моей одежкой?
– Ее постирали, – сказал Тис.
– Серьезно? Спасибо. Красота. – Джетт натянул аккуратно сложенную одежду так торопливо, будто за ним гнались, и Генри тоже начал одеваться, он только сейчас понял, что хотел уйти в одних штанах. Рубашка была прохладная и хрустела. – До свидания, дедуля. Пока, чудик. Я пошел. – Джетт побрел к двери, открыл ее и затопал по коридору.
– Кто это вообще такой? – спросил Тис, глядя ему вслед.
Генри пожал плечами. Он понятия не имел, как люди обычно отвечают на этот вопрос. Тис приподнял брови, и тут откуда-то раздался грохот и вопль не то восхищенный, не то испуганный:
– С ума сойти! Чудик, ты это видел?
Генри бросился в коридор, тот вел к распахнутой двери. Он отодвинул Джетта, выглянул наружу – и у него перехватило дыхание.
Дом висел в воздухе. Под ним были только облака – пухлые, подкрашенные теплым рассветным солнцем. Генри на всякий случай высунул ногу за порог и попробовал наступить – вдруг это все ему кажется? Не казалось. Вокруг не было ничего, кроме воздуха.
– Там вообще земля внизу есть? – слабым голосом спросил Джетт.
– Есть, но довольно далеко, так что не высовывайтесь, – сказал Тис, внезапно возникая у них за спиной, отчего Джетт подскочил и чуть не выпал за дверь.
– Это ж вы тот дед, который на ярмарке появлялся и исчезал. Вы что, реально волшебник? – тихо спросил Джетт, во все глаза глядя на Тиса. – Так это все не трюк, да? И тот светящийся камень в стене. И Худое Пальтишко. И ночной страж. И получается… – Он посмотрел на руки Генри и сглотнул. – Я думал, ты все время в перчатках просто для образа. Ну, вроде как «эй, я тот самый фокусник, у которого трюк с огненными тварями». Я не верю тому, что говорю, но ты что, правда убиваешь людей прикосновением?
– Не знаю. Я не пробовал. Но животных – да.
Джетт потер рот ладонью.
– А как ты тогда к людям прикасаешься?
– Никак.
– До него всегда так медленно доходит или только после удара по голове? – спросил Тис.
Джетт нервно рассмеялся, прислонившись к стене, а потом от какой-то новой мысли лицо у него застыло.
– Так это что, был настоящий Освальд? Злобный бессмертный король из сказки?
– Лучше поздно, чем никогда, – вздохнул Тис.
– И раз на ярмарке это все была не шутка, а Барс и Освальд оба тебя выбрали, получается, только от тебя зависит, что будет с Сердцем волшебства?! – Джетт недоверчиво уставился на Генри. – Ну ты даешь! Да если ты вернешь Сердце, тебя король золотом осыплет!
– Дело не в золоте, – встрял Тис. – А в том, что к людям вернутся дары.
– Что, и у меня дар будет?