Когда подъехали к дому, он припарковался на свое место, даже не спросив, до какого подъезда довести Шуру. Дойдет, не маленькая.

Она вышла и никуда не шла. Сказала «До свидания» и стояла возле его машины. Ждала чего-то.

– Ты в какой подъезд? – не выдержал он.

И тут же оборвал себя мысленно: какая тебе, Дурищев, разница, в какой ей подъезд?

Он снова перешел на «ты», непроизвольно, но спохватился и решил, в неформальной обстановке можно, а если она снова станет возбухать, то он ответит… Еще не решил, что, но что-нибудь да ответит. Но в этот раз Шура не стала возбухать, она молчала и смотрела на него так пристально, словно обладала телепатией и передавала какую-то мысль, а он никак не мог уловить, какую.

Он ждал, а она все не уходила. Тогда Артем внезапно для себя сказал:

– Пошли, посмотрю коленку.

Она отрицательно замотала головой.

– Пошли, говорю. Что, опять на потехе соседям на руках тебя тащить?

– Все нормально с ногой, не волнуйтесь.

– Я должен убедиться.

Шура снова замотала головой, но тут ее взгляд зацепился за что-то в глубине двора. Лицо на одно мгновение стало напряженное, тревожное. Она торопливо сказала:

– Пойдемте.

И первая, сгорбившись и чуть прихрамывая, быстро пошла к подъезду.

Он оглянулся. Что она там увидела? Парнишка выгуливает собаку, парочка, обнявшись, неторопливо бредет через двор, пенсионер с палочкой несет авоську с продуктами, спортсмен в лыжной шапочке с помпоном трусцой возвращается с пробежки. И еще…

И еще в третий подъезд соседнего дома заходит человек в стеганом пальто с капюшоном.

Артем готов был поспорить – точно в таком же пальто, как на давешнем видео.

Он рванул было в ту сторону, но дверь за человеком уже закрылась, и бежать оказалось глупо. Да и Шура ждала, стояла возле подъезда, опустив голову, словно разглядывала носки своих покоцанных ботинок. Две соседки прилипли к окнам. Артем кивнул им, улыбнулся. Кушайте, дамы дорогие. Пищу для сплетен я вам подкинул.

– Заходим, – Артем сунул руку в карман, достал ключи и – что там еще? ах, визитка вчерашней горластой дамы – и распахнул дверь.

Он положил ключи на тумбочку, туда же – визитку. Подумал и на всякий случай накинул цепочку.

– Все-таки можно я посмотрю коленку?

Они расположились в комнате – Артем на диване, Шура – в кресле. Он сварил кофе, приготовил бутерброды, достал печенье, конфеты.

– Тогда халат давайте обратно.

Он принес халат. Шура не торопилась идти переодеваться. Поглощала бутерброды. Неспешно, но методично. Из шести, сооруженных Артемом, съела уже четыре и принялась за пятый.

Так и подмывало спросить – ты не обедала? Но ведь подумает, будто ему жалко этих несчастных бутербродов.

А ему было жалко Шуру. Вот интересно, если ее переодеть в платье, сделать прическу, добавить немного макияжа, обуть в приличные туфли… Как она будет выглядеть? Наверное, симпатичная девчонка получится.

Коленка оказалась припухлой и горячей. Болезненной при пальпации – Шура непроизвольно пискнула, когда он исследовал ткани. Воспаление не прошло.

– Ты почему к травматологам не обратилась? Или к хирургам? Если стесняешься, могла бы в приемник спуститься. Зоя Николаевна, заведующая, – наш доверенный врач, она всегда и всем оказывает первую помощь.

– Некогда было.

– А сидеть трындеть с компьютерщиками есть когда?

– Я не трындела. Я за картриджем зашла, вы же знаете.

Он знал только то, что она сказала. Ладно, за картриджем, так за картриджем. Медсестры и в самом деле имели обыкновение гонять по мелким поручениям новеньких и практиканток.

– Хорошие ребята, кстати. Веселые, приветливые.

Так и слышалось – «не то, что вы».

– Они оба женатые, – злорадно сказал Артем.

– Рада за них.

Вот я тебе сейчас так вмажу, так вмажу, будешь со старшими препираться.

Он достал из холодильника мазь, открыл тюбик.

– Фу, что это?

В голосе Шуры не было раздражение. Скорее, неимоверное удивление.

– А это, Шура, самое целебное снадобье на свете. И сейчас я буду тебя им лечить.

Мазь Вишневского, признанная устаревшей и не очень эффективной (непонятно, правда, по сравнению с чем) всегда имелась в аптечке Артема. Мама ценила и любила это изобретение прошлого века, а Артем всегда следовал ее советам и наставлениям.

– Гадость какая. У вас ничего поприличнее нету?

– Это очень приличное средство. Очень. Сама убедишься. Завтра спасибо скажешь.

– Если отмоюсь.

Артему казалось странным, отчего многие люди не переносят запаха мази Вишневского. Деготь, который придавал ей неповторимый аромат, благоухал, по его мнению, даже лучше «Шанели номер пять».

– Впитывай, – сказал Артем, закончив перевязку, – а я пока позвоню. Ладно?

Шура пожала плечами – ладно, мол, и устроилась на диване с книжкой. Артем недавно купил пару новых фантастических романов Матвея Куклина, любимого писателя.

Артем зашел в спальню и прикрыл дверь. Не хотелось, чтобы его подчиненная слышала разговор со скандальной посетительницей.

На визитке значилось: «Ирина Климовна Котова, маникюрный салон “Ногти плюс”, директор». Адрес, телефон.

Директор маникюрного салона? Что ж, госпожа директор, прошу прощения, но вынужден побеспокоить вас по неотложному делу.

Она не удивилась его звонку. После того, как Артем представился, уставшим голосом сказала:

– Думала, вы позвоните раньше.

– Раньше? – не понял он. – Извините, только недавно домой вернулся.

– Раньше – это вчера. Я бы сама позвонила, но номера не знаю.

Она хотела ему позвонить? Зачем?

– Вы что-то хотите мне сказать? – осторожно спросил он.

– Да. Хочу принести извинения и запоздалые благодарности.

Он пробормотал что-то типа: не стоит, не стоит, это наша работа.

– Очень даже стоит. Я ведь не сразу вас узнала, уже потом, выйдя из больницы, вспомнила, где мы встречались. Мне следовало найти вас гораздо раньше. Вы, можно сказать, спасли меня тогда, на горе.

– На горе?

– Ага. Тоже не узнали, да? Я Ирина. Лыжница, которая налетела на дерево и сломала ногу. Вы так вовремя подоспели. Так хорошо упаковали раздробленную конечность. Ели бы не вы, я бы, наверное, сейчас с клюшечкой передвигалась.

Невероятно. Ужель та самая подруга? Подруга Ларисы, «виновница» их романа.

Он искренне порадовался, что у Ирины с ногой все в порядке. Она рассказала, как, где и кто ее оперировал, как прошла реабилитация, и что она вновь встала на лыжи этой зимой, чему безумно рада.

Артем слушал и никак не мог сопоставить спокойный голос с крикливой скандальной бабенкой, устроившей хай в его кабинете.

Кажется, она это поняла. Сказала:

– Простите меня, пожалуйста. Не смогла вчера совладать с нервами.

– Ничего. Всякое бывает.

И это правда. Его коллеги, да и он сам нередко подвергались нападкам не совсем адекватных пациентов и их родственников. На врачей писали жалобы, угрожали, стучали кулаками по столу, устраивали скандалы. И со всеми надо было разговаривать вежливо, всем отвечать корректно и стараться уладить ситуацию. Особенно, если была вероятность, что больница «прозвучит».

– Мы ведь с Толиком вместе больше года… Я очень за него переживаю, боюсь, вдруг что-то случиться. Как я тогда одна? Как?

В голосе слышался надрыв и сдерживаемые слезы. Эге, да она сейчас того…

– Не переживайте, пожалуйста, – Артем постарался добавить в интонацию «бархат», говорили, подобные интонации действуют успокаивающе. – Мы делаем все возможное. Думаю, ваш супруг скоро пойдет на поправку.

– Ну… он не супруг пока… Мы только собирались. Уже назначена дата свадьбы. Хотели пожениться весной, в мае. Как вы относитесь к предрассудкам? А то многие говорят, если в мае свадьба, то всю жизнь будете маяться.

– Я вообще к предрассудками плохо отношусь, – улыбнулся Артем. – Предрассудки и медицина не совместимы абсолютно… Ирина… не знаю вашего отчества…