Кроме вертушки и пропуска, который каким-то неведомым образом сам по себе, без помощи Артема, прошел позавчера вечером в больницу, а потом из нее благополучно вышел, существовали еще и видеокамеры наблюдения. То ли злостный анонимщик о них не знал, то ли забыл, то ли решил, будто они отключены.
Артем полагал, что последнее.
Камеры и вправду работали нестабильно. Кое-кто считал их муляжами.
Вот сейчас пойду и проверю, решил Артем.
Камерами заведовали, к счастью, не охранники, а компьютерщики. Двух электронщиков-системщиков Игоря и Олега застать на месте было непросто – тяжелая железная дверь чаще всего оказывалась закрытой. То ли они настолько популярны, то ли изредка закрываются, чтобы посмотреть киношки или сразиться в танчики.
Сейчас – несомненная удача – оба компьютерщика оказались на месте.
И даже не одни.
В заваленной железками, старыми системными блоками, раздолбанными клавиатурами, неработающими мышами и пустыми картриджами комнате за огромным монитором притаились трое. Игорь, Олег и…
И Шура собственной персоной.
Она сидела между парнями, непринужденно о чем-то болтая. Хихикала. Строила глазки. Обоим сразу.
Артем почему-то разозлился. Сказал, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос:
– Шура, что ты здесь делаешь?
Парни притихли и сделали непроницаемые физиономии, будто не они вот сейчас отвечали на ее шутки и хихикали в ответ.
С лица девчонки сползла улыбка.
– Делаете, – сказала она.
– Что? – не понял Артем.
– Надо спросить – что вы здесь делаете. Мы с вами на брудершафт не пили.
Он едва не брякнул, мол, вчера вечером у меня дома ты про брудершафт не вспоминала. Кажется, она ждала именно этой реплики.
Не дождется.
– Зачем вы сюда пришли, Шура?
Он сказал это тихо и спокойно, так, невзначай поинтересовался.
– За картриджем. В принтере на посту картридж закончился, Марина попросила сходить за новым…
– Марина Игоревна.
Он сказал это с нажимом. Какая, мол, старшая тебе Марина? А ну, назови как надо.
– Марина Игоревна, – повторила она с видом «нате, подавитесь».
– Ну так забирайте и идите на пост.
Компьютерщик Олег протянул Шуре картридж. Она взяла. Сказала «спасибо». И «я позже зайду».
Проходя мимо Артема, задела его плечом. И снова, как вчера после поцелуя, его будто обожгло это прикосновение. Словно оголенного провода коснулся.
Он закусил губу. Ладно, с этим он разберется потом.
Компьютерщики удивились его просьбе – поднять позавчерашние записи с видеокамер в главном холле. Долго рассуждали, а не стерлись ли уже эти записи, потому что запросто могли стереться, если закончилась память, и восстановить уже ничего невозможно. Указаний, чтобы какие-то записи сохранять, у них не было, и они ни в чем не уверены…
– Вы просто посмотрите, – прервал их словоизлияние Артем.
– А давайте не сегодня, – внес предложение Олег.
– Почему? – не понял Турищев.
– Ну… Мы без вас потом посмотрим, и если что найдем, позовем.
Думают, само рассосется, понял он. Нет, ребята. Не рассосется. По крайней мере, не в этом случае.
– Давайте посмотрим, – сказал Артем. – Сейчас. Вместе.
Не дожидаясь последнего убойного вопроса «А зачем?» достал весомый аргумент – две шоколадки.
Конечно, за вопрос о жизни и смерти две сторублевые плитки были мизерной платой, но он решил – сначала посмотрим, а потом дорассчитаемся.
Все оказалось даже лучше, чем он мог предположить. Запись сохранилась. Не очень четкая, все-таки свет был притушен. На записи пусть плоховато, но все же был виден человек, прошедший через вертушку в девятнадцать тридцать две. И этот человек не был Артемом. При большом желании принять посетителя за Артема, конечно, можно. Но Артем-то точно знал – это не он.
Роста примерно его, но тут сказать сложно. Плюс-минус пара сантиметров, может быть. В брюках – значит, предположительно мужчина. В широком и длинном, размера на два-три больше, стеганом черном пальто, какого у Артема отродясь не было. На голову злодей – а это был именно злодей, сомнений не осталось – натянул капюшон, скрывающий в полутьме лицо. И то ли поднял плечи, то ли у пальто такой фасон.
Он же вышел из стационара в двадцать семнадцать.
И оба раза прикладывал к вертушке белый прямоугольник электронного пропуска.
Рассеянно пробормотав слова благодарности и попросив скинуть видео в его папку на общебольничном сервере, Артем в задумчивости вышел от ребят и прошел к себе в кабинет.
Может, пропуск потерян? Нет, вот он, лежит где обычно, во внутреннем кармане черного кожаного кейса.
Тогда как его фамилия попала на распечатку?
Ну конечно! Что ж он сразу-то не понял?
Произошла ошибка. Ему, без сомнения, выдали чужой пропуск. А кому-то – его, Артема. И теперь надо проверить, кому именно.
Он позвонил в компьютерную. Телефон трезвонил, но трубку никто не брал. Пришлось идти пешком. Комната оказалась закрытой. То ли курят, то ли изнутри заперлись. Ладно, по крайней мере, теперь Артем знал, в каком направлении действовать. Докладывать Апухтину пока не стал, успеется.
В конце дня Марина принесла заявление Марфы Лукиничны. По собственному желанию.
– Не мучьте вы ее, Артем Петрович. Отпустите.
– Что у нее? Опухоль.
Марина едва заметно кивнула. Повторила:
– Отпустите. Прямо сегодня, без отработки. Ну правда, тяжело ей уже.
– Так чего ж давно не уволилась, раз тяжело?
– А дома-то еще хуже.
– С мужем нелады?
Артем знал, Марфа Лукинична вышла замуж уже в зрелом возрасте, детей у нее не было, но жили вроде нормально.
– Если бы. С его детьми от первого брака. Гонят они ее, все в корысти подозревают. Мол, папаша помрет, а вдова квартиру захапает.
– Ну, думаю, все образуется, – пробормотал Артем.
– Ага, опухоль уже образовалась. Все из-за нервов…
Артем взял заявление, прочитал и вернул Марине:
– Значит, так. Дома ей только хуже будет. Предложи-ка на полставки написать. И без ночных, ладно? Параллельно пусть обследуется; направления, какие надо, мы ей подготовим. А то придумала – по собственному. Это всегда успеется.
– Ага, – сказал Марина и взяла заявление.
– Кстати, – сказал Артем ей вдогонку. – Как тебе новая медсестра?
– Кто? А, Александра. Ну… нормально. Поручения исполняет. Документы заполняет. В процедурку ее пока не ставила…
– Да, понятно. А вообще, как человек она как?
Марина пожала плечами:
– Я не поняла еще. О себе почти ничего не рассказывает. Ее же Майя Михайловна принимала, вы у нее спросите.
У нее спросишь, как же.
Завтра, подумал Артем. Завтра я точно первым делом зайду в отдел кадров и посмотрю на ее документы.
Уже собираясь домой, он позвонил в реанимацию. Крестьянинова на ноги поднять так и не удалось. Всех уволят, равнодушно подумал Артем.
Он переложил истории, в которых писал дневники, с места на место и заметил визитку, оставленную крикливой дамой. Машинально положил белый прямоугольник в карман куртки.
И подумал вдруг, что длинное стеганое пальто где-то недавно видел. Но где и на ком – вспомнить не удалось.
5. Pro et contra5
Вертушка не работала, обе стрелочки – и наружу, и внутрь – горели зелененьким. Охранник сосредоточенно разгадывал сканворд – занятие, с точки зрения Артема, бесполезное и тупое. Говорят, правда, будто оно предупреждает деменцию. Наверное, очередное бредовое открытие британских ученых.
Артем рискнул оторвать охранника от профилактики старческого слабоумия:
– Можно, я пропуск проверю?
Тот поднял голову и изумленно воззрился на странного врача – делать, мол, нечего? Но вертушку включил.
Пропуск сработал исправно. Артем глянул на электронные часы Шестнадцать тридцать семь. Завтра посмотрим, я ли вышел в это время. Мысленно ухмыльнулся бредовости этой мысли. Пора, пора, брат Дурищев, и тебе браться за сканворды, мозг тренировать.
