========== … ==========

Jamie Duffy — Solas

— Он не пришел.

Неожиданно справа от меня раздался чуть охрипший голос.

Оливер Вуд.

С улыбкой в глазах, небольшой щетиной и по-прежнему в отличной форме. Он выглядел уставшим и забыл переодеть кроссовки, теперь нелепо торчащие из-под его костюма. Должно быть прямо с игры. По рассказам Джинни он недавно занял пост тренера в Холихедских Гарпиях.

— Кто?

— Гарри.

— Ну, встреча выпускников — мероприятие добровольное.

Я заметила, как Оливер внимательно посмотрел на меня. Как сделал глоток, обдумывая нечто, увиденное на моем лице.

— Мы в то время не были с тобой близки… — начал он.

Мои брови взлетели в изумлении. Не сказать, что я ожидала такой подводки.

— Мы и сейчас не близки. Но я слегка пьяна, а ты, по-видимому, хочешь задать вопрос. Так что дерзай.

Я дала зеленый свет, и Вуд, нерешительно помявшись, ухватился за шанс разгадать загадку.

— Что тогда произошло? Все было настолько резко и внезапно, что абсолютно не верилось в то, что ваша дружба пошла под откос.

Сделав еще один глоток из своего бокала, который весь вечер фактически не выпускала из рук, я насмешливо улыбнулась. Ожидаемо. Изрядно потеплевшее вино разлилось по горлу, мягко окутывая гортань нотами апельсинового дерева и наталкивая на мысли, что стоит переходить на что-то покрепче, учитывая направление, в котором развивался разговор.

— Если ты ждешь какой-то невероятной истории, Оливер, то ее не будет. Все довольно прозаично.

Он окинул меня выразительным взглядом, очевидно, не собираясь упускать возможность узнать правду.

— Нет ничего прозаичного в причине, по которой лучшие друзья перестают общаться на десятилетия. Тем более вы. Мерлин, да это же ты и Гарри, вы были как сиамские близнецы.

Я поджала губы и пару раз кивнула, выражая немое согласие, но потом услышала свой приглушенный голос:

— Были.

— Мы в то время о чем только не думали: Пенелопа говорила… Ну ты же помнишь Пенелопу Кристалл? Она училась на Когтевране, — и, получив утвердительную отмашку, продолжил, — так вот, она говорила, что все из-за Трейси, с которой Поттер в тот момент встречался. Ставила на то, что вы не нашли общий язык, а дружба всегда рушится из-за женщин.

Я вздернула бровь. Интересно.

— А что думал ты?

— Да я ничего не знал. Думал, что кто-то из вас сделал что-то… ужасное, но в это было так сложно поверить. Тогда, да и сейчас.

Все еще решая стоит ли говорить на эту тему, я молча наблюдала за его прямо-таки искрящимся на лице любопытством.

Черт с ним.

— Нет, никто не делал ничего ужасного… Мы просто разошлись в разные стороны. В разные концы Туманного Альбиона, можно сказать, — на моем лице промелькнула грустная улыбка, пропитанная горечью, но исчезла так же быстро как появилась. Рука опять потянулась к бокалу, чувствовалась подступающая потребность наконец-то удалить нерв, с годами все реже отдающий болью, но порой взвывающий так, что никакие обезболивающие не были в силах мне помочь.

Вуд сверлил меня своим привычным скептическим взглядом. Тем, которым двадцать пять лет назад смотрел на слизеринцев, красочно рассказывающих ему, что они заблудились на Астрономической Башне после отбоя. Заблудились. Вдвоем с девушкой. Очевидно, что единственный вариант, где они могли заблудиться в тот момент, находился под юбкой их спутницы.

Был ли Вуд человеком, который смог бы решить мои проблемы? Нет.

Был ли он мне другом? Тоже нет. Скорее приятелем, с которым мы периодически пересекались на днях рождениях общих знакомых.

Но был ли он тем, кому хотелось открыться? Определенно да.

Можно ли было ему доверять? Тоже да.

Была ли я готова пройти черту и выложить все, что тлело на сердце годами? Да. И еще раз да.

Я сделала глубокий вдох, и с языка сорвалось:

— Он любил меня, Оливер. Он был в меня влюблен.

Вуд поперхнулся и начал кашлять. Выражение его лица было столь ошарашенным, словно он только что узнал, что Форфарские фейерверки впервые в истории выиграли чемпионат Лиги.

— Такого вы со своей компанией не предполагали, да? — горькая усмешка слегка исказила лицо. — Жаль. Не исключено, что кто-нибудь и выиграл бы сотню галлеонов на пепле нашей с Гарри дружбы.

— Я…

— Я знаю, просто шучу, Оливер. Не принимай на свой счет.

Мы молчали, неосмысленно смотря на кружащиеся по паркету пары однокурсников, которые почти закончили стадию беспричинного веселья и постепенно переходили в стадию грустных ностальгических рассказов. Там, где уже находились мы.

— Как это вышло?

— Его любовь? Или ты про то, почему все так закончилось?

— Я про все.

Я прикусила нижнюю губу и устремила взгляд в стену, мысленно снимая замки с сундука со спрятанными воспоминаниями двадцатилетней давности.

— Ты же помнишь, что было после войны? Мы были разрушены целиком и полностью. Были измучены, практически морально уничтожены из-за тех, кто погиб. Счастье от победы, оно такое недолговечное, знаешь. Быстро сменилось на обыкновенную усталость, на грусть, на мои бесконечные слезы, так и невыплаканные во время самой войны. Ведь тогда нужно было держаться, быть сильными. А после, после уже не надо было ничего.

Он не прерывал меня, жадно внимая каждому слову.

— Вы же в то время жили вместе? Помню, что миссис Уизли постоянно негодовала об этом на своих воскресных обедах.

— Хорошая была традиция. — Сегодня был день ностальгических улыбок. В очередной раз она появилась на моем лице, подпитывая меланхоличное настроение. — Да, мы были на Гриммо почти год. Мне, по сути, негде было жить, память же родителям не вернулась. Да и находиться с тем, кто полностью тебя понимает, было в разы проще тогда. Возможно, именно это повлекло за собой все, что было дальше.

— То, что вы жили вместе?

— То, как мы отчаянно хватались друг за друга, собирая свой внутренний мир по кусочкам.

Он приподнялся, чтобы налить мне вина в отзеркаливающий пустотой бокал, пока я продолжала выплескивать откровения.

— Рон был полностью увлечен Лавандой. Знаешь, я даже в какой-то момент ей позавидовала. Таким как она, способным так быстро переключаться, наверное, гораздо легче живется. Хотя думаю, что они просто поверхностны. А может быть, у меня и правда играет зависть. Ведь я так не могу. Не могу с улыбкой получать аттестат и не утопать в ненависти, думая о первокурсниках, погребенных под завалами Сладкого королевства. А она может. Поэтому Рону было с ней легче.

Вуд был не согласен, выражая это всем своим видом: губы поджаты, в глазах укор, в молчании — порицание.

— Вы могли прийти к любому из нас. Мы были рядом.

— Кто был? Остальные Уизли пытались справиться с горем от потери Фреда, с тем, что случилось с Биллом… Друзья… Кто-то пытался сосредоточиться на чем-то светлом, кто-то уехал, чтобы не видеть и не вспоминать, кто-то переживал эмоции в кругу тех, кто ему ближе. И вы тоже переживали сами по себе.

Оливер нахмурился, во взгляде до сих пор проглядывал безмолвный протест, и я вдруг поняла, насколько обвинительной со стороны могла звучать моя речь.

— Мерлин, ты не думай. У меня нет никакой обиды или злости… — Я старалась аккуратно подбирать слова, чтобы не сделать ситуацию более неудобной, чем она есть. — Каждый выживал как мог. И это нормально. Просто в один момент мы оказались одни, и никого рядом больше не существовало.

— Ну, ваше соседство вряд ли на что-то глобально повлияло. Я жил с Алисией почти полтора года, и никаких особых чувств у меня к ней не возникло. Да она лишь бесить меня начала хуже прежнего. «Оли, ты что, не знаешь очищающих заклинаний? Почему наша квартира вечно выглядит так, как будто по ней пролетела стая пикси?», «Зачем ты так громко говоришь адрес в камин, боишься, что он тебя не услышит?», — передразнивал он Спиннет, фыркнув напоследок, выражая свое истинное отношение к назойливым вопросам квартирантки.

— Не-ет, — ответила я протяжным голосом, делая рукой жест, будто старалась развеять его скоропалительные выводы, — конечно, это не стало основой. Скорее всего просто превратило нашу связь в неотъемлемую привычку.