– Я и не собиралась, – шмыгнула я носом, выбралась из кустов и уселась попой прямо на землю.

– Это знаешь ты и это знаю я, – мягкая пушистая лапка коснулась моей руки. – Но местная магия, хоть и живая, но не настолько разумная, чтобы отличить предполагаемое от реального. Она бы напала, Мира, и ничто бы тебя не спасло. Ты бы умерла этой ночью. А, возможно, и мы оба. Ведь некому было бы меня лечить. Когда я бросил тебе кольцо, приказав надеть, я не особо размышлял о последствиях, не было времени. Но я знал, что вариантов развития событий всего два. Либо ты наденешь кольцо, и застава примет тебя.

– Либо? – прогундосила я, ощущая, как горло сдавил ком, состоящий из обиды и разочарования.

– Либо, – кот поморщился и от этого я не смогла сдержать смешок, хотя желания веселиться не было совсем. Но я впервые видела кота с такой темпераментной мордашкой. Обычно у животных не особенно широкий эмоциональный диапазон, зато у Сократа он шире, чем у некоторых людей. – Либо ты наденешь кольцо и умрешь.

Я икнула, не ожидая услышать подобное признание.

– Что?

– Понимаешь, – поторопился объяснить Сократ, – это кольцо было создано специально для проведения инициации новых колдуний. Претендентка на должность хозяйки заставы надевала кольцо, и застава сама решала, подходит ли ей конкретная девушка или нет. Если кольцо соскальзывало с пальчика, значит, нет, а если оставалось на месте, значит, магия свой выбор сделала. Но, как и все магические артефакты, кольцо не подходит для людей. Понимаешь? Магические предметы слишком сильны и люди просто не способны выдержать их мощь.

Я моргнула.

– Но меня магия не убила.

– Да, вот именно! – радостно воскликнул Сократ, хотя я откровенно не разделяла его энтузиазма. – Магия тебя приняла и, более того, выбрала в качестве своей новой хозяйки, что поразительно!

– То есть, давая мне кольцо, ты знал, что шансов не много, – нехорошим тоном начала я.

На Сократ лишь отмахнулся.

– Их и так было минимум, когда перед тобой зависла Амфисбена.

– Кто? – округлила я глаза.

– Охранница заставы, змея. Поговаривают, что когда-то Амфисбена была волшебницей, которую за какой-то страшный проступок покарали боги и, превратив в змею, отправили сторожить пропускной пункт. Если бы не кольцо, Амфисбена вцепилась бы тебе в горло. Для неё не существует понятия плохой или хороший, для неё существует лишь определения свой или чужой. Свои для неё – это дух-хранитель и хозяйка заставы, то есть, я и Милена, чужие – все остальные.

– А ты давно здесь живешь? – впервые пришло мне в голову спросить.

– Больше ста лет, – ответил Сократ, усевшись и начав нервно чесать задней лапкой за ухом. – Точнее сказать не могу, я перестал считать уже на пятом десятке. Стаж Милены на пару десятков лет больше, чем мой. Она – пятая… то есть, была пятой по счету хозяйкой заставы с момента её создания, раньше грани миров пересекали в другом месте.

– Что с ними случилось? – заподозрила я неладное. – С четырьмя предыдущими?

Кот на мгновение перестал чесаться, а потом вновь продолжил это увлекательное занятие.

– Ты же волшебный, откуда на тебе блохи? – не выдержала я.

– Нет у меня блох, – проворчал кот, пыхтя как старый больной ежик. – Это нервное.

– Нервные почесунчики? – подавив смешок, ласково поинтересовалась я, испытав вдруг неожиданную тягу погладить кота. Но что-то мне подсказывало, что ему это не придется по вкусу.

– Да! – воскликнул Сократ. – Коты тоже могут нервничать. А волшебные, так тем более!

– Да кто бы спорил, – подняла я руки ладонями вперед в примирительном жесте. – Так, что там случилось с предыдущими колдуньями?

– Не сложилось, – буркнул Сократ и, поменяв позу, принялся чесать за другим ухом.

Я отмахнулась от полетевшей во все стороны рыжей шерсти.

– Насколько сильно не сложилось?

– Лалила забеременела, вертихвостка малолетняя, ей всего-то было семьдесят четыре. Даже сотни лет не прослужила на посту.

– Вот зараза, – прокомментировала я, слегка обалдел с прилагательного «малолетняя».

– А у нас есть правило – обзавелась животом, будь добра, отправляйся в отставку. Силы колдуньи ослабевают после рождения ребенка. Некоторым удается восстановиться, но большинство практически полностью теряет прежний потенциал. Поэтому среди колдуний распространена практика рожать как можно позже.

– Так, с одной разобрались, – кивнула я. – А что по поводу других?

– Ингрид любила экспериментировать. И один из таких экспериментов закончился плохо. По рассказам её духа-хранителя, она любила совмещать несовместимое, что уж она там в чан добавила – точно не знаю, но…в общем, теперь у неё крылья, клюв и хвост.

– И где она? – меня ощутимо передернуло.

– Не знаю, – беспечно отозвался Сократ, стряхнув с лапки прилипший к шерсти комочек земли. – Летает где-то в лесу или сидит в гнезде. Теперь она не Ингрид.

– Как это?

– Ну, вот так. Ингрид стала… ну… как бы… ээээ… мальчиком. В общем теперь Ингрид – ворон по имени Жора.

– Очаровательно, – выдохнула я, взглянув на верхушки окружающих нас деревьев. – А оставшиеся две?

– Им повезло меньше, – вздохнул кот и сгорбился.

– Еще меньше, чем ворону Жоре? – округлила я глаза.

– Да, они погибли. Тасмин убили на дуэли, а Измиру отправили в тюрьму и, скорее всего, казнили. Я точно не знаю, но с тех пор, как за Измирой пришли рыцари, никто её больше не видел. Ходили слухи, что ей всё же удалось сбежать, но это вряд ли. Из Долины Проклятых невозможно бежать.

– Дуэли, казни, рыцари, проклятия…, – пробормотала я, чувствуя, как холодеет кожа. – Ты, знаешь, мне, наверное, пора. Меня дома уже заждались…

Я начала вставать, как Сократ вдруг заявил:

– Ты не можешь отсюда уйти.

– Могу, – я показала руками на свои ноги. – Видишь, я уже делаю это.

– Если ты покинешь заставу – ты умрешь, – услышала я за спиной.

Я обернулась.

– Что?

– Это теперь твоё бремя, которое придется нести до конца, – с невысказанным подтекстом сообщил Сократ. – И не важно, когда он наступит.

– Но… этот рыцарь, который главный…

– Эйсонас, – с готовностью подсказал Сократ. – Но все зовут его Эйсон.

– Он что, грек? – смутилась я.

– Нет, просто козёл, – прищурил свой единственный глаз Сократ и улегся прямо на кучку им же нарытой земли, вальяжно вытянув передние лапы в ставшем уже привычным жесте.

– Запомню, – кивнула я. – Так вот, он же сказал, что я должна отправиться в какую-то Академию. Значит, я могу уйти! Он самый главный среди этих троих и если он так сказал, значит это правда!

– Да, но они хотят отправить тебя на обучение. Про возвращение домой речи не идет, потому что никто тебя уже не отпустит. В Академии тебя, скорее всего, прикрепят к факультету Колдовства и оккультных наук. Милена там же училась, кроме того, этот факультет – единственное место в Академии, где ты сможешь… ну, прижиться.

Меня вдруг охватила злоба. Возможно, этому поспособствовал спокойный тон, которым кот рассуждал о моей дальнейшей жизни. Ему было все равно, а вот меня дома ждал отец. И бабушка. И Тим!

– Я очень рада за Милену, что она там училась, – проигнорировала я последний пассаж про «прижиться». – Но видимо плохо училась, раз это не уберегло её от смерти! Однако я не собираюсь всю оставшуюся жизнь проторчать в этой богом забытой волшебной дыре, в окружении чудных лесных зверушек и чудодейственных травок! У меня есть своя жизнь! И я хочу к ней вернуться!

Я умолкла, чтобы перевести дыхание. И этой вынужденной паузой решил воспользоваться мохнолапый.

– Послушай, Мира, – вкрадчиво и очень спокойно начал кот, заглядывая мне в лицо. – Я понимаю, что тебе страшно. Для тебя всё это в новинку. Тебя никто не обучал, никто ничего не объяснял, ты провела во тьме незнания столько лет! Но теперь это твоя судьба, понимаешь?

– Моя судьба быть рядом с папой, который потерял любимую жену, – вновь начала закипать я. – Моя судьба закончить школу, поступить в университет и жить обычной жизнью обычной студентки! Прогуливать пары, встречаться с друзьями, знакомиться с мальчиками, иногда выпивать, а после ночами готовиться к экзаменам! Как и все остальные ребята моего возраста!