– Как ты себе это представляешь? Ты же можешь быть беременной?… – уши закладывает от понимания происходящего. – Жень?..

– Я НЕ беременна. Точка. Остальное – моё дело. Никаких битв не будет, я обещала. Ты хотел меня. Ну, что ж… Бери. Но не лезь в мою семью.

– Брать?.. – выкидываю сигарету.

Делаю шаг ближе, перехватывая её лицо рукой повыше шеи. Больно впиваюсь в губы. Вскрикивает. Отстраняюсь.

– Так брать?.. – поднимаю бровь.

Рывком притягиваю, медленно задираю платье, зло разглядывая её лицо.

– Так?

Нерешительно толкает в грудь.

Отпускаю. Делаю шаг назад.

– Ты в кого меня превращаешь?.. Ты чего тут исполняешь мне!? В жертву поиграть решила?

– Не трогай меня так больше.

– Извини… Не говори мне больше таких вещей.

Протягиваю руку. Чуть помедлив, вкладывает свою. Притягиваю ближе. Еще ближе… Обнимаю, вжимаясь губами в висок. Закрываю глаза. Хорошо… Расслабляется, обхватывая меня руками вдоль ремня. Еще лучше… Вот так. Немного постоять так…

– Женечка моя…

Мои губы скользят вдоль ее скулы. Вдыхаю запах… Она пахнет мятой и чем-то травяным… и очень тонким шлейфом сладкого парфюма. Целую родинку на шее.

Как у любого психа, её состояние фазировано. И иногда с ней случаются такие вот фазы саморазрушающего, детского, нелогичного упрямства. Никогда, если она Сверху и рулит ситуацией, и достаточно часто, когда Снизу, и контроль в моих руках. Это я умею подавлять. Со мной похожая история. Только моя фаза саморазрушения – это не инфантильность, а потеря контроля над эмоциями. Она тоже умеет подавлять это.

Думаю, то наше страшное расставание случилось именно потому, что мы оба оказались Снизу, и оба – фрустрированы. Никто не смог взять контроль. Обычно мы гармонично «переворачиваемся», если кто-то дает слабину.

Больше я не могу допустить этой спонтанности и похожих ситуаций. Теперь мне всегда нужно быть Сверху.

– Жень, – отстраняю её за плечи, заглядывая в глаза. – Ты спишь с мужем? Ты хочешь… всунуть меня в рамки любовника?

Сбрасывает мои руки с плеч.

– А как ты думал!? Как ты думал, когда ехал сюда?? Что я по твоему велению разрушу всё, что мы создавали с ним все эти годы!? Всю нашу жизнь?? Брошу на твой алтарь себя, его, ребенка, свою жизнь!? Ты зашел с секса, его и получишь! Мою семью – нет!

Ты не выбьешь меня своими истериками. К этому-то уж я точно готов.

– Что я думал? – присаживаюсь на диван. – Я думал, Жень, что поцелую твои губы. И всё исправлю. С секса зашел?… Его и получу? Хорошо. Иди сюда.

Делает шаг в мою сторону. Её колени касаются моих. Руки взлетают. Обнимает себя за голые плечи крест-накрест, закрывая грудь. Глаза распахнуты. И в этом нежном сарафане такая ранимая сейчас. Чуть касаясь, провожу костяшками пальцев по её бедру. Вздрагивает…

В глазах – застывшая, покорная паника.

Развожу колени, притягивая ближе к себе. Прячусь лицом в живот. Обнимаю. Замираем…

Её сердце колотится так… Это даже не Presto, это, как минимум, Prestissimo. И это НЕ возбуждение. Мне, почему-то, очень больно это её состояние.

Снимаю часы, кладу подальше.

Подхватываю за талию, аккуратно утягиваю на себя, переворачиваю вниз.

Она подо мной.

Не дышит. Скованная. Хлопает своими ресницами, словно прислушиваясь к себе.

Поднимаюсь над ней на колени. Снимаю ремень.

Разглядываю её лицо.

Я хочу её… Очень! Но разве можно брать ее ТАКОЙ!?

Это – как изнасилование.

Такой ты решила дать мне секс?

Отрываю руки от плеч, распиная. Целую глазами изгиб шеи и декольте.

Перехватываю кисти одной рукой, вжимая в диван над головой. Второй медленно тяну вниз сарафан. Ткань опускается до сосков и слетает рывком вниз, обнажая её до пояса.

Закрывает глаза. Дыхание срывается.

Но это НЕ возбуждение.

И, как будто, не было между нами пяти лет отношений, нашего безумного разврата и даже вчерашнего «массажа», и вообще, как будто, у неё не было ничего и никогда.

Паника, б**ть…

Паника, как у девочки. Я даже чувствую это в её запахе. В её огромных немигающих глазах. Она дышит ртом, рывками, пытается контролировать, но не может.

Что ЭТО!?

Почему паникуешь? Реально считаешь, что возьму этот секс любой ценой? Да ты бредишь, детка…

Ложусь лицом ей на грудь. Обнимаю. Расслабляюсь.

– Все хорошо, моя девочка…

– Я не могу… Прости. Думала, будет легко… но я не могу. Там фото наше…

Еще пару секунд сжимаю её. Отпускаю, встаю на ноги. Поворачиваюсь. На стене портрет – он, она и совсем еще маленькая Ася.

Поправляет сарафан, садится.

Сука… Как же это больно…

Её пальцы прикрывают губы. Руки трясутся.

В моих ушах звон.

– Ты не ЕМУ изменяешь со мной, Жень. Ты МНЕ изменяла с ним. Нормально тебе было? Могла?

Я пытаюсь улыбнуться, но получается плохо. Наверное, той самой улыбкой «мертвеца», как окрестила ее когда-то Крис. Когда мне так хе**во, что хочется плакать. Но плакать я не умею. Поэтому улыбаюсь.

Мне нужно прийти в себя.

Не хочу, чтобы смотрела на меня такого.

Сгребаю в кулак пачку сигарет и ухожу на кухню.

Включаю свет.

И что с этим делать?

Прикуриваю, облокачиваясь на высокий подоконник. Сигарета дрожит. В груди тянет совсем по-новому. Отдавая в левую руку. Нехорошо… Я разглядываю паркетный пол на кухне. Веду взгляд по линии, стараясь ни о чем не думать. Сейчас пройдет…

Несколько раз сжимаю кулак, пытаясь снять онемение в кисти.

Шлепанье босых ног…

Поднимаю глаза.

Ася… в пижаме… распахнутые «Женины» глаза… Там тоже ПАНИКА.

Начинает дрожать.

– Где моя мамочка?…

В горле ком, я замираю.

– Где моя мамочка!? Где мой папочка??

Крик. Слезы фонтаном.

Хватается руками за штанишки. Они намокают на моих глазах.

Вот это пи**ц…

Я слышу, как летит сюда Женя.

Подхватывает её на руки, гневно стреляя в меня взглядом.

Уносит.

Все логично. Я же чудовище…

Что я делаю здесь?

Зачем я мучаю их?

Женя любит мужа… Всё. Ей не нужно всё это. Ей это больно и не нужно. Это всё – изнасилование. И её, и Аси. Я думал, что смогу. Но я тоже «не могу».

Мне нужно уходить.

Мне нужно уезжать!

Мне нельзя быть с ней.

АААА!!!

Иногда мужчине приходится убивать себя ради своей женщины. Я делал уже это. Я смогу.

Смогу.

Главное – уйти. Потом… Да, плевать. Ничего потом не будет. Надо все правильно сделать сейчас.

Затягиваюсь последний раз. Выбрасываю сигарету в окно.

Захожу в комнату. Надеваю ремень, часы, свитер.

Ни о чем не думать. Одеться. Уйти. Всё потом. Без неё. Это только моё.

Разворачиваюсь. В дверях – Женя. В её глазах – слезы. Не плачет. Но они – как озёра.

Прости…

– Прости, – сглатываю я, пытаясь вернуть голос.

– Всё?

– Да. Я уеду.

Делаю шаг к двери.

Щеку обжигает хлесткий удар.

Хорошо. Так даже лучше.

– Убирайся.

Перехватываю руку. Целую…

Всё!

Прохожу мимо.

Она делает шаг в комнату, я – к выходу. Обуваюсь. Куртку… Рука не слушается.

В груди ломит от боли. В глазах темнеет. Ложусь спиной на дверь. Это мой портал обратно в ад.

Сползаю.

Этого еще не хватало…

Вдохнуть глубоко не получается.

Выходит. Не вижу её. Чувствую взгляд.

Улыбаюсь. Это рефлекс…

– Дай мне пять минут, Женечка. Уйди.

– Дай мне пять минут, Женечка. Уйди.

Но я слишком слаб, чтобы быть убедительным.

Садится рядом. Её руки тянут вниз куртку с моих плеч.

– Как же ты зае*ал меня, Аронов! Сколько ты будешь издеваться надо мной?!

Я слышу, как она тихо всхлипывает.

– Ася…

– Что – Ася!?

– Испугалась…

– Конечно!

– Конечно… я же чудовище, да? Отнимаю у ребенка возможность жить с любимым отцом… Пугаю её по ночам… Я такой ужасный, что ты прячешь её от меня за своей спиной. Могу убить, так? Я же уже…