— Хозяин, — в голосе Нурру звучало беспокойство, — я что-то не так сказал?
— Нет, задумался просто, — успокоил его Бражник, выплывая из своих размышлений и усаживаясь в кресло. — Давай жуй, и посмотрим, как там поживает наша школота.
Не сказать, что Бражнику было так уж необходимо подчинять себе именно друзей Адриана, в конце концов, наблюдать за племянником он мог глазами практически любого из его одноклассников. Лишь единицы из них обладали слабеньким подобием ментальной защиты и могли что-то почувствовать. Взломать такую защиту Бражник мог без особого труда, хотя и не собирался этого делать, опасаясь навредить.
Его стремление использовать в качестве марионеток именно одноклассников Адриана Нурру считал простой блажью, спортивным интересом, о чём не преминул как-то поведать хозяину. И Бражник, в общем-то, был с ним в этом полностью солидарен.
— Так-так, что это у нас тут? — задумчиво протянул он, трансформировавшись и чуть ослабив восстановленные ночью ментальные щиты. — Интересно…
На этот раз внимание Бражника привлекло сознание взрослого человека, что было редкостью в здании, полном неуравновешенных и буквально бурлящих гормонами подростков. Напрягая память, Бражник вспомнил, что эта женщина являлась куратором группы Адриана.
Она была из тех людей, чью врождённую ментальную защиту Бражник не собирался испытывать на прочность без особой на то необходимости. Но сейчас её щитов будто бы и не существовало, женщина была убита своим горем.
— Интересно… — повторил Бражник, осторожно проникая в сознание своей новой будущей жертвы.
***
На обеденный перерыв домой Маринетт шла с некоторой долей облегчения. Аля и Милен весьма настойчиво уговаривали её пообедать с ними в столовой. Но Маринетт отчётливо осознавала, что небольшая передышка от кипучей школьной жизни, сегодня буквально бьющей ключом, ей была жизненно необходима.
Всех остальных, судя по всему, всё устраивало. От прежнего напряжения в коллективе не осталось и следа. Да, на переменах ребята всё ещё разбивались на пары или группы, но былого отчуждения между ними больше не существовало. Все активно общались между собой, а поведение некоторых одноклассников и вовсе ставило Маринетт в тупик.
Аликс весь день не отставала от Кима. Маринетт казалось, что она поставила себе цель во что бы то ни стало вывести того из себя. В другое время у неё бы вероятно это получилось, Ким вообще был довольно вспыльчивым парнем, но после происшествия с Хлоей он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, Маринетт видела, что его терпение уже подходило к концу.
Когда Аликс не терроризировала Кима, она о чём-то шушукалась с Роуз и Джулекой. На нескольких переменах они втроём утаскивали Сабрину в какой-нибудь укромный уголок и, судя по её измученному взгляду, активно её пытали.
Как только Сабрине удавалось хоть на мгновение вырваться из их цепких коготков, её тут же перехватывали Аля и Милен, чтобы оттащить к Натаниэлю для продолжения составления «фоторобота» Хлои. Маринетт гадала, как надолго хватит терпения Сабрины, сносившей все эти ужасы своей внезапной «популярности» с покорным видом великомученицы.
Но больше её интересовало, как долго это будет терпеть Хлоя. Судя по всему, белобрысая выскочка пересмотрела некоторые свои взгляды хотя бы относительно Сабрины. Она явно не намерена была снова терять подругу, и теперь давала Сабрине куда больше свободы. Вероятно, Хлоя понимала, что Сабрина изменилась, и посидеть у неё на шее как раньше уже не получится.
В этот день все были чем-то заняты. Даже тихого и стеснительного Натаниэля Аля умудрилась заразить своими идеями и позитивным настроем. Периодически к ним присоединялась Милен, и они вчетвером обсуждали далекоидущие планы относительно Ледиблога.
Точнее, обсуждали больше Аля и Милен, изредка что-то предлагал и Натаниэль, а Маринетт просто слушала и рассеянно кивала в нужные моменты. Вопреки своему решению ни о чём не думать, к обеденному перерыву она окончательно увязла в своих невесёлых мыслях.
Маринетт совершенно точно нужно было кому-то выговориться, но кому — она не знала. Напрягать Тикки ей не хотелось, маленькая квами принимала слишком близко к сердцу волнения и тревоги хозяйки.
Мастер Фу, наверное, понял бы, возможно даже подсказал бы что, но огромная разница в возрасте смущала Маринетт, она боялась, что Хранитель сочтёт её глупой девчонкой с надуманными проблемами.
Оставался только Нуар, но он был последним человеком, которому Маринетт бы стала плакаться в жилетку. Тем более что Нуар знал далеко не всё, а просвещать его в некоторых вопросах ей очень и очень не хотелось.
«Уж лучше Бражнику…» — подумалось Маринетт, и она невольно усмехнулась своей тарелке.
— Наконец-то ты улыбнулась, — встревоженный голос матери вырвал её из размышлений. — А я уже было подумала, что отбивные не удались.
— Ну что ты, мам, всё очень вкусно, правда-правда, — поспешила уверить её Маринетт. — Я просто… повторяю домашнее задание по литературе. И, кажется, слишком засиделась…
Часы говорили обратное, но Маринетт почему-то чувствовала себе неловко под обеспокоенным взглядом матери. Она быстро допила чай, попрощалась с родителями и поспешила обратно в школу, надеясь, что Аля и Милен уже успели пообедать. Но её надежды не оправдались.
Заглянул в кабинет литературы и французского языка, Маринетт обнаружила там только мадам Бюстье, сидевшую за своим столом и бездумно смотревшую куда-то в стену.
Маринетт не понимала, что подтолкнуло её зайти в класс и остановиться у преподавательского стола, но стоило ей встретить несчастный взгляд мадам Бюстье, все её сомнения куда-то испарились.
— У вас что-то случилось? — произнесла Маринетт как можно мягче, стараясь, чтобы это не выглядело простым любопытством.
— Нет, ничего, — мадам Бюстье отвела взгляд. — С чего ты взяла?
— Я вижу, — Маринетт не знала, что ещё сказать, последнее время она действительно видела очень много такого, чего раньше не замечала или не хотела замечать.
Она видела, что Натаниэль боится заводить друзей. Видела стремительно разгорающийся интерес Аликс к Киму. Видела, что чувства Кима к Хлое резко охладели после этой истории с талисманом пчелы. Видела, что Адриан одинок… впрочем, последнее было применимо не только к нему.
Маринетт видела слишком много и уже устала списывать всё на интуицию ЛедиБаг.
— Моя кошка… вчера она умерла, — наконец оборвала гнетущее молчание мадам Бюстье.
— Как её звали? — сейчас Маринетт видела в её глазах то самое выражение, которое было у Макса и Натаниэля, когда они просили о разговоре по душам.
— Ша.
— Просто Ша? Мне так жаль… — Маринетт не представляла, чем вызывает у людей такое доверие, и не очень понимала, как вести себя в ситуациях подобных этой. Во время разговора с Натаниэлем подходящие слова как-то сами приходили к ней, но сейчас она просто не знала, что ещё сказать.
— Да, мне тоже, — мадам Бюстье попыталась улыбнуться, но не преуспела в этом.
Маринетт чувствовала, что она непременно должна что-то сделать. Что она действительно может помочь чем-то, просто пока ещё не понимает — чем именно. В этот момент она как никогда жалела о том, что она просто Маринетт, обычная школьница с необычными проблемами. ЛедиБаг наверняка догадалась бы быстрее… в крайней случае, воспользовалась бы «супершансом».
— Знаете… — медленно заговорила Маринетт, — может, это не совсем вовремя, но мы ещё ничего не планировали на эти выходные. Думаю, нам не удастся уломать Кима на ещё один поход в Лувр… — она заметила в глазах мадам Бюстье что-то очень похожее на слабый интерес и решительно продолжила: — но, быть может, у вас есть какие-нибудь идеи относительно того, куда бы мы могли сходить все вместе, чтобы всем было интересно. Вы ведь ведёте наш класс уже больше трёх лет…
— Все вместе… — мадам Бюстье медлила, — вместе со мной?
— Если, конечно, у вас нет никаких планов на выходные, и вы не откажетесь уделить своё свободное время нам, — Маринетт постаралась, чтобы её улыбка выглядела как можно более уверенно, хотя она подозревала, что далеко не все одноклассники поддержат эту идею.
