«Ну и наглец», — подумалось Маринетт.
— Позволь мне показать тебе этот город с высоты птичьего полёта, — приняв, видимо, молчание за согласье, Нуар попытался было приобнять её за плечи, за что и поплатился.
— Я и сама могу, — упрямо произнесла Маринетт, переступая через наглеца, растянувшегося на земле не без её помощи. Того, казалось, совершенно не смущало такое пренебрежение к собственной персоне.
«Только бы не опозориться», — промелькнуло в голове Маринетт, когда она раскручивала йо-йо и обшаривала взглядом крыши прилегающих домов, в поисках удачной цели.
Остановив свой выбор на фонарном столбе, она метнула игрушку в его направлении… остальное произошло как-то само собой, тело отреагировало быстрее, чем мозг. Прямо в полёте оттолкнувшись ногами от столба, Маринетт приземлилась на том козырьке, где впервые этим вечером увидела Нуара.
— Неплохо для первого раза, — одобрительно заметил тот. — А теперь посмотри, как это делают профессионалы.
Металлическая палка в его руках неожиданно начала удлиняться. Упершись ею в землю, Нуар буквально взлетел на козырёк. Впрочем, на этом он не остановился и, повторив манёвр, оказался на крыше соседнего здания.
— Что нас не убивает… — тихо пробормотала себе под нос Маринетт и, вновь использовав йо-йо по принципу альпинистского крюка, последовала за ним.
— А теперь догони, — Нуар весело рассмеялся и понёсся вперёд, легко перепрыгивая с крыши на крышу, практически не используя для этого свою удивительную палку.
«Я точно пожалею об этом», — подумала Маринетт, бросаясь за ним в погоню.
***
Аксон, взявший в привычку гулять по ночному Парижу, добродушно усмехнулся, когда у него над головой, одна за другой, пролетели две смазанные тени. Он любил наблюдать за ними, эти детишки здорово напоминали ему Хагалора и Деметрию в детстве.
Себя же он ассоциировал с Бражником, хотя тот уже давно вышел из детского возраста. Скрытный, нелюдимый, зациклившийся на своих обидах и буквально упивающийся своим горем… таким был Бражник сейчас, и таким же был сам Аксон в детстве.
Не одно столетие у него ушло на то, чтобы изменить свою жизнь и своё мышление. Аксон лишь надеялся, что с силой и знаниями, дарованными им Бражнику, тому понадобится меньше времени, чтобы собрать осколки своей прежней жизни и выстроить из них новую, более счастливую.
Свернув на знакомую улочку, Аксон в нерешительности остановился. Ему хотелось заглянуть к Мастеру, но тот, при всём своём позитиве и жизнерадостности, последнее время был даже более подавлен, чем он сам. Вероятно, тоже чувствовал приближение… чего-то нехорошего.
Если бы они только могли видеть будущее… Впрочем, Аксон подозревал, что как раз Мастеру что-то из этой области и доступно. Но от этой мысли ему окончательно становилось не по себе.
— Гуляешь? — голос брата выдернул его из невесёлых размышлений. – Я же тебя попросить хотел, да забыл…
— Валяй, — Аксон бросил последний взгляд на дом Мастера и неторопливо двинулся в противоположную сторону.
Некоторое время они шли молча, Хагалор подстраивался под неспешный темп брата и, вероятно, пытался сформулировать свою просьбу.
— Завтра начинается учебный год, и Адриан очень хочет посещать школу. Сейчас он учится на дому, но, кажется, это ему в конец осточертело, — собравшись с мыслями, заговорил Хагалор. — Сдаётся мне, ты можешь нам в этом помочь.
— И каким же образом? — Аксон постарался, чтобы вопрос прозвучал безразлично. Подумать только, Хагалор умудрился удивить его второй раз за день. Определённо, этот мир положительным образом влиял на него. На них всех. Только Деметрия этого пока не понимала.
— Сам знаешь, — Хагалор самодовольно ухмылялся, но развивать тему не спешил, продолжая ходить вокруг да около. — Не хочу сказать, что ты нарушаешь правила… но мне прекрасно известно, что ты имеешь некоторое влияние на некоторых людей.
— Это не запрещено, — ничуть не смущаясь, заметил Аксон, — количество подопечных мы не обговаривали. К тому же, я даже решил пойти вам на встречу, заметь, добровольно, так что в игре участвует только Бражник. Остальные так… для подстраховки.
— Ничего не имею против, — поспешно уверил его Хагалор. — Сам знаешь, где я эту игру вертел… будь она неладна. Почему-то после разговора с тобой меня не отпускает чувство, будто бы я сел голой жопой в муравейник, но ещё не понял этого…
Аксон не удержался и искренне рассмеялся. Тревога последних дней, ледяной хваткой сжимавшая его сердце, немного отступила.
— Я попробую помочь, — пообещал он, — но не буду ничего гарантировать. Почему, думаю, ты и сам понимаешь.
— Он упрямый, как осёл, — Хагалор понимающе кивнул. — Не представляю, как ты с ним работаешь.
— Да особо и не работаю, — Аксона почему-то потянуло на откровенность. — Я долго думал, кому из них двоих отдать талисман, в конечном итоге остановил свой выбор на Бражнике.
— А остальные? Сколько там их у тебя? — Хагалору не часто выпадал шанс сунуть свой нос в дела брата, он решил ловить момент.
— Пятеро, — не стал скрывать Аксон, — но силу двоих из них я пока не активировал, даже хотел забрать, но как-то всё руки не доходят. Успею ещё… надеюсь. Третий, конечно, бодрый старикан, но на роль воина не тянет ниразу. Да и пошлёт он меня, предложи я ему поучаствовать в этом идиотизме. Зато собеседник из него что надо.
— Друга, выходит, нашёл… — понимающе протянул Хагалор.
— Выходит, нашёл… — тревога отчего-то накинулась на Аксона с новой силой. — Знаешь, — он резко остановился, — я, пожалуй, прямо сейчас навещу нашего общего знакомого.
— Боишься не успеть? — в глазах Хагалора Аксон увидел отражение собственного страха.
***
— Не устала, моя Леди? — Нуар остановился после длительного забега, восстанавливая сбившееся дыхание.
— Прекрати меня так называть, — огрызнулась Маринетт, больше для проформы. — Меня зовут ЛедиБаг.
— Хорошо, моя Леди, — покладисто, но в своей манере, согласился тот, за что сразу же получил весьма чувствительный удар пониже поясницы игрушкой Маринетт.
— Никогда бы не подумала, что однажды буду бегать по крышам ночного Парижа… да ещё и в столь сомнительной компании, — Маринетт закрепила йо-йо на бедре, постелила созданный прямо из воздуха платок на удобный, но не слишком чистый выступ крыши и присела на него. — Красивый у тебя перстень, дашь примерить?
— Отличная попытка, моя Леди, — Нуар рассмеялся своим заразительным смехом и добавил: — Только после того, как ты дашь мне померить свои серьги.
«Котик решил играть в открытую», — уважительно подумала Маринетт.
«Глупо, — раздалось у неё в голове, — очень глупо. У тебя было преимущество, но ты им не воспользовалась».
«Извини», — покаялась Маринетт, ей вдруг стало невыносимо стыдно за своё ребячество. Подумать только, она половину ночи провела в компании потенциального врага и даже умудрилась получить от этого удовольствие.
Деметрия не ответила.
— Думаю, мне пора, — уходить не хотелось, но нужно было поспать хотя бы пару часов, — Завтра в школу. Ты ведь ходишь в школу?
— Не уходи, — взмолился Нуар, моментально становясь серьёзным. Маринетт показалось, что её вопрос расстроил его. — Давай погуляем ещё немного, так красиво… — последние слова он практически прошептал, всматриваясь в раскинувшийся под ними город.
— Ты тоже хочешь стать богом? — спросила Маринетт через некоторое время, стремясь разорвать неловкое молчание. Заметив непонимание в зелёных глазах Нуара, она добавила: — Талисманы. Тебе ведь для этого нужны мои серьги?
— Что за ересь? — Нуар нахмурился и присел рядом с ней. — Что хорошего в том, чтобы быть богом? Ты хоть представляешь себе, насколько они одиноки? И кто тебе сказал, что с помощью талисманов можно стать богом?
— А разве это не так? — Маринетт нахмурилась, чутьё говорило ей, что Нуар не лжёт, но Деметрия…
— Конечно же, нет. Это просто игра… — снисходительно усмехнувшись, Нуар пододвинулся ближе и доверительно зашептал ей на ухо: — Хаг говорит, что быть демиургом и жить вечно — весело только первую сотню лет. А потом приходится придумывать себе развлечения… например, найти парочку смертных из другого мира, дать им сверхсилы и заставить бегать друг за другом из-за какой-нибудь безделушки.
