А сама я всегда хотела несбыточного, того, что тут, на Земле, нельзя получить простому смертному, всю свою жизнь я грезила тем, что недоступно даже для гения, не только для обыкновенного заурядного существа, которых природа зачем-то плодит в страшных количествах. И как ни странно, иногда я получала желаемое, пусть не в полной мере и не щедрой рукой, но этого хватало, чтобы сделать меня на какое-то время счастливой… Но в этом я была устроена, как все на свете люди – я быстро пресыщалась любыми, самыми сказочными дарами, которые иногда подкидывает нам по своей великой прихоти Случай, который никогда не устаёт играть с людьми в свои непонятные коварные игры. И вот я подошла к последнему пределу, к рубежу, которым завершается бытие всего на свете. Это единственное, что я не могу не только представить, но даже допустить такую возможность – что я могу без следа исчезнуть из этого нелюбимого мной, но такого привычного мира. Это будет последнее, что я обязана испытать, те ощущения и чувства, которые будут мне нисколько неподвластны. Я не знаю, захватит ли смерть меня врасплох, внезапно подкравшись, или мне придётся испить до последней капли невыносимые и медленные страдания, и я буду молить, чтобы это свершилось поскорее. Но что я понимаю совершенно чётко – я уйду такой же слепой, как и явилась в этот мир. Но пока я жива, дождевые капли моих слов будут падать и падать в непроглядную темноту Вселенной.
Наверное, неадекватные личности были во все времена (а времена, как известно, «не выбирают, в них живут и умирают», как сказал плохой поэт, который, тем не менее, получил Нобелевку, правда, скорее всего, по политическим мотивам). Но мне всю жизнь как-то везло на людей, знакомые и друзья не подходили под эту категорию, все они были вполне вменяемыми и абсолютно нормальными. Но вот уже много лет, как я осталась одна – «иных уж нет, а те далече». Надо сказать, одиночество меня нисколько не тяготит, мне всегда есть чем заняться. Да и такой образ жизни, какой я веду последнее десятилетие, когда моя основная задача сводится к тому, чтобы элементарно выжить, не располагает к общению. А может быть, просто в моем возрасте с людьми уже труднее сходиться, чем в молодости – опыт и знание человеческой натуры не позволяет общаться с кем попало, существуют критерии отбора тех, с кем хочется быть рядом, надо, чтобы, как минимум, тебя понимали и ценили. (Это только так говорится – «как минимум», а на самом деле это совсем даже не минимум, а максимум…).
Считается, что пишущий человек должен разбираться в тонкостях человеческой натуры. Но я многого в ней не понимаю и не принимаю. Не понимаю, например, непорядочности, лжи и хамства. Поэтому при первых признаках таких проявлений я прекращаю общение с кем бы то ни было. Сколько раз я сталкивалась со странным явлением: человек тебе нахамит, сделает какую-нибудь подлянку – а потом общается с тобой как ни в чём не бывало. То есть, многие считают, что оскорбив человека они ничего особенного не совершили. Конечно, есть случаи, когда надо прощать человеку мелкие слабости и ошибки – все мы не без греха. Я сейчас не про это, и чтобы не быть голословной, приведу пример. Год назад по интернету «приплыла» женщина и начала активно общаться. Сначала я не отвергала это общение, хоть оно и, с моей точки зрения, было немного «чересчур», слишком назойливым. Но какого-то криминала я в этом не видела: во-первых, любое виртуальное общение ничего не стоит прекратить в любой момент, во-вторых, она пыталась оказывать мне какие-то мелкие услуги (хоть я ее совершенно об этом не просила) и всячески демонстрировала, что я ей не безразлична. Даже дошла до того, что написала на меня завещание – завещала мне свою квартиру. Я её отговаривала – смешно же, я человек больной, могу умереть в любой момент, а она, хоть и мне ровесница, но здоровущая тётка, употребляющая алкоголь и вовсю курящая (а для этого надо иметь огромный запас здоровья!). Но она мотивировала это тем, что боится, что у неё квартиру отнимут какие-то местные тёмные личности. Несколько раз, видимо, будучи нетрезвой, она несла какой-то бред, предъявляла какие-то странные претензии и доводила меня до того, что я её везде блокировала и прекращала это ставшее неприятным для меня общение. Но потом она как-то снова влазила, умоляла меня не прекращать наших отношений, говорила, что ей очень плохо и в таком роде, извинялась, просила простить и уверяла, что больше такого не повторится. Ну, я человек мягкий…
Она настырно звала меня к себе – жить вместе. Но я, конечно, этого не сделала бы никогда. Потом у неё возникла идея приехать, я отбрыкивалась, как только возможно. Но вот летом мне стало совсем плохо, в какой-то момент я, лёжа в больнице, расслабилась и махнула на это рукой, и она уже была тут как тут. Прожила она у меня почти месяц. Всё это происходило в деревне, где у меня имеется пристанище – полуразрушенный домик (теперь он уже даже не мой, но приехать туда я могу в любой момент. Жить там нельзя – деревня почти необитаемая). Приехала она почти без денег, я её кормила, и поначалу всё было нормально, хоть было много всяких «но». Например, я совершенно не выношу никаких запахов, никогда, даже в молодости, не употребляла никаких духов. Курево просто ненавижу – заболеваю. Но это ладно, было лето, она курила на улице. Но у неё было дома очень много собак и кошек, и она привезла с собой кучу грязной вонючей одежды. Почти не мылась, вид был, как у последней бомжихи. И естественно, я иногда пыталась ей сказать, что жить рядом с таким неопрятным человеком не очень-то приятно, что вызывало вспышки гнева и протеста с её стороны, так как она не считала это чем-то зазорным, это был её всегдашний образ жизни, следовательно, для неё это было в порядке вещей. Но не это стало причиной плохого конца наших отношений. Соседка ей стала звонить, что больше не может ухаживать за её собаками (она отпросилась на пять дней, время давным-давно вышло), что они так воют и гавкают, что на ушах стоит вся округа. К тому же, я не могла удовлетворять её привычек, денег на сигареты у меня не было (да и на питание на двоих моей мизерной пенсии не хватало – и одной-то часто приходится сидеть голодом). Видимо, у неё начался стресс, потому что она ни с того ни с сего повела себя дико неадекватно – стала орать, материться и всячески меня костерыжить. Пришлось удрать из деревни, я быстренько собралась и уехала в районный центр, хотя на тот момент мне было особо негде там пристроиться. Но мне такие дикие сцены совершенно противопоказаны, я и так вишу на ниточке… Она потом пыталась ещё меня осаждать до своего отъезда (знала, где я нахожусь, и часами стучала в дверь), но я «не подавала признаков жизни». Теперь я почти избавлена от её приставаний, правда, иногда замечаю, как она пытается влезть в мои сайты, но, в общем, тут уж ничего не поделаешь. Я в основном теперь общаюсь только по интернету. Здесь иногда встречаются замечательные люди. С одной из них я общаюсь уже несколько лет, просто удивительный человек, но о ней я как-нибудь расскажу в другой теме, эта получилась какая-то неприятная. Ещё недавно я случайно открыла очень талантливую женщину, прочитав её повесть, я была просто потрясена (сейчас она послала мне по обыкновенной почте свою книгу). Но и той, и другой живётся очень трудно и сложно. Не помогают им в этой жизни их прекрасные человеческие качества…
В чужой жизни разобраться трудно, да ещё не находясь рядом, а только читая про какие-то факты из жизни человека. Некоторые считают, что надо о человеке судить по его творчеству и не вникать в его личную жизнь. А мне вот всегда было интересно знать про какого-то писателя или композитора всё-всё, ведь остаётся столько воспоминаний друзей, родных и близких, вообще всех, их знавших. Но даже те, кто наблюдал творцов с близкого расстояния, не всегда правильно интерпретировали то, что видели. А что уж говорить про потомков? Они обычно перевирают всё, кто во что горазд, судят о творческих людях со своей колокольни, а она у них, как правило, крайне низенькая. Вот возьмём, к примеру, Петра Ильича Чайковского. Был бы он, как многие другие гении, отцом многочисленного семейства (как Бах или Штраус) или нелюдимым отшельником, как Бетховен, никто никогда не кинул бы в него камня. Но он жил на виду в богемной консерваторской среде, где ничего скрыть было невозможно. И его наклонности, кстати, не были такими уж редкими среди артистов и даже среди высокопоставленной знати вплоть до членов царской фамилии. И вот уже третий век мусолится, как он предавался извращённому пороку. Нет, чтобы действительно просто слушать его прекрасную музыку и наслаждаться – так надо знать, в какое отверстие и к кому он пихал свой половой орган :))) На эту тему написано огромное количество разнообразной литературы. Один писателишка, он живёт в Штатах, написал совершенно убогую по содержанию книгу, из которой ясно, что он в музыке полный ноль, зато о гомосексуализме он рассуждает с полным знанием дела. Таков обыватель, любящий перемывать косточки всем, кого понять ему не дано по определению, и совать свой гнусный бездарный нос во все места. На всяких там отклонениях от «нормы» (а что есть норма – она очень разная для людей разного интеллекта и умственного уровня) и «пороках» великих он, этот импотент от творчества, делает себе громкое имя.
