Исповедь незнаменитой пейсательницы

Жить интересно, только когда творишь – это я утверждаю со всей ответственностью. А так как большинство людей не творцы, то меня понять дано очень немногим. В последние годы расплодилось много тех, кто себя считает творцами, но это фикция. Причём среди них есть тьма как неизвестных и тех, о ком мир никогда не узнает, так и вполне признанные «мастера» нашей так называемой «культуры» типа Донцовой и ей подобных. Я думаю, что и я не принадлежу к настоящим творцам. Конечно, пишу я совсем даже неплохо. И это не я одна так думаю, судя по тому, что в одной очень известной социальной сети меня постоянно ставили в топ и на мои статейки слетались тысячи пустозвонов, комментарии которых были просто кошмарны по степени глупости и неадекватности. Но я себя считаю просто обыкновенным культурным человеком, вполне начитанным и эрудированным в разных областях знаний – но и только. Потому что для того, чтобы считаться настоящим Творцом, надо что-то бОльшее: говоря пафосным языком «гореть на священном огне творчества». Испытывать эти самые «муки творчества»… А я ничего такого не испытываю. Стыдно признаться – я, когда пишу, просто развлекаю сама себя, и делаю это легко и без всяких там мук.

Я теперь в полной мере поняла, что чувствуют наркоманы, когда бывают лишены доступа к наркотикам. Много лет проведя в интернете, я не могла больше без него обходиться. Это сделалось моим образом жизни – я сутками сидела за ноутбуком, всё остальное меня интересовало очень мало. Из своих чрезвычайно скудных средств я каждый месяц обязательно изыскивала деньги, чтобы купить интернет. Я отказывала себе в еде, не говоря уж про прочие потребности, но интернет у меня был всегда.

И вот сегодня со мной случился облом. Сняв с карты последние деньги и положив их на модем, интернета я почему-то не получила. Позвонив в компанию, я услышала какие-то туманные обещания и вообще ничего не поняла из их объяснений. Все эти так называемые провайдеры настолько наловчились обдирать население, выжимая из него бешеные прибыли, что разобраться в способах их ловкого отъёма денег было совершенно невозможно. Мне предстояло жить в этом кошмаре незнамо сколько.

Помимо этого последнего посетившего меня несчастья я уже давным-давно жила жизнью, которую нельзя было назвать нормальной. Всемирная паутина хоть немного скрашивала моё существование. А сейчас я осталась один на один с безрадостным реализмом моего теперешнего бытия, которое свернуло с накатанного пути на какую-то кривую тупиковую ветку. Последние два месяца я проводила в настоящем бомжатнике, который по совместительству был ещё филиалом психушки, так как тут жила тётка, которую даже психиатры отказались бы лечить. Это строение давно полагалось бы снести, но местная администрация умудрялась ещё и брать за него плату, поселив сюда несколько бедолаг, которые, как и я, остались по каким-то причинам без крыши над головой. Бытовых удобств здесь не было абсолютно никаких.

Но делать было нечего – стояла зима, податься, не имея ни гроша, было некуда. К тому же, я уже несколько лет была серьёзно больна. Все свои болячки я приобрела явно от моего «неправильного» образа жизни. И страшно подумать – года мои шли к седьмому десятку. Финал моей жизни уже просматривался, и было ясно, что меня ждёт какой-то чудовищный конец.

Последние десять лет я провела не так уж плохо, если не вспоминать некоторые страшные моменты – зиму в деревне без дров и без денег, где у меня от лучших времён остался полуразрушенный домик и куда я приземлилась после того, как меня внезапно выгнали новые русские, у которых я работала, или лето на одном из наших морей на пустынном пляже в палатке – в тот момент податься мне было совершенно некуда, никто меня нигде не ждал. Но я открыла одну удивительную вещь: чем страшнее была ситуация, тем с бОльшим вдохновением я её описывала.

Я не надеялась издать всё то, что я написала за эти долгие годы скитаний. Но в интернете, куда я всё выкладывала, у меня были тысячи читателей. Наверное, многим было интересно, сколько же сможет выдержать слабое существо, брошенное в пучину житейских невзгод, и когда же оно наконец потонет… Меня заметили какие-то мутные зарубежные издательства. Они предложили мне бесплатно издать мои опусы, к тому времени их набралось уже на несколько книг. Но цену за них они заломили неслыханную, поэтому вряд ли их в здравом уме кто-нибудь мог бы купить.

Но я была довольна уже тем, что высказала миру всё, что я о нём думала, и что от этого остались какие-то весомые материальные свидетельства. Ещё я открыла вот что: оказывается, творить человек может в самых ужасных и даже неподходящих условиях. Напротив, когда я жила вполне благополучной жизнью, когда я упивалась своей любовью, а материально ни в чём не нуждалась (был у меня такой период, который длился не так уж мало – лет пятнадцать), я и не думала ни о каком «творчестве». Плыла себе по течению в спокойных буднях, не зная, что в итоге всё кончится полным крахом, и у меня останется только один выход, чтобы не повеситься: описывать всё, что со мной происходило.

Вообще, когда пытаешься сформулировать словами мир вокруг, приходишь к удивительным выводам, которые никогда бы не пришли тебе в голову, если ты просто живёшь, а не описываешь всё, что с тобой случается. Оказывается, человек – он по своей сути предатель. Меня, например, предавали тысячу раз. Но это бы ладно. Оказалось, что я, пытающаяся жить по совести – тоже предательница. И предавала я не единожды, и к тому же, самых близких и любимых… И наверное, потому об Иисусе Христе мы помним вот уже третью тысячу лет, что он тоже пал жертвой гнусного предательства.

«Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал!», – категорически утверждал Оскар Уайльд в своей «Балладе Рэдингской тюрьмы». Конечно, он имел в виду убийство не буквальное, а такие вещи, как, например, предательство, которое убивает так же наверняка, как и пуля или нож. Предательство – самая привычная вещь для человека, предающего в большом и в мелочах, походя, порой даже не придавая значения тому, что он делает. Это даже не вторая его натура, а самая что ни на есть первая…

Можно прожить рядом с человеком много лет, прожить «в любви и согласии». И, естественно, начинаешь доверять ему как самому себе – ведь ты с ним сроднился до такой степени, что он становится тебе ближе отца и матери. Это может быть супруг или супруга, или любимый друг, который не раз помогал тебе в трудных ситуациях. Но вот наступает такой момент, когда перед этим твоим родным и близким встаёт выбор: пожертвовать собой, или пойти на какие-то жертвы ради тебя. И что вы думаете, он выберет? Ответ известен, как первая строчка таблицы умножения.

Может быть, не потому победило в своё время христианство – а гонения на эту религию были просто беспрецедентные, на первых христиан обрушивалась всей мощью римская государственная машина, одна из самых организованных и мощных в мире, сокрушившая и подмявшая под себя полмира – что поверило в сладкую сказочку о боге, сошедшем с небес спасать беспутное человечество и устроить так, чтобы все бедные и гонимые познали, наконец, рай на земле, а потому, чтобы на все времена увековечить образ Предателя, чтобы не забывали люди никогда, кто они есть на самом деле.

Вроде бы, можно несерьёзно относиться к любым своим мерзким поступкам (а что может быть отвратительнее предательства? Всё остальное по сравнению с ним – детские шалости, потому что, наверное, даже такие страшные вещи, как убийство, можно иногда понять и оправдать), вроде бы как сходит оно с рук, человек живёт и забывает о нём, но… Это только кажется. Подсознание у предателя начинает работать на разрушение сознания, он не может избавиться от какого-то непонятного чувства, которое возникает ниоткуда и, казалось бы, абсолютно беспричинно. А чувство это называется «комплексом вины», а эта штука – вина, её способно испытывать – смешно сказать! – даже животное, а уж тем более, она заложена в личность живого существа, которое устроено довольно сложно, хоть и хотят часто учёные свести всё к условным и безусловным рефлексам и к теории эволюции, в которой выживает якобы сильнейший и наглейший, считающийся самым жизнеспособным.