— Но ведь пожар — это не только вина лидера? — слегка ошеломленная новыми знаниями, Ева не могла не задать этот вопрос.
— Лебен по собственному опыту судит о том, что все поступки солдат лежат на совести их капитана, и я поддерживаю его в этом. Но, само собой, ты должна понимать, что весь Круг — это не более, чем шайка головорезов, даже твой оборотень, хотя он меня, право, смог удивить. Но то, что он спас тебе жизнь, не делает его хорошим парнем.
— Убийца остается убийцей, сколько бы жизней он не спас, да, я знаю, — с горечью проговорила девушка.
— Я не пытаюсь тебя настроить против, пойми, я просто хочу, чтобы ты была готова к тому, что в Цитадели вы окажетесь по разные стороны. Если он, конечно же, ещё жив.
Теперь пришел черед Еве опускать взгляд. Глупо было надеяться, что Сколл избежал наказания, его брат прекрасно знал, что между ними произошло. И сложно было понять, что пугало девушку больше: вовсе никогда не увидеть его или встретить среди защитников Цитадели.
— Значит, так, — вдруг звонко произнесла Дара, хлопнув ладонями по крышке стола. — Прекращаем унывать. У нас все получится. Ты и так совершила невозможное, оказалась в самом сердце Хаоса и вернулась оттуда.
— Едва ли тут есть моя заслуга.
— Да, это заслуга твоей мамы, — усмехнулась Дара. — Ты в нее такая красавица.
Ева фыркнула, смутившись. Задумалась, не много ли болезненных воспоминаний будет за раз, если девушка спросит Дару про сестру. Но та ее опередила:
— Вы во многом похожи. Как и ты, Линда с детства была непоседой. Дерзкая, смелая, ах, и до чего же упрямая. Да-да, не смотри на меня так, в тебе упертости ничуть не меньше, Адела частенько мне плакалась, что дочь совсем не желает идти по ее стопам, и вместо того, чтобы углубленно изучать экономику, — Дара театрально развела руками, — размахивает в спортивном зале университета холодным оружием. Так же и Линда, если уж ей пришла в голову какая идея, ее невозможно было переубедить, скорее уж наоборот, не успеешь оглянуться, а ты уже в первых рядах мчишь исполнять ее задумку. Самый настоящий вихрь. И талантливейшая чародейка. Она столько времени провела за изучением природы тьмы Хаоса, в надежде найти способ не только остановить распространение, но и развеять ее. Ей бы чуть больше терпения, и кто знает, возможно, удалось бы.
— Николас сказал, что она, защищая его, вышла один на один с Сарисом. Не имея ни единого шанса… — вслед за этими словами девушку вдруг накрыла с головой волна горячей обиды. Это самопожертвование, этот пусть и храбрый, но отчаянный поступок лишил Еву настоящей семьи.
— Ложь! — резко ответила Дара, вырвав племянницу из удручающих раздумий. — Линда хоть и была импульсивной, но моя сестра не самоубийца, нет. Если она и встала между Хранителем и Повелителем Хаоса, то только потому, что была уверена в себе, — тетя Евы сердито свела брови. — Николас с большой неохотой рассказывал о том, что произошло в тот день, уверена, многого я до сих пор не знаю, а теперь и не узнать. Но мне известно, что тот бой навязала им Линда, используя Ника, как приманку и катализатор для своей ловушки. Она не пыталась тягаться с Сарисом, нет, она знала, что не в силах пробить его защиту, но цель была не в том. Она пыталась уничтожить Слезу, хотела развеять тьму. Но что-то Линда не рассчитала, и эта ошибка стоила ей жизни.
— Слезу?
— Реликвия, в которой он принес скверну из иного мира, то, что породило тьму и поддерживает ее.
— Хочешь сказать, что по ту сторону существует что-то, аналогичное Первокамню? — удивилась девушка.
— Нет-нет, это совсем другое. Слеза Хаоса — это рукотворный артефакт, создан ли он самим Сарисом или кем-то ещё, но служит он одной-единственной цели — распространять ту скверну, что в него заключили.
— И он носит ее с собой?
— Линда была уверена, что да.
Еве стало стыдно за свои эгоистичные мысли. А на смену обиде пришла самая настоящая гордость. Ее мама искала принципиально новый способ бороться с Хаосом. Отступи тьма, ушел бы и страх, и Элизий перестал бы так зависеть от Первокамня. И надо же, использовать Хранителя, как приманку! Если бы элизианцы могли, они бы ещё больше поседели от такой выходки. При том, что сердце Евы охватила глубокая печаль, эта мысль вызвала на ее лице легкую улыбку.
— Давай попробуем ещё раз, — вдруг произнесла она, вытянув руку ладонью вверх.
— Давай, — согласилась Дара. — Но прежде, чем продолжить, осмотрись вокруг, запомни хорошенько все детали, тебе завтра это пригодится.
Ева окинула взглядом просторную кухню: вдоль каменных стен стояли резные шкафчики из светлого дерева и дровяная плита, на которой остывал после завтрака чугунный чайник; под окном с задернутыми занавесками цвета слоновой кости, не пускающими излишний дневной свет и любопытные взгляды, расположилась медная раковина-чаша с рельефным орнаментом и витиеватым горбатым краном; рядом разместились ваза с сухоцветом, совсем как дома у Дары на Земле, и корзинка с фруктами, похожими на груши, названия которых Ева так и не узнала; на полках были аккуратно расставлены посуда и многочисленные баночки со специями, а под потолком подвешены пучки трав; вокруг же стола на обшитом деревом полу расстелился мягкий ковер с кружевным орнаментом.
— Запомнила?
— Вроде бы.
— Хорошо, продолжим.
В этот раз Ева справилась с заданием. Созданный ею светоч по-прежнему был бледен, но не причинял девушке вреда и легко слушался ее, то разгораясь ярче, то потухая до размеров искры. Еву переполнил едва ли не детский восторг, ведь одно дело — использовать силу Первокамня, и совсем другое — создать что-то самой, вот так, из воздуха. Дара показала племяннице несколько простых упражнений для изменения формы светоча и придания ему большей силы, заверив ее, что вскоре этот свет станет и оружием, и защитой Евы. Поставленные задачи выполнялись легко, вселяя в сердце девушки надежду, но через пару часов занятий в глазах у Евы зарябило, а виски сковала острая боль.
— Вот теперь точно хватит, — вздохнула Дара, заваривая племяннице какие-то травы. — Тебе нужно больше отдыха после того, что ты пережила в Цитадели. Выпей и ложись.
Ева хотела было возразить, что ещё слишком рано, и она просто не уснет, но после настоя веки сами налились свинцом, и девушка вернулась в комнату.
Утро, как и все последующие, началось с того, что Дара попросила Еву найти то, что изменилось на кухне. Раз за разом чародейка перетасовывала предметы на шкафах и полках, как крупные, так и едва заметные, то добавит новых фруктов в корзину, то переставит посуду в другом порядке или уберет веточку кермека из вазы. Далеко не сразу Еве начало удаваться находить все изменения, и только после этого Дара призналась, для чего это нужно. По ее словам, только умение быстро и точно, до мельчайших подробностей, замечать и запоминать окружение позволяет магу с легкостью телепортироваться туда, где он был раньше. Недостаточно одного желания вернуться в то или иное место, нужно четко его представлять, иначе в лучшем случае ничего не получится, и заклинатель останется, где и был, в худшем — загонит себя в смертельную ловушку.
В перерывах между изучением основ магического искусства Дара рассказывала о сестре. О том, как они вместе росли здесь, во Врэиме, о том, как их мама, Виолетта, точно так же их обучала. С присущей долей кокетства Дара обмолвилась, что ей чуть больше двухсот, а Линда была младше ее на восемь лет. Поведала, с каким нетерпением мама Евы рвалась в Траум, в столицу, до которой Ева так и не добралась, чтобы поступить на службу своей стране в качестве целительницы, и каких успехов смогла добиться в этом деле.
— В то время, пока я строила глазки суровому красавцу из Королевской стражи, — смеясь, добавила Дара.
По вечерам этот самый суровый красавец расспрашивал Еву о Цитадели. Снова и снова он просил рассказывать обо всем, что она видела на территории и внутри замка, и был весьма огорчен тем, что в зал, где остался Первокамень, Ева попала через портал. Холл с колоннами и место проведения ритуала девушка помнила более или менее хорошо, а вот путь в катакомбы уже как в тумане. В конечном итоге Лебен смог определить для себя пару мест, на которых и должна была сосредоточиться Ева, отвергнув вариант перенестись напрямую в ритуальный зал, так как существовал огромный риск угодить в западню.
