И. Кант, признавая роль опыта как важнейшего метода научного познания, в то же время разрывал связь между чувственностью и научными идеями. Он утверждал, что чувственный опыт не дает знаний о предметах, которые возникают благодаря доопытным, априорным формам. «Строгая всеобщность» как предельный уровень и цель научного познания, согласно Канту,– признак априорного знания. Разум как высшая познавательная способность души, источник истинного знания, направлен не на опыт и предмет, а на рассудок. Вырабатывая общие принципы мысли, разум управляет рассудком. В разуме содержатся главные априорные идеи, и опыт не может ни подтвердить, ни опровергнуть их. Истина, таким образом, понимается Кантом как согласие мышления с априорными формами. «Все теоретические науки, основанные на разуме, содержат априорные суждения как принципы» (Кант, 1998, с. 7).
Г. Гегель, раскрывая диалектический подход к процессу познания, определял истину как соответствие понятия предмету мысли.
Субъективный идеализм трактует истину как соответствие мышления ощущениям познающего индивида (Д. Юм) или как согласованность ощущений (Э. Мах; Р. Авенариус).
К Ф. Бэкону восходит новое понимание науки и критериев научности. Он ставит задачу реформирования науки, ее постановки на службу человеку, «достижения всеобщего богатства и прогресса». Соответственно, оцениваться наука должна по ее результатам, определяемым Бэконом как «поручитель и свидетель истинности философии». С этой точки зрения, как бесполезные им определяются многие философские системы античности, включая учения Платона и Аристотеля. Идеалом научной мысли Бэкон считает естествознание, называя его «великой матерью всех наук». Путь реформирования науки, по Ф. Бэкону,– в преодолении «идолов» и ложных понятий, порабощающих человеческий дух и препятствующих поиску истины. Конечно, вряд ли можно согласиться со столь категоричным утверждением в оценке «предубеждений» (установок, гипотез, антиципаций), являющихся необходимой составной частью мышления человека и развития научной мысли в целом. Главное средство преодоления ошибок познания Бэкон видит не в их осознании, а в разработке нового метода, позволяющего человеческому уму достичь значимых результатов в познании. В качестве такого метода он обосновывает эмпирико‐индуктивный метод получения истинных обобщений из опыта. Согласно Бэкону, объект научного познания – природа; цель науки – господство над ней; задача науки – получение истинного знания; научный метод – опытное изучение явлений мира. Являясь одним из основоположников эмпирического экспериментального направления в науке, утверждая приоритет опыта в познании, Бэкон в то же время отвергал как голый эмпиризм, так и рационализм и выступал за союз разума и опыта. «Те, кто занимался наукой, были или эмпириками, или догматиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно пауку, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему усмотрению. Не отличается от этого и подлинное дело философии. Ибо она не основывается только или преимущественно на силах ума и не откладывает в сознании нетронутым материал, извлекаемый из естественной истории и из механических опытов, но изменяет его и перерабатывает в разуме. Итак, следует возложить добрую надежду на более тесный и нерушимый (чего до сих пор не было) союз этих способностей – опыта и рассудка» (Бэкон, 1978, с. 56–57)
Сциентистские идеалы научности утверждал Т. Гоббс, считавший образцом логического научного мышления геометрию, идеалом естествознания – механику. Начало познания он видел в чувственном опыте, в ощущении, источник которого – материальный мир. Но индукция и дедукция, чувственное и рациональное познание в методологии Гоббса не обособлены и не противостоят друг другу, а являются взаимосвязанными этапами познавательного процесса.
Апеллируя к субъективному чувственному опыту как источнику установления истины, представители материалистических течений философии в то же время выводили за пределы рассмотрения вопрос о соответствии знаний объективной действительности.
Логические (рациональные) и эмпирические способы получения и анализа знаний были по‐новому осмыслены как ступени единого процесса познания в русле диалектического материализма. Процесс познания здесь определяется как объектно‐субъектное взаимодействие, опосредованное предметно‐практической деятельностью. Именно активная деятельность субъекта, направленная на освоение и преобразование действительности, практика, выступает в качестве фундаментального основания формирования знания и критерия его истинности. Понятие «истина» трактуется как выражение степени соответствия знаний отражаемой им объективной реальности. Объективная истина определяется как содержание знаний, не зависящее от человека и че ловечества. Диалектика понятия объективной истины как постоянно развивающего и преобразующегося содержания знаний проявляется во взаимосвязи относительной (зависящей от конкретно‐исторических условий и определяемой ими степени точности и полноты отражения мира) и абсолютной (представляющей всестороннее и полное знание об исследуемом явлении) истины. Обосновывается путь познания истины: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины…» (Ленин, 1965, с. 152–153). Таким образом, критерием истинности (научности) знания, с точки зрения диалектического материализма, выступает его соответствие объективной действительности.
В неопозитивизме проблема научной истины решается на основе принципа верификации, включающего ее эмпирическую проверку и формальный анализ научных предложений.
В неопозитивистской методологии большая роль в построении научной теории отводится экспериментальным фактам как ее фундаментальному основанию. Способом преобразования эмпирической конкретики фактуальных данных в обобщенные структуры знания выступает индуктивный метод, критериями истины – ее доказательность, опытная верифицируемость4, подтверждаемость фактами (О. Нейрат; Р. Карнап; Г. Рейенбах). В качестве основного научного языка признан «физикалистский» или «вещный» язык, характеризующийся «интерсенсуальностью» (возможностью проверки его предложений данными различных чувств), «интерсубъективностью» (возможностями подтверждения его предложений разными субъектами), «универсальностью» (возможностью перевода на него предложений любых наук или обыденного языка) (О. Нейрат; Р. Карнап) (Западная философия ХХ века, 1994, с. 395–396). Познавательная роль философии отвергается, и основной сферой получения знаний о мире признаются конкретные эмпирические науки. Поиск истины рассматривается как исключительная прерогатива науки. Философии же отводится вспомогательная роль, состоящая в логическом анализе языка, «установлении» и прояснении его значений. Утверждается, что теория целиком исчерпывается высказыванием о фактах, и тем самым она фактически редуцируется к уровню эмпирического знания. Вместе с отрицанием познавательной роли философии отвергаются и роль методологии в научном познании. Попытка жестко связать проблему научной истины с принципом эмпирической проверки и вытекающий отсюда нигилистический взгляд на философию и научную теорию привели к критике и переосмыслению самого принципа верификации.
В работах Б. Рассела, Г. Фреге, Л. Витгенштейна основным критерием научности выступает логическая обоснованность суждений и выводов. Степень логичности непосредственно определяет степень научности понимания исследуемого явления. Рассел называет свою философию «логическим атомизмом». Фактически философский анализ у него замещается логическим анализом. Он ставит задачу логического обоснования истинности сложного высказывания посредством апелляции к истинности простых элементарных или, как он пишет, «атомарных предложений». И хотя Рассел ставит вопрос о соответствии логических структур мира и языка, но фактически точкой отсчета в решении этого вопроса у него выступает логическая языковая структура, структура же мира рассматривается в качестве зависимой переменной. «Атомарным фактом» в концепции Рассела является не реальное событие действительности, а то, что определяет истинность предложений, следствием чего является онтологизация логической структуры знаний.
