— Многие такие сказки оказались просто переделанными историями. — Скупо процедил рыцарь, глядя, как воин с севера непонимающе хмурится. — Удивлен?

— Сказка о говорящем мече?

— Лежит в подвале ордена. — Резко ответил Титус, словно знал, что воин спросит именно об этом. — Он скорее не говорит, а поет, слов разобрать невозможно, но, мне кажется, это язык древних. Понимаете, мой бывший соратник Кроули — человек довольно странный, ведь он давал присягу служить человечеству, однако, все равно не понимал, почему нельзя отдать артефакты простым обывателям. Он не хотел признавать, что эти вещи опасны…

— Так что же было написано в сказке о монете?

— Воскрешение неживого, якобы возвращение в этот мир после смерти или наделение душой неодушевленного предмета, что-то вроде этого. — Седоволосый рыцарь посмотрел на удивленного Алистера, ему было одновременно приятно, что товарищ интересуется родом его деятельности, хоть это и было подозрительно. — Везерлех имеет одну достопримечательность — это статуя огромного рогатого существа, которая стоит посреди великого леса, по поверьям, она когда-то была живой и ходила. Якобы что-то прокляло эту тварь, превратив в белый мрамор.

— Неодушевленные существа? — Удивился разведчик.

— Знаю, полный бред. — Усевшись удобней, рыцарь подал пример всем остальным. — Просто таковыми считали слуг богов, их называли еще богоподобными, ведь они имели те же силы, ту же власть, чтобы делать за небожителей всю грязную работу. А почему, собственно говоря, их называли бездушными, так это от теории, что сперва глашатай умирал — и попадал к своему богу, а затем воскресал, наделенный даром.

— Куда же девалась эта ваша "душа"?

— Алистер, душа в рабстве у покровителя, а тело что-то вроде инструмента в руках божества. Кроули был уверен, что душа последователя тени находится именно в этой монете, ведь сам посуди, боги не могут взять душу живого человека к себе в мир, они забирают ее лишь у умерших. А вот провести такую аферу, вполне можно, каждый бог, по легенде, помещал частичку себя в какой-то артефакт.

— И вот такая монета, может спасти человека?

— Это не доказано, ведь такого никогда не случалось!? — Титус уже мог поклясться, что происходит что-то неладное

— С чего это вдруг столько интереса ко всему этому?

— Я не настолько туп, чтоб верить в сказки, если ты про это. — Пояснил Алистер, отодвинувшись от костра и с улыбкой осмотрев всех вокруг. — Я ведь тоже могу назваться богом, вылепить из навоза монетку, но мне никто ничего не продаст за нее. Какие бы свойства я ей не приписал.

— Я бы тебе заплатил. — Сказал Роланд. — Правда, заплачу тебе десять сребреников, если ты слепишь что-то из навоза. — С радушной улыбкой северянин смотрел на уроженца Темнолесья, в надежде хоть слегка его развеселись.

— Могу слепить твою копию из навоза, это будет несложно. Потом даже сотню монет отдам, если кто-то отличит. — Алистер все же улыбнулся, но улыбка получилась мимолетной — рука вновь заболела и это в очередной раз напомнило ему о приближающемся конце…

— В общем. — Продолжил тему Титус. — В той монете, по легендам, душа глашатая. Кроули уверен, что с ее помощью он сможет выкупить душу мраморного голема из заточения богов. Оживить статую и заставить ее служить его делу.

— Это должно не понравиться послушнику Бога Теней. — Заметил Алистер.

— Разумеется, представь, что за твою душу кто-то что-то покупает.

Осень 1670 года, Темнолесье, центральная тропа

“Человек, пребывающий в гармонии с собой, стоит отряда солдат. Слаженный отряд стоит целой армии.” — Неизвестный солдат королевской гвардии Везерлеха о создании Серого легиона в Нортленде.

Центральная тропа Темнолесья напрямую вела к горному хребту. А орудующие здесь разбойники не давали покоя даже торговцам, нанимавшим охрану. То, что осталось от торговых караванов, имевших несчастье оказаться в этом месте в неподходящее время, теперь украшало обочину тропы: тут и там валялись детали телег и людские кости. Словно вычерченная под линейку, тропа не имела изгибов и поворотов, а все съезды с нее давно поросли травой — любой близлежащий трактир или селение ныне пустовали.

Большую часть ночи Алистер не мог сомкнуть глаз из-за кашля и мыслей, терзающих сознание, а утром из-за громких выкриков его друга-воина и рыцаря. Сначала он пытался игнорировать их, но звон мечей настораживал, вызывая невольную панику, а жжение в кисти лишь укрепляло внутреннюю тревогу. Встав на ноги с сырой земли, кое-как пробудившись ото сна, разведчик взглянул на свои руки — они тряслись, словно от холода. Кожа была бледнее обычного, а вены на руках стали темнее, что бросалось в глаза, пришлось пониже опустить рукава куртки. Пройдя двадцать метров вниз по холму, он застал своих компаньонов за тренировочным боем.

— Хорошо, что это не те стоны, о которых я подумал, вы всего лишь тренируетесь.

— Очень смешно Алистер. — Буркнул Роланд, отвлекшись и тем самым позволив Титусу сбить себя с ног.

— А что я должен был подумать, между вами искры так и скачут.

— Доброе утро, Алистер.

— Недоброе, Титус. — Указав на небо, скрытое кронами деревьев, продолжил. — Только вот тут и утра толком нет. Вы меня скоро до могилы доведете, не могли делать это немного дальше, мили так две на север? Где-нибудь, где я бы вас не слышал и не видел.

— Выглядишь паршиво, ты как?

— Лучше многих, Роланд, как насчет моей просьбы заняться этим подальше от меня?

— Титус быстро учится. — Заметил воин, проигнорировав ворчание разведчика. — Если нам предстоит сражаться, думаю, он сможет работать в команде.

— Чья была инициатива?

— Моя. — Постучал себя по бронзовым латам Титус. — Ты сам говорил, что я делаю глупости во время боя. Подумал, что от меня будет больше пользы, если я пойму, какую тактику вы предпочитаете. Как сменяете позиции, как подменяете друг друга и в какие моменты. Так я смогу лучше гармонировать с вами.

— Двое разбойников и рыцарь будут гармонировать, ты затылок застудил? Достаточно было бы не мешать нам, держаться где-то подальше, чтобы Роланд не снес тебе мечом голову, и не мельтешить между моим луком и целью. Где он взял себе меч? — Спустившись с холма, разведчик взял у рыцаря меч и начал пристально рассматривать его. Это было хорошее оружие со змеиным орнаментом на лезвии, сам металл, в свою очередь, напоминал серебро, а по всей длине тянулся аккуратно выточенный желобок.

— В лесу нашел, пока ветки для костра собирал. Ты же поймаешь нам что-нибудь на завтрак? — Пожал плечами Роланд. — Красивое оружие, но слишком легкое, я бы с таким не ходил.

— Я бы не шумел так, мы недалеко от центральной тропы. А вот оружие интересное, хорошее качество и стиль исполнения. Титус, знаком с таким? Знаешь откуда он?

— Гаарден наверняка тамошняя королевская гвардия.

— Почти правильно и хорошо, что чему-то вас все же научили. Это не совсем гвардейский меч, это клинок разведчика Гаардена, видишь змею? Она красуется не только на гербах и гобеленах королевства. Узкое лезвие — не лучший выбор для открытого боя, облегченная рукоять, наверняка сосновая, пустотелая, перевязана крашеным шелком.

— Что разведке Гаардена делать в Темнолесье?

— Нортленд на грани войны с Везерлехом, а такие страны как Гаарден не будут спокойно стоять в стороне, попробуют найти выгодного союзника. Таким образом, они присвоят боевую славу и себе, ведь уже кусали локти, когда при первой войне севера с Везерлехом, отсиживались в своих избушках. Через этот лес они пытались попасть на север, но в Везерлех также был послан разведчик, я более чем уверен в этом, нельзя недооценивать столь наглых политиков. Прощупывают почву, оценивают обе стороны. Как я уже сказал, если начнется война, они объединятся с сильнейшим королевством, чтобы потом почивать на лаврах. Я бы поступил также, уж не знаю теперь, стоит ли вообще идти через горы, в Темнолесье становится слишком людно.