Осень 1670 года, Королевство Нортленд, вблизи границы с Темнолесьем

"Бегство от судьбы — всего лишь миф. Выбирая свою дорогу, мы верим лишь в иллюзию того, что попадем туда, куда хотим. К сожалению, конечный пункт выбран за нас, а все пути приводят в место, где мы хотели бы оказаться меньше всего." — Томас Маршалл, пропавший ярл, который боролся с королевским режимом.

— Видишь это? — Раздался грубый голос.

— Вижу, Роланд. — Незамедлительно ответил некто, мелькнувший между деревьев.

— Кто по своей воле бросит оружие?

— Возможно, виной всему стали разбойники, но они просто забрали бы его. Не ловушка ли это?

Дослушав, загадочный собеседник нашего героя окончательно пропал из виду. Обнажив собственный меч, Роланд подошел к брошенному клинку.

Он рассмотрел кровь на рукояти и на земле: дорожка из редких капель уходила в лес. Осмотревшись, он понял, что боя здесь не было: на нетоптаной траве почти не осталось следов, и они вели из чащи. На это указывала примятая растительность, а значит кто-то, скорее всего, несколько человек крупной комплекции или просто одетых в тяжелые доспехи, в спешке покидали здешние места. Роланд подумал, что оружие было брошено раненым, одним из нескольких пересекших лесную тропу, ведь кровь на рукояти наверняка принадлежала хозяину меча. Недолго думая, он сошел с дороги, все больше скрываясь в тени дубового леса и направляясь к тому месту, куда вел след.

Туда же мелькнул и темный силуэт невидимого глазу напарника. Роланд хотел ускорить шаг, но сломанные ветки, постоянно встречавшиеся на его пути, замедляли движение. Воин замечал редкие брызги крови на кустарниках и сломанные шляпки грибов, нелепо лежавшие у деревьев — все указывало на поспешное бегство. Возможно, что незнакомцы сами не знали, куда им направиться — животный инстинкт призывал оставаться вместе со стадом. В своей жизни Роланд видел многое. Такие мелочи он замечал не всегда, но опыт прошлых лет подсказывал ему не верить в простую случайность, а напарник научил видеть больше, чем доступно обычному человеку. Роланд шел уверенным, быстрым шагом, зная, что товарищ в любой момент придет на помощь. Да и смысла в скрытности не было: кровь уже успела высохнуть — значит, бой закончился давно, и победители ушли, ведь зачем оставаться на месте прошедшей схватки.

Спутника было не слышно и не видно, но он оставался очень близко, настолько, что Роланд буквально ощущал его взгляд на себе. Не было сомнений: Алистер видит то же самое, а возможно, замечает даже больше. Лучшей защитой для этого человека была не броня и не нападение, как обычно говорят бывалые воины: ничто никогда не убережет тебя так, как верный соратник. Его руки — дополнительное оружие на твоей стороне, а лишняя пара глаз — как глаза на затылке.

Из-за кустарника послышались стоны, стоило завернуть туда, и — перед Роландом открылась кровавая картина, словно написанная одними только алыми красками: небольшая вытоптанная лужайка, дюжина изрезанных тел, из них трое в бронзовых рыцарских доспехах. Бронза? Разве это подходящий материал для брони? — Подумал воин. Все залито кровью, в кровавых лужах утоплены мечи и топоры. Даже слепой, по одному только запаху, поймет, что здесь была бойня. Роланд подбежал к единственному выжившему — рыцарю, который облокотился на чье-то изувеченное тело, из его груди торчало копье, точно угодившее в брешь бронзовой брони.

— Тебя послал Кроули? — С ужасом простонал умирающий рыцарь, пытаясь отползти от него. — Пришел прикончить нас? Я все равно дам тебе бой! — рыцарь захрипел.

— Нет, дружище, я без понятия о ком ты. — Роланд присел рядом и начал осматривать ранение. — Боюсь даже богам не помочь тебе, рана глубиной в две ладони, не пойму как ты еще дышишь.

— Я сэр Ричард, рыцарь ордена Пламенного сердца, на нас напали вон те парни. Да, те, что украшают своими кишками кусты. Трое наших — предатели, а вторая половина, включая нас, перед вами. Я забрал с собой несколько этих крыс, но в отличие от них, боги с радостью меня примут. Я думаю, они знают, кто прав и видели настоящих героев.

— Если боги и есть, им явно не до вас. — Из-за спины Роланда. прозвучал спокойный, мягкий, голос, словно шепот, но слышный всем. Последние лучи заката осветили фигуру Алистера. Это был темноволосый мужчина, выше среднего роста, с высокомерно поднятым подбородком. Его одежда была проста: черная кожаная куртка с самодельным наплечником, штаны с единственным наколенником, замшевые сапоги и темные перчатки без пальцев. С пояса по бокам свисали короткий меч и нож, из колчана, который он носил на спине, торчали стрелы с зеленым оперением, а на плечо был заброшен длинный ясеневый лук. Окинув поляну взглядом, полным презрения, черноглазый лучник хлопнул друга по спине, в знак того, что местность чиста. — Ненавижу рыцарей, магов, насекомых и прочих вредителей.

— Помогите мне… — Проскулил рыцарь, в попытках развернуть голову к Роланду.

— Я уже говорил, что не смогу, прости, но тебе не поможет даже лекарь: мы пришли слишком поздно и то не думаю, что сумели бы спасти тебя, Ричард.

— Мои раны мало меня волнуют, к черту их! В городе, к югу отсюда, мой брат, наш командир, он в смертельной опасности. У него находится то, что Кроули хочет заполучить любой ценой, ради всего святого, что у тебя есть, предупреди его.

— С чего ты решил, что мы столь великодушны? — Грубо ответил Роланд. Его компаньон, Алистер, не став дожидаться смерти рыцаря, приступил к обыску покойников, желая заполучить монеты. Ричард не придавал этому значения: боль, эхом отдаваясь у него в голове, мешала думать о чем-то кроме его основной задачи.

— Я вижу тебя насквозь, в ордене нас учат, как узнать о человеке больше, чем он хочет рассказать. В груди сурового воина бьется доброе сердце. Помогите моему брату в городе и получите награду, он найдет способ отблагодарить, ведь если вам не важна честь, то монеты точно сгодятся. Вы сделаете очень важное и доброе дело.

— Другой разговор. — Заметил Алистер. — Монеты хотя бы полезны. А что на них купить, уже не так важно, что-то плохое или что-то хорошее, не вижу разницы. Если принесло пользу — хорошо, верно же, так все и устроено. Что ваш орден забыл в этой глуши? Я слышал, вы ищете всякие волшебные вещи, прячете их, чтобы они не попали в дурные руки. Что такое можно было здесь спрятать? Чем оно навредило бы человечеству, которое еще не готово увидеть подобное? Неужели это та страшная жена трактирщика с большого холма или перегар Роланда? Их я бы спрятал в первую очередь.

— Хватит язвить. — Буркнул воин. — Тут человек концы отдает, имей уважение!

— Наш орден действительно занимается тем, что ищет и прячет вещи, которые, попав в дурные руки, станут опасны. В тайном убежище скрыты сотни артефактов, но мы прогнили изнутри. Кроули подбил большую часть ордена на измену, убедив речами о том, что эти предметы способны поставить на колени даже богов, сделать людей хозяевами своей судьбы. Он рвался к власти и с реликвиями, которые были собраны нами за много лет, это было вполне возможно.

— Они зачищают ряды. — Подумал вслух Роланд, на что рыцарь согласно кивнул. — Отличный ход: вырезать несогласных и заставить слабых склониться, чтобы стать настоящим королем над братьями по ордену. Настолько банально, что мне даже гадко это слышать, ведь когда-то мы с другом сталкивались с предательством соратников. Ты должен радоваться, что знаешь изменников в лицо, нам в свое время так не повезло. Увы, отомстить сам ты уже не сможешь.

— Сэр Титус, брат нашего ордена и командир отряда отомстит за меня и других, павших в неравном бою. У него чистое сердце, преданное чести и долгу. Ничто не заставит Титуса пойти против наших идеалов. Этому человеку можно доверять. У него сейчас хранится то, что нужно Кроули, проклятому грязному выродку. — Раненый рыцарь тяжело вздохнул, жизнь покидала его тело. — А теперь, прошу тебя, окажи мне последнюю услугу. — Дрожащей рукой он протянул Роланду меч, лежавший рядом. Короткий бронзовый клинок, похоже, это их стандартное вооружение — Думал Роланд, неужели по надежности он не уступает стальному? Последняя просьба. Роланд не нуждался в пояснениях, более того, окажись он на месте этого доходяги — попросил бы о скорой смерти намного раньше. Встав на одно колено, он взял меч и направил его в брешь доспехов, прямиком под сердцем. Движение руки, и рыцарь, в последний раз схватив воздух сухими губами, закрыл глаза.