Как будто они не страдают в звенящей тишине, которая все еще тянется между ними.

Каждый раз, когда они вместе в одной комнате, неважно, где они, неважно, кто их окружает, — как противоположные концы магнита, их взгляды встречаются; зияющее пространство между ними, заполненное всем, что осталось недосказанным.

И им так больно знать, что они всегда так близко и в то же время так далеко; невидимая нить туго натягивается между их сердцами каждый раз, когда кто-то из них выходит из комнаты.

Саске не может не задаться вопросом, с немалой долей страха, заговорит ли она когда-нибудь с ним снова. Это несколько иррациональная мысль, учитывая их глубоко укоренившуюся дружбу, но, тем не менее, это ужасающая идея. Чаще всего это заставляет его ворочаться в своей постели всю ночь.

Он уже так долго любил ее на расстоянии, но это было терпимое расстояние. Тогда у него все еще был шанс.

Это расстояние, однако, ничего подобного.

Тогда как раньше он мог провести с ней день и вообразить, что она его, где он мог вообразить, что каждый звонкий смех и яркая улыбка были для него и только для него. Раньше он все еще мог прикоснуться к ней, обнять ее, поговорить с ней.

Там, где она когда-то была всего в шаге от него, теперь она в тысячах.

***

Первого ноября Наруто попадает в аварию.

Ранняя зима заморозила дороги, и асфальт покрылся черным льдом; опасность, невидимая для рассеянных лазурных глаз. Его автомобильные шины визжат, когда он выезжает на перекресток, и встречный внедорожник врезается в сторону водителя.

Парамедики срочно доставляют его в отделение неотложной помощи в течении пятнадцати минут.

В больнице Сакура выходит в коридор с блокнотом в руке и заканчивает проверять жизненно важные органы своего последнего пациента за тот вечер, когда двойные двери в конце коридора распахиваются, четверо фельдшеров втаскивают окровавленного мужчину на носилках.

Окровавленный мужчина с грубой загорелой кожей и спутанными торчащими светлыми волосами.

Блокнот с грохотом падает на пол.

— Наруто! — Сакура кричит.

Через несколько секунд она оказывается рядом с ним, мчась вместе с парамедиками, которые на поразительной скорости везут его в отделение неотложной помощи.

Следующие двадцать минут — это размытие флуоресцентных ламп, ярко-красная кровь, быстро работающие руки и гулкий пульс монитора ЭКГ.

— Тебе не следует быть здесь, Сакура. — Женщина под хирургической маской увещевает, взгляд карих глаз не поднимаеться на нее, пока ее ловкие пальцы накладывают последний стежок на загорелую кожу. — Ты стажер.

Сакура игнорирует это, добавляя морфий в капельницу своего парня, остекленевшие глаза скользят по кардиомонитору каждые три секунды, как будто ожидая, что он в любой момент остановится.

— С ним все будет в порядке. — Уверяет Цунаде свою ученицу, в ее суровом голосе звучит чужеродная нотка жалости.

***

Саске проталкивается через больничную палату в два часа ночи, его темные волосы растрепались из-за ветра, а обсидиановые глаза были дикими от беспокойства, он был дезориентирован из-за того, что только что проснулся от резкого телефонного звонка и мчался на каждый красный свет, чтобы добраться до больницы.

На нем только темно-синяя толстовка с капюшоном поверх мятых джинсов; явно одел первое, что увидел.

Когда он видит Наруто, мирно отдыхающего на больничной койке, перевязанного, но целого, его вздымающаяся грудь с облегчением выдыхается. Он карабкается к креслу, падает на него и утопает в изношенной подушке, закрывая лицо руками.

— Блять. — Он шепчет себе в ладони, сердце колотится от сужающейся тревоги при мысли, что его лучший друг мог умереть.

Одетая в униформу медсестры уже давно после того, как ее смена закончилась, Сакура сидит с другой стороны кровати, опустив опухшие глаза и переплетая руку с исцарапанной рукой своего парня.

Монитор ЭКГ мерно мигает в тишине между ними.

Он слышит ее вдох.

— Дистальный перелом лучевой кости, легкое сотрясение мозга, хлыстовая травма и двадцать шесть швов.

Саске вскидывает голову, недоверчиво моргая при первых словах, которые она сказала ему за два с половиной месяца.

— Сакура…

— С ним все будет в порядке. — Она тихо бормочет, как будто разговаривает сама с собой, а не с парнем напротив.

Он смотрит на нее на мгновение. Затем его обсидиановые сферы нерешительно перемещаются к лицу его друга; весь в синяках, со свежезашитой раной на лбу и разбитой губой.

— Что случилось? — Саске выдыхает, его глаза останавливаются на противном черном пятне на скуле Наруто, прежде чем он обращает внимание на забинтованную правую руку.

Зрелище сильно отталкивает.

— Он выехал на перекресток. — Это все, что она может сказать, пока убирает белокурые пряди с его покрытого синяками лица.

Наступает всеобъемлющая тишина, в которой ситуация медленно погружается в сознание. Саске неловко ерзает на стуле.

— Мне было очень страшно, но с ним все будет в порядке. — Она обещает, глядя на своего бойфренда без сознания. — Он просто немного побит, вот и все. Он должен поправиться где-то через месяц или два — ничего такого, что не исправил бы рамен.

Она сухо смеется, не сводя глаз с лица Наруто.

Саске кивает в ответ, взглянув на нее, прежде чем его плечи ослабнут. Вместе с облегчением на него накатывает волна усталости, потерянный сон, от которого он так быстро отказался.

Следующие два часа он и Сакура сидят вместе в терпимой тишине.

В сумрачной белой комнате Сакура последовательно проверяет жизненно важные органы Наруто, а Саске борется со своим истощением, тяжелые веки угрожают закрыться, когда он падает на свое место, скрестив руки. Он только начинает засыпать, опуская голову, когда тихий голос наконец нарушает тишину.

— Зачем?

Темные ресницы распахиваются, обсидиановые глаза ошеломлены. Он вопросительно мычит, не совсем проснувшись.

— Зачем мы это сделали, Саске?

Серьезный вопрос заставил его тут же моргнуть. Он сидит прямо в кресле, намеренно потирая глаза, чтобы скрыть панику.

— Что сделали? — Небрежно спрашивает он, как будто не думает о том, что они сделали каждую секунду каждого дня. Когда нет немедленного ответа, его желудок скручивается узлом, и он сглатывает, нерешительно глядя на женщину, которая преследует каждую его мысль наяву.

Через кровать на него смотрят опухшие глаза с красной окантовкой.

Дыхание сбивается, он внезапно поражен ее растрепанной красотой; совершенно застигнута врасплох тем, как странно привлекательно она выглядит в этот момент.

Ее розовый хвостик, который, как он полагает, был опрятным и профессиональным в начале ее смены, распущен и небрежен на затылке, несколько рваных прядей торчат в разные стороны. Белки ее глаз налиты кровью и устали, а радужные оболочки из морской пены почти раскалены. Миндалевидная форма ее глаз делает ее почти кошачьей по своей природе, а ее длинные ресницы отяжелели от усталости.

Первобытное желание поцеловать ее заставляет его пальцы дергаться. В штанах вдруг становится неудобно туго.

Однако, к его удивлению, в этих сияющих глазах не было гнева. Ни предательства, ни печали, ни муки в ее блестящих глазах, которые он боялся найти в тот момент, когда поднимет глаза.

Вместо этого он находит нечто гораздо худшее.

Пустота.

Монитор ЭКГ продолжает равномерно мигать, зеленая линия прыгает в такт сердцебиению спящего Наруто.

Саске и Сакура просто смотрят друг на друга через кровать.

— Ты все еще не сказала ему.

Это не вопрос.

При этом укол вины вспыхивает в ее глазах, прежде чем она моргает. Она смотрит на своего спящего парня с напряженным выражением лица и опущенными губами. Она не отвечает.

— Сакура… — Он хмурится, его голос звучит с неодобрением. Когда он сказал «не сейчас», он не имел в виду никогда.

Она вздрагивает, закрывая глаза, прежде чем прошептать:

— Я не могу!