После всего, что она для него сделала, это меньшее, чем он может ответить.

Поэтому, когда он тихонько стучит в дверь ванной, поток облегчения согревает его грудь, когда она открывает дверь с благодарной улыбкой, принимая его кроткое подношение.

— Ты не должен был этого делать, Саске. — Она ругается, но в ее голосе нет ни капли разочарования. — Это просто небольшой ожог. Видишь?

В доказательство она поднимает указательный палец, демонстрируя маленькую красную отметину.

— Я понимаю. — Рассеянно говорит Саске, его взгляд тут же перескакивает с небольшого ожога на пальце на ее тело, когда он замечает, что именно на ней одето — точнее то, чего на ней нет.

Его взгляд останавливается на ее глубоком декольте, выглядывающем из-под обтягивающей майки, облегающей ее тело. И слабые очертания ее сосков сквозь натянутую белую ткань.

Саске отдергивает голову, его уши горят.

— Я… я оставлю тебя с этим. — Он сует пакетик ей в руки и отступает обратно к дивану так же быстро, как пришел, хватая пульт с кофейного столика и возобновляя шоу, на которое он не обращал внимания с самого начала. Он пытается притвориться, что образ не укоренился в его голове.

Конечно, за последние шесть месяцев его жизни он несколько раз сталкивался с такими проблемами.

Например, однажды, когда Сакура не знала, что Саске был дома, и храбро расхаживала по кухне обнаженной, как в день своего рождения, с розовыми волосами, закрученными полотенцем на голове.

И когда Саске появился из-за угла, совершенно неподготовленный, он подавился слюной, увидев, как она склонилась над холодильником, несколько страниц заметок к делу, которое ему только что поручили, вырвались из его рук от удивления.

Сакура развернулась с пронзительным криком, от которого он закрыл глаза и убежал прочь — только для того, чтобы слепо врезаться прямо в кухонную стену всего в нескольких дюймах от коридора. Спотыкаясь и поправляясь быстрее, чем когда-либо в своей жизни, он молниеносно помчался по коридору обратно в свою комнату, захлопывая дверь за собой.

Излишне говорить, что, просидев весь остаток дня на парах, не прослушав ни одной лекции, — не в силах забыть яркого образа ее круглой голой задницы и обнаженного места между ее бедрами, которые он определенно видел, — в ту же ночь он не мог не просунуть руку под пояс, как только забрался в постель, чтобы высвободить пульсирующую потребность между бедрами, которая болела весь день.

Он кончил со стыдом, но не его вина в том, что девушка его мечты решила гарцевать голышом на кухне, обнаженная для его неожиданного взгляда.

Вздрагивая от образа, который до сих пор дразнит его память — и всегда будет — Саске пытается игнорировать боль возбуждения между ног, ерзая на диване и надеясь найти хоть какое-то подобие милосердия. Он делает глубокий вдох и пытается зафиксировать взгляд на экране перед ним.

Кто-то может задаться вопросом, почему он живет со своим лучшим другом и девушкой, в которую он отчаянно влюблен, особенно если учесть, что у этих двоих серьезные отношения. Можно задаться вопросом, почему он намеренно подвергал себя такой особой пытке.

Но правда в том, что Наруто не сообщал ему новости о том, что Сакура переедет к ним, до того дня, когда он уже внес залог и подписал договор об аренде квартиры.

Тогда Саске должен был лежать в постели в ту самую первую ночь, и слушать, как изголовье кровати ударяется о его стену с другой стороны, снова, и снова, и снова.

Вместе с приглушенными криками удовольствия Сакуры.

Сердце Саске чуть больше разрывалось от каждого яростного удара о собственную стену. Устремив широко раскрытые глаза в потолок, он побледнел от осознания того, что с этого момента он будет слышать этот мучительный шум. Травмированный, только тогда он по-настоящему осознал, насколько хреновой была эта жизненная ситуация.

Он просто схватил подушку и натянул ее на уши. Но только после того, как они перестали трахаться, блестящие красные глаза Саске отступили, и он заснул с подушкой на голове.

Саске снова ерзает на диване, тяжело вздыхая. И на секунду ему кажется, что он действительно сможет расслабиться…

— Сакура-а-а! — От громкого драматического голоса Саске вздрогнул. Он тянется к пульту и увеличивает громкость телевизора на шесть отметин. Когда Наруто достигает гостиной, он радостно здоровается. — О, привет, сволочь.

Саске лениво поднимает руку в ответ, глаза напрягаются, чтобы сосредоточиться на телевизоре.

— Где Сакура? — спрашивает он, небрежно бросая ключи и сумку с книгами на кухонный стол.

— Ванная. — Саске коротко отвечает, прежде чем внезапно кое-что вспомнить. Он оборачивается, чтобы посмотреть через плечо, и говорит с некоторой неохотой: — Сакура просила напомнить тебе об ужине.

Голубые глаза расширяются.

— Дерьмо.

Его зубы сжимаются от способности идиота забыть что-то такое особенное для Сакуры, но он просто поворачивается к телевизору, не говоря ни слова, зная, что лучше не вмешиваться в их личные дела.

Даже если он не хочет ничего, кроме как бить Наруто по чертовой морде каждый раз, когда Сакура заканчивает тем, что плачет на диване, всхлипывая в салфетки, когда Саске неуклюже сидит с противоположной стороны, позволяя ей наклониться к нему и намочить его толстовку своими слезами, он пытается понять, как правильно ее утешить. Не то чтобы Саске возражал против того, чтобы она плакала на плече, конечно, но его совершенно убивает то, что она вообще плачет.

Сакура никогда не должна плакать.

— Ты забыл. — Саске обвиняет просто, глядя вперед. — В очередной раз.

— Заткнись, мудак. — Волосы Наруто вздымаются, естественно защищаясь. — Я был занят практикой.

Саске усмехается. Как будто футбол важнее твоей девушки.

— Наруто? — Сакура зовет из ванной. — Я здесь.

В ту минуту, когда она открывает дверь ванной, руки Наруто обнимают ее. Он крепко обнимает свою девушку, прежде чем прикоснуться к ее губам небрежным поцелуем.

В гостиной, несмотря на то, что он не хочет этого делать, Саске не может не выключить телевизор, чтобы подслушать их разговор. Только потому, что у него есть чувство, что он точно знает, что вот-вот произойдет — после того, как он терпел их драму в течение шести месяцев их совместной жизни, он знает все явные признаки надвигающейся бури. Он размышляет, следует ли ему сбежать в безопасное место в своей комнате.

— Я думала, что ты должен был прийти йще час назад. — тихо говорит Сакура после того, как Наруто заканчивает свое бессмысленное нападение на ее рот.

— Я знаю, знаю, — взмолился Наруто, — тренер задержал нас на тренировке.

Ложь.

Киба, который также входит в команду, написал ему более сорока пяти минут назад и попросил принести выпивку.

Рука Саске сжимает пульт.

— О, извини, я не знала. — Внезапно она кажется виноватой, и это только усиливает гнев, нарастающий внутри Учихи. Как будто это ее вина. — Ну, теперь ты здесь, верно? — Она смеется неискренне. — У нас все еще есть планы на сегодняший вечер… правда?

Тишина, которая говорит о многом.

А затем Наруто отвечает таким тоном, что Саске может сказать, не глядя, что сейчас он чешет свой белокурый затылок:

— Ну… Сегодня пятница, и я как бы уже сказал Саю и Кибе, что пойду попробовать рамен в новом ресторане.

Несмотря на то, что он ожидал именно этого, сердце Саске все еще падает.

После его слов наступает напряженная тишина, в которой Наруто пользуется возможностью, чтобы продолжить.

— Малышка, послушай, мы говорили об этом месте уже несколько месяцев. Я обещаю, что смогу отыграться на этих выходных или что-то в этом роде — куда бы ты ни захотела пойти, я отвезу тебя. Я обещаю, клянусь мизинцем.

Снова тишина.

Саске съеживается в предвкушении, задаваясь вопросом, будет ли его когда-то мирная ночь наполнена криками, проклятиями, плачем или…

— Хорошо. — Маленький, побежденный звук.

— Да! — Наруто восклицает, и Саске закрывает глаза, внезапно почувствовав себя плохо. — Ты лучшая, малышка! Я так тебя люблю! — Раздается звук причмокивания губ, а затем Наруто галопом вбегает в гостиную, прыгает прямо перед телевизором и блокирует обзор Учихи. — Эй, сволочь, не хочешь пойти с нами? Сай сказал, что рейтинги должны быть выше крыши, я имею в виду, что это рамен и алкоголь!