…Главному человеку в моей жизни —

любимой жене Галине —

с благодарностью посвящаю

Маленький Арик побежал гулять, как обычно, очень рано. Это, однако, не помешало его бабушке нарядить внучка как на парад – белый матросский костюмчик, новые белые сандалики, белые гольфики. Заставила надеть на стриженую головку белую пилоточку с красной кисточкой и аккуратно вышитой красной звездочкой. Боже, какая прелесть!

Маленький Арик уже на крыльце проглотил стакан клубничного киселя и выскочил бабушкиной квартирки, как птичка на свободу. Счастье, огромное светлое летнее Счастье схватило его своими солнечными пальцами и понесло по утреннему двору мимо гигантских кустов золотых шаров, мимо всеми любимого тутового дерева, мимо крылец соседей.

– Ха-ха! Хи-хи! Привет, Карапуз! Привет, Командир! Привет, Драчун!

Пацаны в застиранных шортах, дырявых майках, искореженных, тертых сандалиях встретили дружка без удивления. Что поделаешь – несчастный московский ребенок! Интересно только, как он полезет в этом костюмчике на дерево? А лазить-то придется, игру в казаков-разбойников сегодня еще никто не отменял.

– Ты бы хоть пилотку в карман сунул, – дружелюбно посоветовал Драчун.

– А что это ты с утра, как фраер, вырядился? – съязвил Командир, слезая к ним по каштану прямо со своего удивительного зеленого балкона. Он был чуть взрослее, уже перешел в третий класс, и ему позволено было немножко похамить сотоварищам. – В гости, что ли, собрался? – командирским тоном добавил он, раздавая всем пацанам леденцы-сосучки.

– В гости мы пойдем завтра. Просто папа вчера приехал, – оправдался Маленький Арик.

– Ну ладно, побежали! – заторопил всех Карапуз. Он был самым младшим, но самым непоседливым и боевитым.

Они перебежали через дорогу и ворвались в их любимый Гагаринский сквер. Прекрасно ухоженный, просторный, он всегда был главным плацдармом для всех их нехитрых игр. Здесь изобиловали кустарники, огромные клумбы с высокими цветами, множество плакучих ив – полная лафа и для казаков, и для разбойников: есть где спрятаться, отсидеться, есть где побегать, поноситься. И не по законам парковой геометрии, не по периметру, а по законам Детства – только напрямик!

Однако мальчишки никогда не мешали курортникам, собирающимся на скамеечках вокруг пруда, оформленного в виде полумесяца рядом с белой стелой, увенчанной головой улыбающегося Гагарина. Никогда они не сбивали с ног мирно прогуливающихся гастритников и язвенников, своим ударным социалистическим трудом заслуживших путевочку на Минеральные Воды. Нет, они не бегали по хрустящим кварцевым дорожкам, они порхали над травой, ползком пробирались сквозь заросли полутораметровых гладиолусов, тарзанами летали с ветки на ветку, потому что они были здесь хозяевами.

– Слушай, – спросил Командир Маленького Арика, когда они уже сидели на иве, прячась от казаков, – а твой папка когда приехал?

– Вчера. Я же сказал!

– А мамка тоже приехала?

– Нет, у нее сессия.

– Чего у нее, это где? Сильно болит?

– Нигде у нее не болит, сессия – это экзамены в институте!

– А… Понятно. Папка, значит, один приехал?

– Один.

– А привез че-нибудь?

– Че?

– Вот я и спрашиваю – че привез-то?

– Колбасу московскую. Бабушке духи…

– Болван! Тебе-то че привез? Подарочки привез?

– А, подарочки! Привез… Фломастеры.

– Да ты че! – заорал Командир. – Китайские?

– Откуда я знаю?

– Зэканско![1] Че делать будешь?

– В смысле?

– С фломастерами че делать будешь?

– Рисовать… Папа еще альбом привез… Красивый такой! На сто страниц!

– Балда! – Командир постучал Маленькому Арику костяшками пальцев по лбу. – Часть фломастеров отнесем Меняле из шестнадцатого и обменяем их на порох. Он порох у своего папки прет, а меняет, гад, только на фломастеры и больше ни на что! Понял? А один фломастер оставим и вечером Шепелявку попросим письку показать! Не думаю, что откажется… За фломастер – покажет!

Так и порешили.

В казаков-разбойников играли все утро, потом надоело.

Пошли помочить ноги в Гагаринском пруду. Сняли сандалики, Маленький Арик предложил ловить головастиков. Ловили головастиков, стоя на мраморном бордюрчике пруда на коленях. Ловили и бросали их обратно. Потом Командир поймал лягушку, пацаны надули ее с помощью соломинки, вставив ту лягушке в попу. Она нырять теперь не могла, но уплыть – уплыла.

Сильно набрызгали вокруг, и из-за этого Маленький Арик вдруг поскользнулся и упал в грязную, цветущую воду. Он тут же полез наверх, было неглубоко – только по пояс, и его быстро вытащили. Пацаны хохотали от души, все были довольны, да и сам Маленький Арик не очень-то и расстроился. Но что теперь делать? Раздеться и сушить одежду или так домой пойти? Ведь он был насквозь, просто насквозь мокрый! А дома бабушка, она, наверное, не очень будет рада за новый костюмчик.

Мальчишки предложили пойти отстирать матросский костюмчик от тины где-нибудь в чужом дворе, а потом быстро высушить его на солнышке, вон жара какая! Тогда бабка, так грубовато они называли всех, в том числе и своих, бабушек, ничего не заметит.

– Заметит! – сказал Маленький Арик и решил идти домой. Он был честный, очень честный мальчик и уже умел отвечать за свои поступки. Пацаны провожали его до крыльца…

Конечно же, он был наказан – ему запретили после обеда выходить во двор. Это было ужасно! Пообедали всей семьей – папа, бабушка, дедушка и Маленький Арик. За обедом папа спорил с дедушкой и обозвал Брежнева маразматиком. Дедушка бросил ложку в тарелку зеленого борща и сказал, что папа там, в Москве, совсем перестал разбираться в людях.

После обеда папа уехал в Ессентуки к родственникам, сказав, что вернется завтра. Дедушка подремал немножко, водрузил на голову свою неизменную кучерявую серую кепку и отправился в библиотеку изучать материалы какого-то пленума. Сказал, что придет к ужину. Бабушка занялась глажкой, а Маленький Арик принялся скучать.

Он сидел в большой комнате и разглядывал в сотый, нет, в тысячный раз махровый коврик на стене. Звери учат математику на опушке леса. Эти звери на коврике были ему такими родными! Но все равно было очень скучно.

Потом он пытался развлечь себя еще чем-нибудь, но все больше и сильнее его занимали и манили звуки, доносившиеся со двора. Там играли мальчишки. Друзья! Без него!

Минут через несколько Маленький Арик стал приставать к бабушке и проситься на улицу. Он знал, что он виноват и должен отбыть наказание, что это правильно и справедливо, что его наказали. Но он так хотел на улицу!

Бабушка и слышать не хотела. Она сосредоточенно утюжила дедушкины кальсоны и втолковывала внучку наставительным тоном, что он не какой-нибудь беспризорник, что он из интеллигентной семьи, что он должен вести себя как следует и вообще должен отвечать за свои поступки. Маленький Арик всегда отвечал за свои поступки, и он почти что сдался, почти уже свыкся с мыслью, что сегодня больше не пойдет на улицу, но тут он неожиданно вспомнил про фломастеры и расстроился окончательно: он же страшно подвел товарищей!

Товарищи, очевидно, тоже вспомнили про фломастеры и гуртом явились его выручать. Карапуз поднялся на их крыльцо, заглянул в дверь и позвал бабушку. Бабушка ответила ему из комнаты, и они принялись вести переговоры об освобождении узника. Маленький Арик сидел в глубине комнаты и не видел Карапуза. Он боялся вмешиваться, чтобы ничего не испортить. Его и Карапузова бабушки были добрыми соседками и подружками, Карапуз со своей сестрой Шепелявкой и всем своим семейством жил прямо над ними на втором и последнем этаже их многонаселенного старого дома. И у них был телевизор!