Дарья разогнала руками мух и шагнула в комнату. По ведьмовскому чутью она быстро оглянулась и обомлела: вешалка снялась со стены и будто бы собралась таранить её сзади. Но манёвр не удался, и громадина тихонько встала на своё место.

   Комната, довольно просторная, была обставлена бедно: шкаф, кровать у стены, диван, большой круглый стол и стулья. На тумбочке - старый-престарый телевизор, пустой компьютерный столик и ещё одна пустая тумбочка. Заднюю стену образовывала русская печь снежной белизны - такой качественной была побелка.

   Эта комната излучала сияние покрытыми лаком полами, весёленькими свежими обоями, небольшой люстрой со стекляшками под цвет незабудок на обоях. Тюль был свежайшим, с красивыми узорами. Почему-то Дарья сразу полюбила комнату, словно бы ей здесь ничего не угрожало. Портили вид только деревянные часы с дверцей для кукушки, но всего одной стрелкой.

   Рядом с "челом" печи был проход на кухню. Шкафы со старинной и современной посудой, стол, место под дрова. Всё очень просто, но с любовью, которая витала в воздухе вместе со слабым запахом ванили. Современная техника - холодильник, комбайн, электрическая печь на ножках и допотопная "Чудо-печь", электросамовар. Из кухни -- вход в чуланчик, из чуланчика - дверь в огород.

   Но главной была потрясающая чистота - окна были так отмыты, что стекло казалось невидимым. Ведьма пришла к выводу, что этот нищенский дом будет очень годным для проживания. Опасность находилась в сенях и во дворе.

   Но ведьма не почуяла основной угрозы, которая стала для неё неприятной неожиданностью. Любительница выдержанного коньяка решила отпраздновать новоселье и достала фляжку, поставила её на стол, стала шарить в шкафах - рюмки отсутствовали. Ничего, можно глотнуть из фляжки. Но хранительница живительного напитка стояла не там, куда её поместила ведьма. Дарья протянула руку - фляжка отскочила ещё дальше. Ведьма решила добиться своего - поймать чёртову посудину. Ничуть не бывало: поскакав по столу, фляжка спрыгнула на пол и, вертясь и подпрыгивая, направилась в сени.

   -- Ага, заманиваешь, проклятый дух! - воскликнула Дарья и несколько минут боролась с желанием выпить.

   Не одолев потребности своей натуры, она вошла в сени, готовая драться хоть с сотней духов. Всё было тихо и спокойно, вешалка на месте, дверь приоткрыта. Ведьма высунулась из сеней. Пустая фляжка валялась возле крыльца, над ней вились огромные бабочки, которые, видимо, взмахами крыльев, разгоняли запах настоящего французского коньяка. А может, и попробовали его. И действительно, махаоны предъявили претензии огромным белянкам, завязалась драка, во все стороны полетела пыльца с их крыльев.

   Ведьма вернулась в сени. На полотенце мухи вывели пожелание: "Здесь не пьют алкоголь".

   -- Ещё как пьют! - воскликнула Дарья.

   Печатая шаг, как на параде, прошла в комнату и взяла свою сумку. Не обращая внимания на внешнюю угрозу - пса Дружка и зубастых цыплят, вышла со двора. Конечно, калитка проводила её ощутимым хлопком по спине. Но Дарья удержалась на ногах и сочла это своей маленькой победой.

   В магазине, увы, французского коньяка не оказалось. Ведьма потребовала пятизвёздочного пойла из виноградного спирта. Однако в её сумке не было кошелька! Дарья развернулась и зашагала к дому бабы Люды. Продавщица Нина проводила её неприязненным взглядом.

   -- Выпить есть? - спросила ведьма вместо "здравствуйте".

   Баба Люда, которая мела двор, удивилась:

   -- Сёдни праздник какой, что ли?

   -- Новоселье, -- кратко объяснила Дарья.

   -- А у нас только самогон, сына запас - дрова привезут. Мужиков позовёт пилить да колоть, -- ответила баба Люда.

   -- Давай хоть самогон, -- вздохнула ведьма.

   Баба Люда провела её в кухню, поставила стопочки, плеснула мутноватой вонючки.

   Ведьма одним махом опрокинула стопку, подставила ещё.

   Баба Люда поджала губы, но налила и пододвинула закуску со словами:

   -- Ты жуй больше, глотай меньше.

   -- Разве это можно глотать? - вдруг пьяным голосом сказала ведьма. - Вот на приёме у кайзера в тысяча восемьсот двадцать пятом году подавали коньяк двадцатилетней выдержки. Сам в горло лился, а после внутри огненным цветком пылал. Ладно уж, наливай ещё!

   -- Хорош! - гаркнул от двери дядя Вова, который уже минуту наблюдал за празднованием новоселья.

   -- Молчи, мужлан! - высокомерно ответила Дарья. - Не понимаешь ничего: ни обращения с дамами, ни вкуса настоящего коньяка. Сиди уж в коровнике, навозный жук!

   Дядя Вова развернулся и вышел.

   Баба Люда схватилась за голову и крикнула:

   -- Соседка, беги скорей, сыночка за вожжами пошёл.

   Дарья попыталась глянуть прямо глазами, которые разбегались в стороны:

   -- А что это такое - вожжи?

   -- Беги, а то сейчас узнаешь! Отец сына вожжами жизни учил, и Вовка такой же! Всех хулиганов от сада и огорода отвадил! И пьяных баб страсть как не любит.

   До Дарьи кое-что дошло, и она понеслась в своему дому огородом прямо по грядкам, вспрыгнула на изгородь, встретила лицом землю в своём дворе и закувыркалась к крыльцу.

   А с той стороны забора грохотал рассерженный дядя Вова, мол, как гостью встретил, поил-кормил, а шалава даже пол не мыла, не готовила, зато самогон хлещет и лается хуже дворняги. Чтобы ноги её в доме больше не было!

   Дарья попыталась открыть дверь, благо со своей сумочкой она не расставалась, и ключи в ней лежали. Бесполезно. На четвереньках добралась до дверцы с огорода в чулан, но и та словно слилась со стеной дома. Дарья вспомнила, что она всё же урождённая Матильда Карловна Гаммершмидт, потомственная ведьма, и решила колдовством снять запоры. Напрасно старалась: все её колдовские средства погибли в печах мусороперерабатывающего завода. А последнее заклятье она извела на порчу продуктов для этой Катьки. Тогда Дарья решила собрать всё, что удерживалось в памяти и проникнуть в дом через трубу. Как известно, подобное дозволяется ведьмам только раз в году. Во время Вальпургиевой ночи. Но что делать сейчас? Дарья принялась заклинать силы тьмы.