Кира посмотрел мне прямо в глаза, немного помедлил, а после сказал:

– Жить – не просто. Для этого нужно прилагать немалые усилия. Использовать в полной мере предоставляемые возможности. Все возможности. Не только те, что впускаешь в свою жизнь без труда. Если не прилагаешь усилия – то существуешь. Я не хочу существовать. Я хочу жить. И так до самой смерти.

Я ничего не ответила, но мысленно согласилась. Да, жить было непросто, но значительно лучше, чем существовать.

Я продолжала держать ладонь Кирилла в своей руке и смотрела в его глаза. То ли от ветра, то ли от эмоций на его веках застряли слезы. Он перевел взгляд с моего лица куда-то вдаль, где поворотом изгибалась тропа Голицина, где скалы покрывали деревья с изогнутыми стволами и ветками, где на море еще были видны отблески закатывающегося за горизонт солнца.

Я же не стесняясь рассматривала задумчивое лицо Кира. Изучала его острые скулы, четкий профиль, темные ресницы и бледную кожу в районе переносицы. Что-то знакомое мне виделось в его плавных чертах. Что-то очень близкое, теплое.

Я перевела взгляд на татуировку Кира и провела по ней указательным пальцем. Кожа над краской была неровной, шероховатой.

– Она свежая, – сказала я, но не осмелилась спросить, почему он набил эту надпись совсем недавно.

– Давай я отложу историю ее создания на потом, хорошо? – сказал Кирилл, точно читая мои мысли.

Я широко улыбнулась, отпустила его руку и попыталась встать с корточек в полный рост. В этот момент мои ноги, уставшие от напряженной позы, предательски задрожали. Всего мгновение, и равновесие было потеряно. Я пару-тройку раз резко взмахнула руками, точно канатоходец, и с пронзительным писком рухнула с парапета.

К счастью, неудачного приземления не случилось. Кирилл вовремя среагировал и подхватил меня прямо в воздухе и мягко поставил на асфальт, не отпуская и рук. Все еще нетвердо опираясь на ноги, я крепко ухватилась за ворот его джинсовой куртки и ощутила почти угасший аромат мужского парфюма. Резкого и свежего. Будто соленое, бушующее море.

Испуганное выражение на лице Кира стало медленно смягчаться, а проступившая на лбу морщинка напряжения – разглаживаться. Я коснулась родинки на его шее и ощутила горячее дыхание на своем лице.

– Отложу на потом…, – повторила я тихо слова Кирилла, чувствуя жар, исходящий от его кожи. – Ты назначаешь мне свидание?

Кир медленно же отстранился от меня, посмотрел прямо в глаза и засмеялся.

– А ты всегда такая разговорчивая, да?

– Нет, – с улыбкой сказала я и твердо встала на землю. – Это что-то новенькое.

Глава 2. Погружение.

Новый день в Крыму был настолько теплым, что легко можно было спутать время года. Солнце пекло так, будто на улице красовался горячий август, а не ветреный октябрь. Такая погода задавала и свою моду.

Я проснулась, осмотрела привезенный с собой гардероб и поняла, что придется отказаться от джинсов и кожаной куртки. В такую жару они превратили бы меня в молодую и очень горячую кукурузу, а такая перспектива не радовала.

Чтобы не свариться, мне пришлось впрыгнуть в старенькие льняные шорты и свободную футболку, которые я бросила в чемодан на всякий случай. Для свидания такие раритеты не годились, а вот ходить в них по дому, цепляя голыми ногами ветер, задуваемый с балкона, – самое то.

После ночной прогулки по набережной, моих долгих откровений о жизни и смерти, рассуждений о любви и дружбе, двух выпитых бутылок вина и пары стаканов кофе Кирилл проводил меня до дома и обещал в следующий раз накормить морепродуктами. Это означало, что наша следующая встреча, скорее всего, пройдет в каком-нибудь местном ресторане. Единственное, что я знала наверняка – мне нужно было приехать в центр набережной Судака в шестнадцать ноль–ноль.

До назначенного часа имелась масса времени, но нервничать я начала с самого утра. Нормальные девушки лучатся счастьем после таких внезапных и приятных знакомств, после таких душевных вечеров с симпатичными парнями. Но я была другой породы. Какой-то очень напряженной, нескладной и сомневающейся.

С чашкой кофе в руках я слонялась по квартире и обтирала своими льняными шортами все поверхности, на которых можно было сидеть. Уместившись на книжке–столе около балкона и листая ленту социальной сети, я вслух пообещала, что не стану строить из себя неизвестно кого, а потому не буду вычурно наряжаться на свидание с Киром. В конце концов, он уже видел меня изрядно растрепанной и помятой. Ни к чему теперь было корчить из себя суперледи.

Однако когда мои ягодицы коснулись пола в ванной комнате, я свое мнение изменила – решила, что все-таки стоит хотя бы немного принарядиться, чтобы Кира не счел меня невоспитанной замарашкой, не умеющей прилично одеться для элементарного приема пищи.

«Вдруг, он решит, что я абсолютно равнодушна к намеченному свиданию? Нет, надо что-то придумать с нарядом», – подумала я и грубо закинула в стиральную машину белесые от морской соли джинсы.

Запах йода вызвал приятные мурашки воспоминаний о минувшем вечере, отчего я невольно улыбнулась. В голове тут же возник образ Кира, его темные ресницы и растрепанные ветром волосы. Мое сердце игриво застучало, вогнало меня в краску, а после гулко ударило по натянутым нервам. Я сжала губы и попыталась выровнять дыхание.

– Это всего лишь свидание! Что за неуравновешенное состояние? Ты же под венец с ним идешь! – сказала я вслух и схватила с полки с шампунями свой все еще недопитый кофе.

Но фантазию было уже не остановить. Сознание молниеносно нарисовало в голове сказочную картину, где Кир стоит передо мной на мысе Капчик, и море могуче и красиво бьется о скалы вокруг нас. Кирилл становится на одно колено, а начинаю плакать от счастья…

– Так! Запускай стирку и займись уже чем-то полезным! – отогнала я наивные грезы, включила стиральную машинку и с недовольной миной потопала из ванной. По дороге, из-за собственной бестолковой суетливости, я споткнулась о край ковра в прихожей и умудрилась поперхнуться остатками кофе, а потому в кухню вошла, кашляя, как заправский бездомный. К счастью, удушья не случилось, и я уселась с ногами на узкий подоконник.

У открытого окна мои легкие рьяно глотали легкий ветер. Горло продолжало неприятно скрипеть, но мысли уже вернулись к главной проблеме утра, хотя запах соли и довольное лицо Кирилла, стоящего на одной колене, отчаянно пыталось пробиться через череду вариантов, во что же мне облачиться.

К счастью, вскоре я утихомирила нервную систему и здраво поняла, что спасти мой образ в этот вечер может только одна простая идея – надо было бы посетить местный торговый центр и купить новый наряд.

«В конце концов, могу же я купить что-то красивое как минимум для самой себя?», – подумала я с уставшей улыбкой и устремила задумчивый взгляд на детей, играющих в мяч на площадке во дворе дома.

Вдруг мое внимание привлекла фигура, сидящая спиной к моему окну, на выкрашенной в ярко-синий цвет лавочке, прямо под раскидистым деревом. Это была высокая девушка в черной бейсболке, из-под которой торчал растрепанный белобрысый хвост. Она расположилась на кожаной куртке, запрокинув голову к небу, а над макушкой ее довольно высоко летала стая маленьких певчих птичек. Девушка что-то говорила, но я не слышала, что именно. Периодически она смеялась, но я не понимала, почему. До меня доносились знакомые нотки ее голоса, но я никак не могла вспомнить, где я слышала его раньше.

Неожиданно девушка быстро поднялась на ноги, повернулась на сто восемьдесят градусов и принялась что-то искать в карманах куртки. Кепка по-прежнему скрывала лицо худой блондинки, но в ее фигуре, так же, как и в голосе, было что-то знакомое.

Однако ни стройные ноги, ни тонкая талия, ни хрупкие запястья – ничто из этого не заставило меня открыть рот от удивления. Только когда девушка выудила из карманов куртки большие мотоциклетные перчатки, меня обдало жаром. Память тут же воспламенилась и подсказала образ похожего на незнакомку человека.