— У миссис Амберсон истерика, и это подействовало на вас. Ваша подруга употребляет наркотики, мисс Луккезе, — она и сейчас под кайфом, причем сильным, хотя вы, похоже, этого не замечаете. Ее муж — тоже наркоман, это известно всем, кроме вас, и я вовсе не собираюсь вмешиваться в семейные дела этой парочки. И вам не позволю. Мы не знаем, есть ли у него оружие, и, честно признаться, я вовсе не хочу выяснять это на себе.

Франческа снова принялась вырываться у него из рук, он наконец отпустил ее, но тут в нее снова вцепилась Баффи.

— Не надо, Франческа, — взмолилась она. — Послушай меня, не подходи к Джеку! Пожалуйста! Он в таком состоянии, что может сделать с тобой что угодно! Он пообещал и меня привлечь к суду за то… за то, что я занималась любовью с женщинами.

Джон Тартл мгновенно повернулся к ней:

— Что?!

— У него есть фотографии, — простонала Баффи. — О, Франческа, это придумал Боднер, а Джок от этого только завелся. Я хочу сказать, Джок присутствовал при этом, а что я могла сделать? И Доррит…

Ее признания прервал вопрос Джона Тартла:

— И это было не один раз?

Истерические рыдания Баффи постепенно утихали.

— Да, — всхлипнув, призналась она.

— Боже мой! — Франческа отступила от нее на несколько шагов.

Сказанное Баффи совершенно ошеломило ее. Франческу передернуло от отвращения. Она заметила, что Джон Тартл идет за ней, битые ракушки, которыми была посыпана дорожка, хрустели под подошвами его грубых башмаков.

— С вами все в порядке? — спросил он.

Спокойный голос Джона Тартла поднял в ее душе целую бурю чувстэ. Франческа знала, что он предпочел бы закрыть ворота «Дома Чарльза» и предоставить Баффи Амберсон самой разобраться со своим мужем, знала, что он с самого начала был настроен против ее дружбы с Баффи, была совершенно уверена, что именно Джон Тартл приказал не впускать Баффи на территорию поместья и, кроме того, отказался прогнать Джока Амберсона, несмотря на ее требование. И еще он грубо обращался с ней на глазах у остальных. Она была сыта по горло его выходками!

Человек в спортивном автомобиле по-прежнему не двигался, молча наблюдая за тем, что они предпримут. Ей стало очевидно, что звать полицию в такой ситуации совершенно бесполезно.

Баффи смотрела на нее с ожиданием. «Она совершенно безнадежна», — решила для себя Франческа.

— Дайте ей немного денег и избавьтесь от нее, — велела Франческа Джону Тартлу, ненавидя всех, в том числе и себя. — Сейчас Дороти Смитсон принесет деньги для нее. Правда, не знаю, где их взять, не обращаясь в банк. Мне уже надоело выбрасывать на нее деньги — пускай убирается отсюда! У нее в Милуоки живет мать, она может поехать туда.

— Франческа, постой! — Баффи сделала по направлению к ней несколько шагов. — Уверяю тебя, я вовсе не хочу впутывать тебя во все это. С моей стороны было ошибкой приехать сюда, я теперь поняла это. Но Джок угрожал мне…

— Пожалуйста, — прервала ее Франческа, не желая больше выслушивать путаные объяснения Баффи, — больше меня не беспокой. Он, — она кивнула на Джона Тартла, — передаст тебе деньги и присмотрит, чтобы ты уехала из города целая и невредимая. Полагаю, на этом мы расстанемся.

Глаза Баффи наполнились слезами.

— Черт возьми, Франческа, уверяю тебя, Джок не станет обращаться в суд, он просто блефует. Ему вовсе не хочется больше по крохам вытягивать деньги от своей бывшей жены, он теперь потребует всю свою долю! Но ты…

— Замолчи! — воскликнула Франческа.

Краем глаза она заметила, как Джон Тартл приближается к ней. Но ей было плевать на то, что он слышит ее слова.

— Я не занималась любовью с тобой, не участвовала в групповом сексе ни в обществе твоего мужа, ни с Доррит — вообще ни с кем! И как я только вляпалась в такую компанию! Что вы все за люди?! Неужели вы все не в своем уме и не можете жить, как все остальные люди? Я не принимаю наркотиков, не устраиваю из своей жизни помойку и хочу, чтобы вы от меня отстали! Я хочу, чтобы ты убралась отсюда!

Франческу переполняла злость на Баффи Амберсон, на самое себя, на весь окружающий мир. Баффи отшатнулась от Франчески, в упор смотревшей на нее глазами, полными слез, и приняла вид оскорбленного достоинства.

— Да, ты очень изменилась, Франческа, — негромко произнесла она. — Верно говорят, что деньги меняют людей. Подумать только, а ведь ты так мне нравилась!

— Я больше не хочу слышать всего этого! — воскликнула Франческа.

Она повернулась и направилась к особняку. Вслед ей донесся голос Баффи:

— Легко судить за ошибки других. Но ты и сама не безгрешна. Подумай лучше о том, что сама делаешь!

Франческа даже не обернулась. Она чувствовала себя опустошенной и медленно шла по дороге, едва передвигая ноги. Ей казалось, что безжалостные лучи солнца старались сжечь ее. Она увидела дорожку, которая вела к домику бывшей конторы, и свернула на нее. Ей нужно было хотя бы на мгновение присесть и прийти в себя. О Баффи мог позаботиться и Джон Тартл. Они вполне стоили друг друга.

— Я не откажусь от твоих денег, Франческа! — крикнула ей в спину Баффи. — Но смотри не упади с той высоты, куда ты себя вознесла!

Герберт Остроу уже больше недели работал в старом здании конторы поместья, но Франческа после своего возвращения из Нью-Йорка никак не находила времени зайти к нему и поболтать. В домике было не намного прохладнее, чем снаружи. Прижав одну руку к раскалывающейся от боли голове, Франческа поискала взглядом, на что можно присесть.

Старый картотечный шкаф, в котором хранились архивы поместья и кое-какие бумаги семьи Бладвортов, был открыт настежь, все его содержимое было разложено по комнате. У Герберта Остроу явно была какая-то своя система в распределении материалов, но стороннему наблюдателю понять ее с первого взгляда было невозможно: все свободное пространство занимали папки с документами и отдельные листы бумаги. Седовласый писатель был без рубашки, в шортах и сандалетах. Тело его блестело от пота.

— Даже не мог себе представить, что бумаги собирают столько пыли, — улыбнулся он Франческе и тыльной стороной ладони смахнул пот с лица, оставив на нем темную полосу.

Когда Франческа попыталась присесть, он схватил ее за руку и остановил:

— Нет, не сюда! Здесь любопытнейший период, сорок третий год. Чарльз-младший сотрудничал тогда с военным отделом штата Флорида. — При этих словах Герберт улыбнулся ей. — По крайней мере для меня любопытный. Может быть, вы присядете на письменный стол?

Сразу становилось очевидным, что писатель чрезвычайно увлечен своим занятием. У Франчески никак не выходил из головы их разговор во время последнего ужина в ресторане, но Герберт Остроу, похоже, совершенно забыл про него. Она присела на краешек стола, еще не до конца успокоившись после встречи с Баффи. В домике сильно пахло свежей краской. Кондиционер пока не был установлен, но на подоконнике работал большой вентилятор.

Ей не хотелось рассказывать Герберту Остроу про случившееся у главных ворот поместья. Скорее всего он был совершенно захвачен своим занятием и не был в курсе происходящего, хотя домик и находился всего в сотне метров от них.

Франческа глубоко вздохнула и спросила:

— Вам удалось взять интервью у Эльзы Маклемор?

Случай с Бернардом Биннсом уже перестал быть сенсацией и исчез с первых полос газет; все ждали теперь начала судебного процесса.

— Нет, это безнадежное дело, — ответил он. — Она хранит молчание. Сказать по правде, я предложил ей за это интервью свои гонорары будущего года, но адвокат советует ей ни с кем не встречаться. Весьма досадно! Я слышал, что кое-кто из прежних пациентов Берни Биннса еще до начала процесса предусмотрительно сбежал в Колумбию и Никарагуа. И знаете — ФБР до сих пор занимается этим делом, его агенты перевернули весь наш остров и кого-то упорно ищут. Так что самое спокойное место в наши дни — ваш плавательный бассейн.

— Пожалуй, — кивнула головой Франческа, почти не слушая писателя.