— Твоего папеньки.

— Конечно! Он-то и привез меня сюда! Правда, он не знал наверняка, что ты здесь. Послушать людей, так ты находился одновременно в пяти местах, причем одно из них — Звезда. Папенька сказал, что имеет план на оба случая: если Флисс занят Галлардом и если тобой. Я понадеялась на второе — и оказалась права. Если речь о войне, ты никогда не обманываешь надежд. Жаль, с любовью иначе.

Это все еще говорила сама Нексия: мечтательность, ирония и светлая грусть не давали ошибиться. Эрвину стало не по себе, захотелось скорее сменить тему:

— Кстати, о папеньке. Не слыхала ли ты от него, будто бы Фарвеи ловят в пустыне еретиков?

— Ты сказал: еретиков? В нашей пустыне, в Надежде?.. Боги, как странно! Пустыня — гиблая безлюдная земля, что еретики там забыли?

«Лжет», — буркнула альтесса. «Нексия или граф Эдгар?». «Кто-то».

— Твой отец сказал мне, что еретики с Перстами Вильгельма захватили поезд в пустыне. А тебе он такое говорил?

— Нет, милый. Прости, это не очень-то похоже на правду…

«Может, она лжет по приказу Пыли?» «Вряд ли. Кукловод не мог предвидеть такие тонкости» «Значит, лжет Эдгар Флейм» «Или просто пожалел дочь, оградив от грязи».

Меж тем Ульянина Пыль в мозгу Нексии вновь зашевелилась. Усыпив бдительность разговором, решила взяться за дело. Голос Нексии стал суше — перемена мала, но заметили и Эрвин, и Тревога.

— Не хочу настаивать, любимый, но все же прочти письмо. В нем может быть что-то важное.

— Виттор Шейланд отправил это письмо, будучи в мире со мной, а теперь мы воюем. Что бы ни было в конверте, оно потеряло актуальность. Остается только сжечь.

Нексия вздохнула:

— Жаль…

Смятение и горечь отразились на ее лице. Движения стали замедлены и угловаты, будто судорога сводила мышцы. Вероятно, она противилась Ульяниной Пыли — но безуспешно. С трудом поднявшись на ноги, Нексия подошла к столику, на котором остался кувшин с цветами.

— Милый, тебе понравились розы?

— Очень.

— Ты даже не взглянул…

«Яд на розах», — постановила альтесса. «На шипах», — уточнил Эрвин, ощутив холодный пот на спине. Если Нексия выхватит стилет и ринется в атаку, он сможет парировать удар. Но если просто хлестнет его охапкой цветов — никакой прием не защитит от царапин!

— Прости, дорогая. Сейчас подойду, рассмотрю их получше.

Он приблизился, осторожно оттеснил девушку от цветов. Сам склонился над букетом:

— Какая красота!

— Я выбирала их несколько часов. Думала только о тебе, вспоминала все наши встречи…

Голос звучал механично, будто производимый музыкальной шкатулкой. Видимо, Пыль применила всю свою силу, чтобы сломать волю Нексии.

Эрвин наклонился, чтобы понюхать розы.

— Не… — начала девушка и осеклась, до скрипа стиснула зубы. Глаза расширились от ужаса.

«Пожалей ее, — попросила альтесса, — делай быстрее». «Согласен. Нечего медлить».

— Спасибо за подарок, любимая, — сказал Эрвин и погладил стебли цветов.

Нексия вздрогнула всем телом, когда он отдернул руку от роз:

— Ой, укололся…

— Где?! Дай взглянуть!

— Мелочь, царапина.

Эрвин сунул палец в рот и принялся сосать.

— Не… — скрипнула девушка. — Нн… Нннн…

Ее челюсти не могли разжаться, глухое мычание продавливалось сквозь зубы.

Эрвин охнул и схватился за горло. Затрясся, будто в судороге. Расширил глаза.

— Что с тобой?!

Вместо ответа он осел на пол. Забил руками по груди, издал жуткий стон. «Кричи», — шепнула Тревога. Собрав остатки воздуха, он издал не то крик, не то вой:

— Кайры, ко мнеее…

Полог откинулся, Стрелец вбежал первым, за ним — Джемис, Квентин, Обри. Герцог лежал на полу, извиваясь в конвульсии. Нексия плакала навзрыд.

— Прочь ее! — Бросил Джемис.

Квентин взял девушка в охапку и выволок из шатра. Джемис и Обри склонились над герцогом.

— Похоже, яд. Мы ничего не сделаем, нужен лекарь.

— Я позову.

— Долго. Несем в лазарет!

Джемис схватил Эрвина за ноги, Обри — за руки. Стрелец, согласно своим понятиям о первой помощи, стал вылизывать герцогу лицо.

— Эй, прекрати! — Отмахнулся Эрвин. — Перестань же, ну!

С трудом освободил одну руку и оттолкнул Стрельца. Пес прекратил лизаться и принял озадаченный вид: мол, даже не знаю, чем еще могу помочь. Кайры уставились на Эрвина.

— Что происходит, милорд?

— Насилие. Меня лижут и пытаются тащить, я сопротивляюсь. Отпустите, наконец!

— Тьма! Вы же больны!

— Ничуть. Я репетировал сцену смерти из «Гибели Надежды». Помните, когда старый лорд выпил отраву, чтобы не попасть в плен…

— Тьма вас сожри.

Джемис бросил герцога и отошел. Такая глубокая обида отразилась на его лице, что Эрвин поспешил пояснить:

— Простите, кайры, я обманывал не вас, а Ульянину Пыль. Нексия была зачарована Пылью и получила приказ: убить меня. История шута Менсона дала мне одну подсказку: действие Ульяниной Пыли исчезает, когда человек думает, что исполнил приказ. Я сымитировал смерть, чтобы освободить Нексию от проклятья.

— Почему не предупредили нас?!

— Когда?

Джемис поразмыслил и хмуро кивнул: верно, некогда.

— Кукловод приказал Нексии убить вас? — уточнил Обри.

— По всей видимости, приказ был таков: заставить меня прочесть одно письмо, а если я откажусь — убить. Цветы обработаны ядом, а письмо от Кукловода — вероятно, Ульяниной Пылью.

— Милорд, как вы поняли, что Нексия под влиянием Пыли?

— Леди Иона предупреждала, — сказал Джемис.

— И Нексия вела себя странно, — добавил Эрвин. — Графиня Флейм с повадками гулящей девицы — этому может быть лишь одно объяснение.

Кайр Обри надел перчатки и взял кувшин с розами.

— Дайте письмо, милорд. Избавлюсь от обоих орудий.

Эрвин покачал головой:

— Цветы заройте в землю, а вот письмо лучше сохранить: Пыль на нем может иметь ценность. Обри, возьмите его, запечатайте в другой конверт, надпишите предостережение.

Герцог не глядя отдал письмо кайру. Тот также отвел глаза от бумаги. Эрвин успокоил его:

— Я назначил вас телохранителем уже в нынешней кампании. Кукловод не знал о вас, значит, это письмо для вас безопасно.

Обри спрятал конверт, а Джемис спросил:

— Милорд, не пора ли показаться Нексии? Она же думает, что убила вас.

Эрвин помедлил с ответом:

— Боюсь, нельзя. Когда приказ исполнен, Пыль теряет силу, но я не знаю, как скоро. Хотя бы некоторое время она должна верить, что справилась с задачей.

— И как нам быть?

— Я обещал вернуть Нексию ее отцу. Так и поступим. Отведите ее в лагерь Флейма, притом делайте самые угрюмые лица, какие сможете. Отдайте графу Нексию и записку от меня.

Эрвин набросал несколько строк:

«Граф Эдгар, ваша дочь пыталась меня убить. Она не виновата, действие Ульяниной Пыли принудило ее. К счастью, я остался жив, однако Нексия этого не знает и думает, что совершила убийство. Оставьте ее в заблуждении хотя бы до нынешнего вечера — это развеет действие Пыли и вернет Нексии свободу воли. Предайте забвению весь инцидент, он — лишь новое свидетельство подлости Кукловода. Наши договоренности остаются в силе.

Э.С.Д., герцог Ориджин»

Когда кайры увели Нексию, он покинул шатер и прошелся по лагерю. Хмурились тучи, моросил дождь, приятный после недель жары. Войско жило своей жизнью. Шрам разводил караулы, Айсвинд выбирал место для полевой кузницы. Хайдер Лид, мрачный, как виселица, знакомился с новыми бойцами своей роты. Гордон Сью и ганта Гроза вели учет лошадей, заодно препираясь. Ганта хотел сотню жеребцов в награду за свой подвиг; Гордон Сью требовал, чтобы Гроза сперва вернул всех коней, которых выпустил в бою… Ничто из увиденного не отвлекло Эрвина от мыслей о Нексии. Казалось бы, все обернулось прекрасно: он спас ее от действия Пыли и уцелел сам. Однако на душе было неспокойно и странно. Альтесса Тревога шла рука об руку с Эрвином.