— Вот бы знать, что они тут забыли… — выронил Тойстоун, указав ножом на тот берег.

Взметая копытами пепел, по краю пожарища скакали двое всадников и направлялись, со всей очевидностью, сюда.

Дюжина выехала встретить их. Спустя недолгое время гостей привели к майору.

— Корнет Викерс, — сказал гость в офицерском мундире.

— Брат Абель, — представился гость в балахоне.

Далее говорил корнет:

— Нас послал приарх Галлард Альмера, чтобы узнать судьбу первого блэкморского полка. После боя его преосвященство получил тревожные и противоречивые сведения. Нам надлежит их проверить.

— Я бы взглянул на ваши документы, — сказал Тойстоун.

Корнет и монах предъявили верительные грамоты. Изучив их, майор спросил:

— К какому ордену вы принадлежите, брат Абель?

— Я один из слуг Праотца Фердинанда.

Майор вложил в голос всю искренность, какую смог в себе наскрести:

— Очень рад встрече, брат Абель. Я имел честь служить Праотцу Вильгельму в рядах Боевого братства.

Он протянул Абелю раскрытую ладонь. Монах осмотрел руку майора с таким любопытством, будто из рукава торчала кошачья лапка. Наконец, пожал ее:

— Что ж, брат, и я несказанно рад встрече с вильгельминцем, как всегда.

Ордена Вильгельма и Фердинанда кажутся очень близкими по духу: для первых главное — служба и дисциплина, для вторых — закон и порядок. С точки зрения, например, северного диверсанта, монах монаху — друг и брат. Но на деле, это не так. В монашеской среде фердинандцы имеют репутацию крючкотворов и бумажных крыс; вильгельминцы — упрямых солдафонов. Ордена едва терпят друг друга.

Абель осведомился:

— Я прошел вашу проверку, майор? Убедились, что я тот, кем себя называю?

Тойстоун кивнул:

— Готов дать отчет о битве.

— Уж будьте добры.

Майор изложил все: бегство герцога, план генерала Векслера, ход сражения, гибель военачальников, лесной пожар. Монах и корнет слушали с предельным вниманием.

— Позвольте сделать ряд уточнений, — сказал корнет. — Векслер и Блэкмор убиты диверсантами, переодетыми в белые плащи?

— Могу поручиться за полковника — я видел его смерть. О генерале знаю лишь понаслышке.

— Что осталось от блэкморского полка?

Майор перечислил.

— Кто принял командование?

— Я, майор Редьяр Тойстоун.

— Верно ли я понимаю, что ваша разведка ошиблась? Герцог Ориджин сам управлял войском в бою?

— Никак нет. Надежные люди видели его за тридцать миль от того места. А также взяли языка, который подтвердил: герцог с одной ротой ушел на север.

— Брат Редьяр, — спросил Абель, — ваши разведчики постоянно наблюдали за батальоном противника?

— Так точно.

— Никакие подразделения не покидали вражеский лагерь перед боем?

— Никак нет.

— Тогда откуда могли взяться диверсанты в белых плащах?

— Я полагаю… их прислал герцог. Когда мы захватили его телохранителя, он понял, что будет бой, и послал солдат на помощь своему войску.

— А где, по-вашему, он сам?

— Ответ известен лишь Вильгельму.

Абель усмехнулся:

— Мне думается, брат, вы не дали себе труда проанализировать ситуацию. Герцог покинул войско, чтобы запутать вас, а потом вернулся вместе с ротой Лидских Волков.

— Это возможно, — признал майор.

— И в данный момент он со своим батальоном подходит к Флиссу?

— Скорее всего. До боя он направлялся именно туда.

— Благодарю вас, брат, за подробные ответы.

Монах окинул неспешным взглядом расположение полка. Ни одного котла, ни одного шатра, сотни хмурых голодных парней сидят под деревьями, раненые лежат рядами прямо на земле.

— Его преосвященство, — сказал Абель, — наделил меня некоторой властью. Он поручил мне оценить боеспособность вашей части и принять решение о том, как разумнее всего применить вас.

Корнет что-то шепнул монаху, и тот кивнул:

— Мы оба — я и корнет Викерс — советуем вам вернуться в крепость Вороново Перо.

— С чего бы?

— Его преосвященство ведет во Флисс второй алериданский полк и два батальона вильгельминского братства. Этих сил вполне достаточно для уничтожения противника.

— Мы поможем его преосвященству. Жаждем доблестью и кровью искупить поражение, восстановить славное имя первого блэкморского полка!

Абель почесал густую бровь.

— Брат майор, взгляните на ситуацию трезво. Ваш полк разбит и лишен снабжения. Офицерами полка, в том числе и вами, допущен ряд губительных ошибок. То, что я вижу перед собой, никак нельзя назвать боеспособной частью. Вступив в сражение с герцогом, вы будете уничтожены, а он запишет на свой счет очередную победу. Возвращайтесь в Вороново Перо — там от вас будет толк. Поможете гарнизону удерживать крепость.

Майор повертел в руке неизменный ножик.

— Брат Абель, какой у вас чин?

— Писарь высшей ступени, перо Фердинанда.

— Воинский чин, а не монашеский.

— Я не имею чести служить в армии.

— Однако сыплете словами: «боеспособность», «губительная ошибка». Не вам решать, брат Абель, кто способен к бою, а кто нет!

— Простите, брат Редьяр, но именно мне поручено решать это.

Тойстоун поглядел на струйку металла, текущую между пальцев. Прикусил язык и отсалютовал:

— Служу Праотцам!

— Служу его преосвященству, — кивнул Абель.

Они распрощались, и пара посланников приарха умчалась прочь.

Оливер Голд позвенел цепью, привлекая внимание, и широким жестом положил руку себе на макушку:

— Видишь, майор: божественная мудрость мыслит моим мозгом и глаголет моими устами! Брат-монах сказал то же самое: навоевались уже, пора сваливать.

— Пора — так пора. По коням…

— Господин майор! — Выпалил Эйб Турс.

— Желаешь что-то сказать?

— Я думал…

Эйб стиснул зубы. «Я думал, мы хоть раз сразимся на этой проклятущей войне. Я думал, вы не трус, господин майор!»

— Никак нет. Виноват, господин майор. Мне нечего сказать.

Тойстоун усмехнулся и выронил приказ:

— По коням.

— По коням! — охотно заорал Голд.

— По коням! По коням!.. — повторили ротные и десятники.

Половинка полка зашевелилась, стряхнула оцепенение, взобралась в седла. Образовалась походная колонна — головой на юго-восток, в сторону Бэка. Майор Тойстоун проехал вдоль колонны, остановился посередине — у стройной линии «кобр». Повертел в руке нож, пробормотал молитву, из коей никто не услышал ни слова…

— Налево… — бросил Тойстоун. — Нале-во!

Колонна повернулась к нему лицом.

— Офицеры — покинуть строй! Ко мне!

Три дюжины всадников подъехали к майору. Тойстоун заговорил:

— Посыльный приарха Галларда сообщил, что герцог Ориджин ведет свой единственный батальон к Дымной Дали, а приарх выступил из Эвергарда ему на перехват. Мы могли бы тоже поспешить к месту будущей битвы. Однако посыльный приарха считет нас небоеспособными и предлагает нам вернуться в крепость Вороново Перо. Что думаете, братья?

Офицеры растерялись на вдох, а затем нестройно ответили:

— Так точно…

— Я не расслышал! — повысил голос Тойстоун.

— Так точно, господин майор!

— Вы считаете, разумное предложение?

— Так точно, господин майор!

— Мы заслужили отдых?

— Так точно, господин майор!

Тойстоун набрал полную грудь воздуха. Мощный у него был бас, таким бы мессу служить — проникнет в каждый закуток собора.

— От испуга мы нассали себе в сапоги и навалили в штаны. Мы не жрали всего сутки и уже пищим, как цыплята. Мы потеряли половину бойцов, не убив и дюжины северян. И весело, вприпрыжку побежим в тыл, к мамкам за спины! Что думаете, братья? Правду говорю?!

Офицеры побагровели, будто свекла. Ни один не смотрел майору в лицо.

— Чего молчите? — Рявкнул Тойстоун. — Где ваше гребаное «так точно»?!

* * *

Город Флисс — главные озерные врата Альмеры — привлекал толпы переселенцев. Моряки, ремесленики, купцы, повара, трактирщики, артисты, блудницы, воры съезжались сюда со всего севера Альмеры, ища выгодного применения своим талантам. Внутри городских стен их ждал самый неприветливый прием. Жилье было дорого, будто в столице, а местные цеха защищали свою монополию, изгоняя конкурентов. Стоило констеблям заметить, что какой-нибудь чужак тайком в подвале печет пирожки без дозволения гильдии булочников, как он тут же вылетал из Флисса — вместе с пирожками. Но власть магистрата кончалась там, где стояли городские стены. Снаружи, вне кольца укреплений, земля принадлежала местному барону, а тот был сговорчив: хочешь жить — живи; заплати елену и селись. Вокруг Флисса, словно грибы на тенистой поляне, росли мелкие городки. Ремесленики ставили дома и мастерские, открывали свое дело, предлагали товар по приятным ценам, заметно ниже гильдийских. Купцы, плывущие на север, предпочитали закупаться у них, а не в городе. Да и жители самого Флисса частенько выходили наружу за покупками.