Дарий присвистнул и возбужденно хлопнул себя по лбу.

— Так вы были пиратом, господин Гомер?! Как я не догадался…

— Не пиратом, Дарий, — Гомер покачал головой, — скорей контрабандистом.

— А что этому вашему Одиссею-Киклопу не было жаль тех несчастных киберов? — спросила Терциния.

— Конечно, было жаль. Поэтому-то он вынул из них все чипы индивидуальности и запер их в сундук, а в шлюпках сидели чистые механические идиоты. Когда мы достигли одного из спутников Пестрой Мары, Киклоп приобрел для чипов новехонькие куклы, то есть тела. Команда возродилась.

— М-да! — протянул Дарий Скилур. — Этак можно в одиночку с одним только сундуком чипов путешествовать! Однако как поступить нам сейчас? У нас ведь нет киберов…

— У нас нет киберов, — согласился Гомер, — но у нас, как и тогда, есть двенадцать, верней, уже семь, минут на размышления… Давайте вспомним о том, что нас объединило…

— Скорей не что, а «кто»! — сказала Терциния, сжимая рукояти пилотского штурвала. — И этим «кто» являетесь вы, Гомер. Почему я поверила вам еще тогда в ресторане? Почти поверила… Кто вы, господин Гомер? Почему Дарий помогает вам, почему Сулла Мануситха приберег для вас столько свободы?

— Ответ прост, Терциния. Я не принял обреченности наших миров и нашел, кажется нашел, способ противостоять Великому Приговору.

— Это правда?! — Терциния была великолепна. Ее гордая осанка в кресле пилота, ее строгий профиль, ее идеально натренированное тело, сжатое в тугую пружину, ее готовность сверхчувствовать, сверхнаслаждаться этими считанными минутами предъявленного ультиматума, ее руки, ее внимание и странное желание веры в невозможное возможное… — Но вы ведь не хотите нас погубить, господин Гомер? Мои демоны все еще живы во мне. Они не могут стать добрыми, без моих усилий. Они готовы стать просветленными. Они хотят знать, в чем смысл нашего ожидания?

Гомер не ответил. Он вглядывался в феерию звезд сквозь хрустальные бронированные «витражи» обзорных иллюминаторов, с которых Терциния еще час или два назад сняла внешние защитные жалюзи, похожие на старинные веера.

Свет Догорающей проявил впереди россыпь разноцветных лун, населенных островов и островков с участками почти слитых атмосфер. Почти…

Вот, что тогда натолкнуло его на мысль о возможности спасения. Гравитационная воронка набросит свое лассо на все миры системы в тот день, когда они построятся в драгоценный браслет, словно выложенный на бархатной подушечке космоса, и огненное облако с энергией в миллионы торнадо вырвется из звезды во всех направлениях… И этот красивейший венок астероидов, вероятней всего, не выдержит: обгорит как перламутр в пламени горелки, превратится в миллионы расплавленных брызг… Слитые атмосферы!

Слитые силовые поля планет! Нет, просто барьеры на пути несущейся с гор лавины… Агония или жизнь? Жизнь или агония? Гомер встрепенулся…

Терциния и Дарий завороженно смотрели в иллюминаторы рубки. Прямо по носу фрегата, не далее чем метрах в трехстах, один за другим, словно гномы из древних сказок, вышли из «тени» и выстроились один за другим пестрые разукрашенные дракары пиратов. Застрекотал зуммер системной связи. Вспыхнул экран слева. Однако вместо лица на экране появился традиционный пиратский тотем: череп со скрещенными тесаками.

— Компания благородных соискателей премий от щедрот свободного космоса имени Его величества костлявого пращура, балабола и шутника, золотого шнурка, приветствует вас, сынки и няньки, оседлавшие желанное нам имущество! — всю эту колоритную фразу говорил, прыгая на месте и подмигивая пустыми глазницами сам, Его величество, костлявый пращур — череп. Не иначе ребята с дракаров пускали в эфир свою фирменную анимацию. Голос за кадром продолжал озвучку: — Назовите свои имена, прежде чем абордажные присоски нашей компании поцелуют ваши жирные бока, тихони!

Не успели все трое что-либо сообразить — вспыхнул экран справа.

— Говорит капитан королевских патрульных перехватчиков. Учитывая сложившиеся обстоятельства, призываю команду угнанного фрегата к исполнению своего офицерского долга и приказываю вам немедленно вступить в бой с этим пиратским отребьем. В соответствии со статьей две тысячи семьдесят третьей, прим сорок пять Королевского кодекса, ваше согласие будет означать ваше помилование!

— Это еще что за прыщ-буквоед?! — костлявый пращур клацнул челюстями. — Мы не одни в беседе?.. А… Знакомый капитан хочет, чтобы его потрепали за расшитый воротник! Чью сторону примете, сынки и няньки? Где торчат твои лакированные лацканы, капитан? Ты спрятал свои корабли в «тень»? Мы только что оттуда. Покажись!

— Я у тебя за спиной! — ответил капитан, и на экране стало видно, как его лицо мгновенно покрылось холодной испариной.

— Уж нет! — ответил череп. — Мои молодцы уже нащупали тебя. Моя спина, капитан, прикрыта хорошим плащом! Я дам тебе понюхать его полу, хочешь? Одиннадцать моих форсированных и очень злых дракаров против двух твоих чахоточных бригов! Принимаешь бой здесь и сейчас? В награду победителю — этот самый новехонький фрегат! Эй, на борту фрегата, сынки и няньки, вы согласны побыть нашей наградой или тоже хотите подраться?

— Мы хотим! — ответила Терциния к полной неожиданности и Дария, и Гомера.

— На чьей стороне? — голос, озвучивший череп, казалось, был озадачен, услышав такой ответ «сынков и нянек».

— На своей! — в Терцинии просыпалась пантера.

— Что значит на своей?

— А разве у нас не три стороны? Или вы, размалеванные благородные соискатели премий свободного космоса, к таким дуэлям непривычны?

— И много вас там, таких нянек? Какой твой экипаж, детка? Я вижу троих в рубке, пока что, — голос черепа старательно пытался удержать иронические интонации.

— Нас и есть трое, — ответил Гомер, опередив Терцинию. — Жаль, что сундук с чипами для киберов не захватили!

Череп со скрещенными тесаками больше не прыгал на экране и челюсти не разжимал — изображение застыло.

— Откуда вы знаете историю о сундуке с чипами?

— Да уж вспоминали, без бравады, про одного знатного космяка по прозвищу Одиссей-Киклоп… История хорошая. Лет двадцать ей, наверное, разрази меня плазма!

— Разрази меня плазма! — повторил голос. — Кто вы, отчаянный человек, назовите себя.

— Дамиан Гомер, бывший бортинженер, бывший, так я думаю, гражданин Снежной Лады.

Экран с черепом погас. Экран с насупившимся капитаном перехватчиков тоже.

— Что происходит?! — Скилур тряхнул головой, словно только что «пролечился» от похмелья, приняв рюмку совсем уж горькой настойки. — А где обещанная драка?

— Любопытный вопрос, — Терциния стянула на себя все вещество жесткости и осторожности, витавшее в рубке, — процесс превращения в пантеру завершился удачно. — Вот это, как раз, мы сейчас и выясняем, милый!

***

Моисей встретил появление Гелеспы на лыжной станции со свойственной киберам предупредительностью и вежливостью добропорядочного слуги:

— Госпожа Геле, вы сегодня превосходно выглядите! Вот ваш личный лыжный комплект. Моисей выбрал самую скоростную модель. Коэффициент скольжения девяносто три процента. Обязательно, пожалуйста, наденьте защитный шлем и наколенники. Госпожа Геле, Моисей включил все освещение пещеры. Робот-шлифовщик зондировал всю трассу три дня назад. Никаких непредвиденных неожиданностей не отмечалось.

— Непредвиденных, говоришь, — Гелеспа без промедления принялась застегивать наколенники. — А что насчет предвиденных?

— Госпожа шутит. Моисей это ценит. Моисей знает, что госпожа лучшая лыжница на всей Снежной Ладе.

— Спасибо, Моисей. Скажи лучше, как давно наш молодой гость вышел на трассу?

— Господин Дереш вышел на трассу двадцать минут назад. Моисей засек время.

— Моисей, ты всегда говоришь о себе в третьем лице.

— Это личный стиль Моисея, госпожа. Моисей наблюдает за собой со стороны и так лучше замечает свои ошибки.