Иногда они рисовали.
– Нет, эта линия должна идти вот так. – Макс показывал Эрике, как нарисовать котенка. И пусть у нее плохо получалось, было приятно видеть ее старания, хоть иногда ему казалось, что она больше хочет сделать приятное ему, нежели действительно научиться.
– Не могу!
– Сосредоточься. Смотри, почти получилось. Дай, я подправлю и можно раскрашивать.
Иногда Эрика специально приносила с собой домашнюю работу. Она быстро сообразила, что достаточно немного поныть, как Макс сразу сдавался и не столько помогал или объяснял, сколько делал за нее.
– Опять математика?
– Ну, Ма-а-акс, ну пожа-а-алуйста. – Эрика сложила руки на груди в молитвенном жесте. Видимо для убедительности, но Макс в кои-то веке решил проявить твердость.
– Как ты научишься, если я опять сделаю за тебя?
– Ну, я не понимаю.
Макс с удовольствием возился с Эрикой, ругая себя, что поначалу позволил зависти взять верх. И пусть он не отличался терпением, чтобы из раза в раз объяснять одно и то же, но старался больше не срывать на ней плохое настроение или недовольство. А еще перестал называть ее раздражающей малявкой даже про себя.
Казалось, жизнь постепенно налаживается. А потом наступило четырнадцатое марта – день, которого Макс ждал с таким нетерпением. Вот только все надежды разбились о суровую реальность.
Макс сидел на все еще не разобранной кровати. Спальня почти полностью погрузилась во тьму. Лишь немного света проникало через незадернутые шторы, освещая лежащую на столе около окна коробку с Nintendo 645.
Давно пора было сходить в душ, но Макс все ждал, боялся пропустить приход отца.
Время шло, но того по-прежнему не было, и все труднее становилось сдерживать рвущиеся наружу слезы обиды и разочарования.
Четырнадцатое марта подошло к концу. Наступило пятнадцатое, а с днем рождения его практически никто не поздравил! А ведь Максу сегодня, точнее уже вчера, исполнилось десять.
Все, что он получил: приставку с набором игр для нее, переданных якобы от матери ее помощником, заскочившим после возвращения Макса из школы, да «С днем рождения, мистер Максимилиан!» от Сэма.
Макс знал, что многие на его месте были бы счастливы такому подарку, но не так уж часто он играл в видеоигры, чтобы искренне радоваться. Если бы его спросили, он без колебаний ответил бы, что совместного ужина или похода, например, в парк будет достаточно.
Но нет. Накануне мать рассказала о срочной командировке, так что личного поздравления он и не ждал. Обижало, что она даже не позвонила! Отец тоже ни свет ни заря отправился на тренировочный трек, словно это обычный день.
Слуги… Вряд ли они вообще помнили.
Про одноклассников говорить тоже не приходилось.
Макс сидел на кровати и неотрывно смотрел на часы. Он до последнего момента надеялся, что вот-вот прямо сейчас заглянет отец, обнимет, поцелует, скажет, что любит и гордится. Но часы продолжали отмерять минуты, потом часы, а в дверь так никто и не постучал. Заветный звонок тоже не раздался.
Макс пытался убедить себя, что родители просто очень заняты, пытался придумать оправдания: у отца сломалась машина, а там, где находилась мать, не было телефона. Но верить в подобные причины с каждым днем становилось труднее.
Небо приобрело серый оттенок, когда измученный ожиданием Макс, не раздеваясь, свернулся калачиком на темно-синем стеганном покрывале. Он наблюдал, как по стенам начинают ползти бледно-розовые предрассветные блики, пока не заснул.
А на следующий день он отправил в больницу Стивенса и Джеффри, сломав одному мальчишке руку и толкнув другого с такой силой, что тот упал и ударился головой. Еще он подбил глаз Джону Майнкрафту, а Эдвину Садески выбил передние зубы.
Все началось с того, что задумавшись, Макс в коридоре, недалеко от школьных шкафчиков, случайно задел Майкла Стивенса рюкзаком.
– Куда прешь, дылда носатая?!
– Отвали, Стивенс! – После бессонной ночи Макс чествовал себя разбитым, болела голова.
– Я тебе отвалю! Эй, ребята, тут Уокер толкается!
Был бы на месте Стивенса кто-то другой, Макс бы извинился. Но никто из этой четверки не заслуживал хорошего отношения! Макс развернулся и пошел к классу истории, когда его грубо схватили за плечо.
– Послушай, ты, урод. Думаешь, если племянник основателя и сын сенатора тебе все можно? – Майнкрафт злобно прищурился.
– В отличие от тебя, Джон, – Макс попытался вложить в имя побольше презрения, – я так не думаю. Но ты своими куриными мозгами все равно не поймешь!
– Что ты сказал?!
– Что слышал! Или проблемы с ушами? Тогда сходи к доктору! – Больше всего на свете сейчас хотелось укрыться с головой одеялом и ни о чем не думать. Но до окончания уроков оставалось три часа.
– Ну все, козел! Ты допрыгался!
– Посмотрим, кто еще допрыгался! – Впервые Макс не испытывал страха, наоборот, он с нетерпением ждал окончания уроков. Стало плевать, что их четверо, а он один.
Никогда еще Макс не чувствовал столь всепоглощающей ярости и ненависти. Джеффри пал первой жертвой. Грузный и неповоротливый, он споткнулся о свой же рюкзак, когда Макс оттолкнул его, мешком завалился назад, ударился затылком да так и остался лежать.
– Уокер, совсем чокнулся? – разъяренный Макс даже не понял, кто это сказал. Он вообще не думал, когда наносил удары и пытался увернуться от летящих в ответ. Не заметил, что левый глаз практически не видит, не обратил внимания на нечто липкое, текущее по лицу, не слышал криков других учеников, просящих остановиться.
Макс пришел в себя лежащим на полу. В правом глазу рябило из-за черно-белой плитки, которой был выложен коридор. Казалось, в теле не осталось ни одного участка, который бы не болел. Кто-то из учителей (он так и не смог сообразить, кто) помог встать, а потом поддерживал до самого кабинета директора, где Макс опустился на один из неудобных стульев, стоявших вдоль правой стены.
– Я уже связался с твоими родителями, Максимилиан. Твой отец едет сюда. – Мистер Патерсон, директор, смотрел с явным неодобрением.
Макс запрокинул голову и уперся затылком в деревянную стеновую панель, прохлада которой немного успокаивала пульсирующую боль.
Тут дверь буквально отлетела в стену, заставив Макса вздрогнуть, – на пороге показался отец.
– Твою мать… – прорычал тот.
– Мистер Уокер! – возмутился директор.
– Простите-простите, – отец развел руки в извиняющемся жесте, – ну и видок, Макс! Мама будет недовольна.
В чем-чем, а в этом Макс не сомневался. Только почему-то сейчас это совершенно не трогало.
– Что произошло, Максимилиан? Почему ты напал на них? – голос мистера Патерсона звучал сурово.
– Я не нападал, – опешил Макс. – Они первые начали!
– А они говорят, что зачинщик ты.
– Это неправда! – Макс попытался было вскочить, но скривился от пронзившей бок боли и плюхнулся обратно на стул.
– И кому мне верить? Их четверо, точнее, трое – Джеффри увезли без сознания – ты один. Никто не может подтвердить твои слова.
– И поэтому вы считаете, что вру я? – прошептал Макс.
– Мой сын не лгун! – вступился отец.
В ответ директор лишь пожал плечами.
– Как бы то ни было, – продолжил мистер Патерсон, – ваша драка нанесла ущерб репутации школы, как высокоморального учебного заведения. – На этих словах отец громко фыркнул. – Я уже поставил в известность мистера Карлайла. Вас всех ждет разбирательство и наказание.
– Да перестаньте! – Отец сильно нахмурился. – Ну подрались и подрались. Мальчишки же. А вы, разбирательство, наказание.
– Подобное недопустимо в стенах нашего учебного заведения! – взвился директор.
– А если недопустимо, – отец встал, сделал пару шагов к директору и грозно навис над более низкорослым мужчиной, – как получилось, что на моего сына напали сразу четверо (!) учеников?! Почему вы вообще допускаете подобное в стенах вашего «высокоморального учебного заведения»?! Учтите, я не позволю свалить всю вину на моего сына. Ясно вам?! – Максу нравилось, что отец защитил, принял его сторону. Даже мелькнула мысль почаще драться.
