Я была очень ему благодарна. Он сдержал все свои обещания, ответил на все вопросы. Он безупречен. Чего нельзя сказать обо мне. Я дура и скандалистка. Хотя будь все врачи такие, как он, наша медицина стала бы лучшей в мире, и я ни к чему не придиралась бы.

Я так хотела хоть немного ему нравиться, хотя бы просто как человек. Хотелось, если мы встретимся в каком-то другом месте, не просто разойтись, а начать интересный разговор. Нам ведь есть о чем поговорить, наверное? У меня точно есть масса всего, что я могла бы у него спросить. И не только про больничные дела.

Еще больше всего на свете я желала, чтобы у Ромы все было хорошо, лишь бы он не уехал, пусть его ценят как врача, именно в государственной клинике – он очень нужен тут. Пусть у него все будет – все, что он захочет. Потому что он классный. Я таких людей редко встречаю в жизни.

С этими мыслями я зашла в общий кабинет. На разных креслах сидело довольно много народа, с которым возились практиканты, было неуютно.

Рома взглянул на меня как на любимого хомячка, хотя после вчерашнего я бы на его месте вообразила себя удавом… Какое-то время я отвечала ему улыбкой, между нами возникло человеческое тепло среди всего этого бардака. Рома очень медленно надевал перчатки, закладывал заморозку, и я физически, всем телом, ощущала каждое его движение. Какая-то неуловимая связь, и он тоже это чувствовал, это было приятно....

– Помогите мне, пожалуйста, с пациентом, я боюсь ему сделать больно.

Твою же мать! Мне показалось, мы с Ромой мысленно произнесли нехорошее слово вместе. Я сделала понимающее лицо. Рома глубоко вдохнул, выдохнул, посмотрел на растерянную молодую коллегу и после длинной паузы совершенно спокойно сказал:

– Да, сейчас закончу, обязательно подойду.

Поэтому Рома – идеальный. Он быстро завершил все манипуляции со мной, и я мысленно успокоила себя, это нормально, девочка молодец, не такая дура, как его наглые молодые врачихи, боится сделать пациенту больно, может, хочет у Ромы научиться. Рома, всегда помогай таким девочкам, тогда все в нашей медицине будет хорошо.

Мы не успели даже попрощаться, и я ушла из кабинета. Ничего страшного, я еще вернусь сюда на процедуры.

С вещами я должна была идти на выход. Но перед этим увиделась с боевыми подругами…

– И вам тоже спасибо… За все!

Варвара дала мне свой телефон.

– Звони, сходим куда-нибудь!

– Непременно, – обещала я.

Нет, если честно, то время, проведенное в больнице, было замечательным, и пусть мне предстояло вернуться в суровую реальность, снова окунуться в свои проблемы, теплые воспоминания защищали меня. И Роме я тоже была благодарна, без него ничего бы не случилось.

Как и договорились, я должна была ходить к нему через день еще две недели, чтобы он все проконтролировал до конца.

Я дома. Интересно, это судьба? Бывает же так? Неужели со мной не может такого случиться? Но…. Ничего же не произошло… Что тогда меня задело? Я не встречала прежде таких интересных мужчин… Я в шоке, прожить столько лет и удивиться… Но он не дал ни одного повода.

Я бросилась к ноутбуку, завела имя доктора в поисковики в разных вариантах. Быстро собрала всю доступную информацию, мне это несложно, я умею. И вот передо мной предстал Рома – фотограф, Рома – молодой преподаватель медицинского вуза, Рома – начинающий врач.

Я нашла его старый дневник, который читала как книгу несколько дней, просто улетев на планету Романа. Представляла, как он взрослел как личность. Вот он совсем молоденький на фото, увлеченно пишет о своей профессии. Какие-то смешные вещи из практики. Он действительно врач от бога, так писать о нелюбимой работе невозможно. Интересная у него жизнь, совсем другой мир.

Рома – преподаватель. Какой правильный был, в воспитательных целях заставлял глупых девочек зачеты пересдавать. Честно пишет и о красивых, и не слишком хорошеньких. Интересно, если бы я ему зачет сдавала… Как бы он меня оценил? Так как красотой я не выделялась, а заигрывать с преподами не в моем стиле, да и ботаном никогда не была… завалил бы, наверное, при случае.

Ему наверняка трудно, дурные студентки и молодой препод – то еще развлечение. Хотя он, смотрю, и правда развлекался… Ну хорошо, хоть не плакал. А я бы, скорее всего, плакала, если бы он меня завалил… Это сейчас смешно. Жизнь такая странная, все зависит от момента – когда, где и с кем ты встретишься… В какой точке…

Боже мой… Мне еще больше стыдно, все эти уловки женские он еще в двадцать пять лет раскусывал и описывал в дневнике… Представляю, как за эти годы они его достали. Не хотелось бы, чтобы ему неприятно было, когда мы ржали там… Бабы, когда они вместе – дуры, это точно… Понять и простить.

Отличный слог, все запятые на месте, идеальная выучка. Он мог бы книгу написать. Подмечал такие необычные моменты… Кстати, в фотографии тоже, я бы никогда такого не заметила и не сняла. Я вообще жанр «тревел» терпеть не могу, банально это. А у него получается. В Роме есть что-то поэтическое, жалко, что стихи не пишет, хотя, может, просто никому не показывает.

Никогда бы не подумала, что в Роме такая глубина. Столько всего не реализовано еще. И дневник с забавными случаями забросил, и концептуальные фото с сотнями лайков… Интересно, почему? Хорошо же получалось, можно было и книжку издать, и фотовыставки делать… Была бы я с ним – точно бы сделали… И ничего про женщин нигде, вообще. В соцсетях закрыты лички.

Где-то в глубине души я его понимала.... При его работе если каждая такая дура будет влюбляться, а потом писать ему, жена с ума сойдет. С другой стороны, покажи он свою женщину и детей, как все нормальные мужчины делают, носи кольцо на пальце – может, пациентки и не пытались бы так навязчиво общаться.

Ничего не поделаешь, прости, Рома, что я тебя изучаю так тайно, но ты тот мужчина, с которым мне интересно, и я правда могла бы восхищаться тобой, любопытно, чем еще удивишь. С каждым днем и новой порцией информации ты становишься все привлекательнее…

Никогда не встречала мужчину, который бы вызывал такое чувство изящности, будучи таким Винни-Пухом… Внешность точно в Роме не главное, хотя в целом он, наверное, симпатичный.

Приемы у Ромы проходили по-разному. Иногда народа бывало много, и он почти не обращал на меня внимания, лишь интересовался, как дела. Быстро все делал – и до свидания. Немного обидно было, но он ведь мне ничего не должен.

Я заметила, что Рома никогда не относился к телу пациента пренебрежительно. Это, кстати, часто у молодых врачей встречалось, иной раз смотришь – у них даже рожу перекосит и зубы скрипят, как им противно. С Ромой такого нет. Я иногда наблюдала, как он других пациентов осматривал. Ничего личного, всегда вежливо, уважительно, безупречно.

Была у нас с ним симпатия какая-то или нет – кто сейчас разберет, хоть трижды голову сломай, ничего не узнаешь уже, что-то поменялось.

Дома я думала часто, почему именно Рома? Ну вот встреть я его на улице или в театре, например, что бы случилось? Вряд ли любовь с первого взгляда. Но пообщаться в интернете, сходить куда-то на выставку или в кино могла бы согласиться? А там он показал бы себя во всей красе.... Наверное, чувства тоже пришли бы рано или поздно. Не так быстро, может, и только если бы я увидела взаимность. Но, наверное, было бы проще… Перейти на «ты», прояснить ситуацию, пошутить… Не будешь же при медсестрах спрашивать что-то личное, да и вообще некрасиво так себя с врачом вести… У него любимая женщина может быть, в конце концов.

Влюбленность в Рому, скорее всего, возникла в тот момент, когда мое тело стало ему доверять. У меня есть одна проблема, я терпеть не могу, когда меня врачи трогают, да не только врачи, вообще не люблю, когда ко мне прикасаются. А на Рому я сразу спокойно реагировала, он ни разу мне больно не сделал.

Сегодня он разговорился, хотя мы не одни были в кабинете, рассказал, что дед и отец у него работали гинекологами, и он собирался. Как его в лоры занесло, я так и не поняла. Но какое счастье, Рома, что ты не гинеколог, иначе я бы тебя ненавидела, а может, даже и покалечила нечаянно. Хотя, наверное, и гинекологом ты стал бы безупречным. Я даже представить не могу, что с тобой девушки сделали бы, будь ты гинекологом… Мне почему-то стало очень смешно, и пока он продолжал свой рассказ, я едва сдерживала дикий смех.