Так будет лучше. Шоичи будет страдать, но он будет в безопасности. Хана будет презирать её, как уже презирает Киоко, но она будет в безопасности. Кёя будет смотреть на неё, как на таракана, как уже смотрит на Киоко, но… он тоже, пусть отправлять его «в безопасность», кажется, даже смешно. Такеши наконец посетит нужного врача — кто виноват, что в Намимори попросту нет таких врачей?

— Они могут быть полезны, — повторяет Тсунаёши, сама же боясь своей безразмерной наглости. — Если они согласятся.

С Киоко тоже надо будет поговорить. Киоко обязательно нужно взять с собой. Она опытная. Может, научит.

— Ничего, — говорит Бьякуран. — Вы Небо, это ваша обязанность — заботиться о хранителях. Кто они, чем могут быть полезны?

— Хакер, проститутка, два боевика и вор, — просто отвечает Тсунаёши. Вряд ли Бьякурану нужны иные подробности.

— А какого атрибута у вас нет?

— Тумана. И Урагана. Солнца два, но…

— Но обоих вы можете назвать хранителями. Это ничего, берите обоих. Жаль, что Тумана нет, — почему-то говорит Бьякуран. — Но ничего. Раз уж вы пришли, давайте обсудим ваш визит в Намимори.

— Зачем? — удивилась Тсуна. — Я могу просто приехать, поговорить со всеми, забрать маму. От Реборна я… как-нибудь убегу… я умею.

Она отчаянно, с некоторым ужасом даже, не хотела доставлять Бьякурану лишних хлопот. Она и так не слишком полезна. А Бьякуран… пусть он и белый ангел, пусть он и благороден, пусть она его и спасла, но, всё же, он рационален и жесток, она знала это, она знала также, какими качествами должен обладать человек, пусть он и ангел, сумевший стать главой мафии. Она знала.

— Нет, — как-то очень твёрдо сказал Бьякуран. — Я отвлеку Реборна. Он должен будет уехать из города. А вы тогда спокойно сделаете всё, что вам понадобится.

— Как? — удивилась Тсунаёши.

Бьякуран вдруг ослепительно улыбнулся — наверное, она никогда не привыкнет к таким резким изменениям в его лице.

— Пока не знаю. Но придумаю. Есть идеи?

— Н… нет, — нервно ответила Тсуна.

— Ну ладно.

— А… — вдруг вспомнила она. — Тоши. А… какие у вас отношения с Вонголой?

Нет.

Наглость — твоё первое счастье, девочка, но думай ты, думай, думай, а потом уже говори, а то как бы это счастье не стало ещё одним твоим горем.

— Плохие. А что? — как-то совсем легко спросил Бьякуран.

— Да нет, забудьте, ничего.

— Вы предлагаете выкрасть вашего брата. — Не спросил. Утвердил.

Какой-то слишком он проницательный.

— Я не…

— Вы да. И вы высказали, нет, простите, придумали хорошую идею. Пожалуй, мы так и сделаем. Он вам очень нужен целым и невредимым?

(Тсунаёши мажет синяки и ожоги Киоко, крепко бинтует — у неё сломаны два ребра. Киоко — солнце — не может лечить сама себя. Киоко — её солнышко Киоко — не может ничего с собой поделать.

Из всех проституток их грязного города он выбрал одну, он вызывает только её. Он делает с ней всё, что хочет. После — швыряет в лицо деньги, большие деньги. Но Тсуна не думает, что это — равноценный обмен.

А Киоко — Киоко тоже нужны деньги.

Киоко всё понимает. У неё тоже есть отвратительный брат, на которого она никак не может повлиять.

Но, в отличие от Тсуны, она его всё ещё любит.)

— Да нет. Но… прошу вас, не создавайте себе лишних проблем с Реборном и Вонголой. Я…

Уже не переживу, если с вами что-то случится. Во всех смыслах не переживу.

========== Часть 22 ==========

Тоши был похищен, неожиданно — слишком удачно. Бьякуран смеялся, рассказывая, с какой лёгкостью его людям удалось это сделать, но оба они понимали: в этом что-то не так. Но ничего плохого Тсуна не предчувствовала — о чём и сообщила Бьякурану. И они оба решили (Тсуна молчала и соглашалась) разбираться с проблемами по мере поступления, а пока — ну, похитили и похитили, легко и легко. Главное, чтобы Реборн уехал. Реборн уехал? Уехал. Вот и всё, всё хорошо, всё замечательно. Всё хорошо, всё замечательно — но Тсуна никогда не верила в абсолютный успех, пусть ничего плохого и не предчувствовала. Но всё происходящее казалось таким странным и нереальным, что Тсуна уже не была уверенна, жив ли там её проклятый дар, или же тоже умер от шока, от удивления всему происходящему. Но — она знала, что думать об этом не стоит. Что надо сосредоточиться на текущей задаче. Забрать маму. Поговорить с хранителями. Забрать хранителей.

Бьякурану доложили, что новые, свежие-свежие хранители Тоши тоже уехали с Реборном. Бьякуран зачитал ей список, пока небольшой, ведь Тоши пока не нашёл себе всех. Бьякуран зачитывал ей список, и перед её глазами вставали лица — лица, заключённые в свои имена.

Солнце.

Вот Рёхей — он снова с кем-то дерётся. Вот Киоко легко, совсем-совсем без жалости к себе говорит, что Рёхей снова в стельку пришёл домой, что она выпрыгнула из окна второго этажа в чём была и что она будет безумно благодарна Тсуне, если та одолжит ей хотя бы юбку. Вот Киоко в гостях у них с мамой; она жмётся в угол и ест мало-мало, а мама, Савада Нана, уговаривает её не стесняться, но получается у неё плохо. Вот Киоко — Рёхей снова пропил все деньги, и Тсуна позвала её к себе на обед.

Туман.

Вот Хром Докуро — прошлогодний скандал, самое интересное, что может произойти в Намимори — это попавшая под поезд девочка, которая осталась инвалидом на всю жизнь. Вот её мать — серая тень женщины под ярким макияжем, она чуть ли не переселилась в больницу, но — у неё работа. Вот её мать — она коллега Киоко, но куда менее успешная. Вот её отец — он должен якудза большие деньги. Вот Хром Докуро — как её можно было сделать хранительницей, что с ней сделали, чтобы поставить её на ноги? Вот Хром Докуро, и Тсуне кажется, что вряд ли она была рада подобному исцелению.

Ураган.

Вот Гокудера Хаято. Мир странно тесен — Тсуна его встречала. Его отец убил его мать — Тсуна знает. Тсуна думает, что они похожи, только её мать ещё жива, только Гокудера почти свободен, а она, Тсуна — совсем-совсем нет. Только Гокудере нужно, чтобы кто-нибудь указал ему путь, а Тсуна и сама знает, что у неё за тропинка.

Тсуна также знает — Бьякуран сказал — что Кёя и Такеши отказались быть хранителями Тоши. Тсуна знает, что у них проблемы, пусть Бьякуран не упомянул об этом ни словом, ни взглядом.

Тсуна знает.

Белый-белый вертолёт садится на заднем дворе дома семьи Савада (Тсунаёши не хочет называть это семьёй, но не знает, как ещё это можно назвать), и в двери террасы показывается испуганная Нана.

Тсуна неуверенно выходит из вертолёта. Бьякуран сзади (что у него, дел других нету, кроме как носиться с помойной неудачницей, случайно встретившейся в тёмном переулке?), Бьякуран смотрит на неё, и она буквально чувствует его молчаливое одобрение, его молчаливую поддержку. То странно, очень, очень странно. Но это так тепло — поддержка ужасно редка в её жизни. Но — это так странно.

— Мам, — говорит она, сосредоточившись не на мыслях. — Мы уезжаем. Прямо сейчас. В Штаты. И отец больше не посмеет нас тронуть.

Нана смотрит с такой обречённой печалью, будто бы уже знает, на что согласилась её блудная дочь. Знает — понимает — но не осуждает. Тсуне так тепло на душе, она так благодарна маме в этот момент.

Лопасти вертолёта прекращают своё вращение.

— А Тоши? — тихо спрашивает Нана.

— У него есть отец.

А у Тсуны есть тварь. И Нана это понимает. У неё тоже есть тварь.

Она кивает и уходит в дом. Тсуна понимает это как согласие.

С двумя одетыми в белое-белое телохранителями она идёт к людям, которые дороги ей почти как мама. К Киоко — та соглашается, но «а как же Рёхей», но Тсуна напоминает, под чьей он сейчас защитой, кто ему сейчас покровительствует, — и Киоко соглашается окончательно. К Хане — ей всё равно. К Такеши — его отец рад, его отец помогает Тсуне собрать её вещи, и Такеши хватает её руку, чтобы встать с кровати, у Такеши сейчас спад; Тсуна честно говорит телохранителям, что ему нужен психотерапевт. Теперь она может сказать это, и это не кажется смехотворно нереальным. Теперь и она, и Тсуёши-сан могут не беспокоиться, что Такеши что-нибудь с собой сделает, теперь им с Шоичи и Киоко не нужно всё время быть с ним, чередоваться, не оставляя его одного. Его отец рад. У Такеши всё равно, но в глазах его ненадолго появляется тень тихой-тихой радости за Тсуну. Она идёт дальше. К Кёе. Кёе не всё равно. Кёя странный человек — он любит Намимори. Но — он понимает, что правильный выбор, лучший выбор, не всегда тот, который больше нравится и приятнее выглядит. Он одобряет выправку, реакцию и навыки — он жутковато, в своём стиле проверил — её телохранителей. Он согласен — и Тсуна почти счастлива. Она думала, уговаривать его придётся дольше — и не только его.