Я не смогла пойти на работу, позвонила начальнице и взяла отгул, сказавшись больной. Потом кое-как привела себя в божеский вид и снова поехала в Ключевой. Но в тот день старушка была занята: клиенты толпились уже на улице. Во все наши предыдущие встречи я не встречала у бабы Шуры ни одного человека. В этот же день пришлось ждать, долго ждать. Баба Шура вышла во двор, спустя пару часов после моего приезда и сразу обратилась ко мне:

– Вижу, встреча с будущим мужем состоялась?

Я отрицательно замотала головой, не в силах что-либо сказать.

– Беги ты, деточка, от этого человека, не твой он.

Потом баба Шура развернулась и ушла в дом, пригласив следовать за собой девушку из очереди. Я же, постояв в растерянности еще какое-то время, вернулась в Выборг.

Вечером с бутылкой водки ко мне домой пришел Толик. После непродолжительного и молчаливого застолья он тупо, без каких-либо изысков, залез на меня, подергался, уткнувшись лицом в мою подушку, быстро кончил и завалился спать. Я смотрела в потолок и вспоминала нашу первую встречу – баньку у Кречета, когда Толик был там с какой-то Надюхой.

Мы с Кречетом на правах хозяев пошли в парилку последние и когда вышли оттуда, то голубки уже спали на одном из диванов в большом предбаннике. Мы легли на втором диване и быстро уснули. Под утро я проснулась от ритмичного поскрипывания соседнего дивана.

Картина, конечно, была так себе. В предрассветных сумерках Толик забрался на Надю, та слабо пыталась сопротивляться, но он зажал ей рот рукой и преспокойно ритмично скрипел, нисколько не беспокоясь ни о чувствах партнерши, ни о том, что подобные звуки могут разбудить нас с Ильей. Количество выпитого спиртного, видимо, дало о себе знать, и он очень долго не мог кончить. Бедолага пыхтел и потел, старательно пытаясь как-то завершить начатое, но все безрезультатно. Надюха уже вся измучилась, измучился и сам секс-марафонец, но конца-края этому представлению не было видно. В какой-то момент мне надоело смотреть на все это, я встала, подошла к горе-любовникам и погладила Толика по голове. После этого он сразу обмяк, сполз со своей дамы и тут же уснул, даже не удосужившись натянуть на свой зад штаны.

И вот теперь я была на месте той самой Надюхи: лежала рядом с совершенно чужим мне человеком и плакала. Отец был прав, я позволила себе лишиться девственности еще до свадьбы, а значит, никого другого я не заслуживала. Толик настолько потасканный, что никогда не упрекнет. На следующее утро мы проснулись парой, а я для себя решила, что больше не поеду в Ключевой. Общаться с бабой Шурой я больше не хочу, хотя потерять ее очень-очень жалко.

Глава восьмая

Мария и Илья. Сентябрь 2019 г.

Очень-очень жалко девушку, у которой такие огромные и дикие тараканы в голове – эта мысль пришла в голову Марии, когда она прочитала очередную запись в дневнике ее матери и глубоко задумалась. Как же не похожа она на уравновешенную и мудрую женщину, какой знала ее дочь! Неужели девчонки конца двадцатого столетия так были зациклены на своей непорочности? Или это только в их семье был такой домострой? Какой же темной нужно быть, чтобы так реагировать при виде обнаженного мужчины?

А Кречет этот, ну прямо первый парень на деревне, а в деревне один дом. Так унижаться перед очередным своим кавалером – это, конечно, край. Да и отец мой, похоже, еще тот красавчик! Разве могут быть счастливыми отношения, построенные на жалости и желании облагодетельствовать?

«Я его любить не буду, но спасти – спасу» – бредятина несусветная. Соглашаться на связь с мужчиной только чтобы он не упрекал тебя в том, что он у тебя не первый… Мамочка, милая, да как же ты жила–то со всеми этими комплексами? И что, господин Кречетов так больше ни разу и не появился?

***

– И что, господин Кречетов так больше ни разу и не появился? – очередной совместный вечер в реанимационной палате начался с довольно странного для Ильи вопроса.

– В каком смысле – не появился? Когда и куда?

– Ой, простите, Илья Валерьевич, я тут снова мамин дневник перелистывала и наткнулась на запись, в которой она описывает свои переживания после того, как Вы отказались с ней встречаться.

– А, это когда мы с Кабаном ездили после его свадьбы к его отцу, а потом застряли в Адлере?

– Да уж, такое свадебное путешествие без невесты. Забавно даже. А чем в это время занималась Тамара?

– Чем она еще могла заниматься? Она работала. Кабана же кормить вкусно, да поить сладко всегда надо было.

– Но вернемся к нашим баранам. Вы отказались встречаться с мамой.

– Да, отказался. Испугался я тогда ее напора что ли, хотя напор другой женщины оказался для меня куда более опасным, – Илья снова сидел рядом с Виленой и держал в своих руках ее практически безжизненные ладони, и не отрываясь, смотрел на них:

– Знаешь, Машенька, у меня всегда было очень много женщин, и все они, без исключения, хотели серьезных отношений. Но твоя мать, она была особенной, что ли. Глядя на нее, я не то чтобы понимал, но чувствовал, что никогда не смогу ее обманывать. Ее хотелось беречь от всех невзгод – то были странные чувства, которые я никогда не испытывал ни к одной девушке. Я очень испугался этих чувств. Как мне тогда казалось, они унижали и оскорбляли меня. Сколько баб сохло по мне, а тут какая-то невзрачная пигалица запала. От этой занозы нужно было избавляться. Женитьба тогда точно не входила в мои планы, а просто гулять с ней было невозможно. Какая-то она была слишком чистая для меня, наверное.

– Зато шлюха в Адлере – это, прям Ваш размерчик…

– Ты знаешь, Машенька, тогда мне казалось, что мой. Никаких обязательств, никакой рутины. Один лишь секс – голый и беспощадный. Чего еще желать бестолковому двадцатилетнему парню? Это сейчас я прожил бы свою жизнь совершенно иначе и никуда бы Вилку не отпустил, но тогда она казалась мне слишком деревянной что ли. Хотя, признаться, мы с ней так ни разу и не переспали. Обнаженными друг друга видели, самые жаркие прелюдии проходили, а вот секса так ни разу и не было. Может, еще и поэтому мы так и не смогли до конца отпустить друг друга. Переспали бы, что-нибудь бы не понравилось, и расстались бы, ни о чем не сожалея…

– Даже и не знаю, что сказать….

– Возвращаясь к твоему вопросу. Прошло месяца два после нашего с ней телефонного разговора, и я решился пойти к ней на работу. Я знал, что Вилка останется после закрытия архива мыть полы…

– Серьезно? – Мария не смогла удержаться от удивленного возгласа.

– Да не удивляйся ты так. На протяжении всех этих лет мы зорко следили друг за другом и знали друг о друге практически все: она – обо всех моих похождениях, я – обо всех ее проблемах. Мы же не могли вычеркнуть из своих жизней совместных друзей, а уж они-то старались просвещать нас на всю катушку. Короче, Настя подсказала мне, как я могу выловить Вилену, чтобы рядом с ней не было Толика.

– Почему Вы вообще решили прийти к ней? Ведь она уже встречалась с Вашим другом, а Вы – с Татьяной – одноклассницей Насти, если я не ошибаюсь.

– Знаешь, все с нашей первой встречи пошло не так. Настя всегда хотела со мной переспать, несмотря на то, что мы с ее мужем были друзьями, и дико ревновала меня к любой девушке, которая вырисовывалась на моем горизонте. Не стала исключением и Вилена, которая, по простоте душевной, этого и предположить не могла, рассказывая своей близкой подруге обо всех своих переживаниях. Последние, соответственно, становились предметом насмешек не только ее мужа, но и всех тех людей, которые входили в окружение супругов. Хотя, честно говоря, и с Мешком, прости, Михаилом, Настя тоже заигрывала от всей души.

– Ну и как, хоть с кем-нибудь из вас переспала, или так и не смогла?

– Представь себе, с Мешком они переспали, после чего Настя от него благополучно отцепилась, а вот со мной у нее ничего не получилось, так что, крови она и мне, и моим девушкам попила – будь здоров. И все это под маской заботы.